Аристократы
Шрифт:
— И достань нормальное досье на Вильмонт, это как работа третьеклашки, не узнаю тебя, — попенял меня за некачественную работу.
Диман уселся теперь уже окончательно на сваленное дерево и замолчал, лишь нагло опять отобрал алкоголь из рук:
— Узнай всё о ней…
— Вплоть до размера трусов? — насмешливо спросил я.
— Как раз размер ее трусов я знаю.
Плохая улыбка для разъяренного гордеца Хаски.
Глава 11 “Очаги войны”
POV Вильмонт
Шесть
Боялась если свет попадет в глаза, я бы непременно ослепла, те слишком сильно горели от недосыпа.
Отраву в груди под название Хаски опять подогрели, заставили ее двигаться по крови. Что будет дальше? Я боюсь? Нет. Его действий не боюсь, наказаний тоже. Одно интересовало — смогу ли достойно, равнодушно отвечать на выпады ненавистного Аристократа. Очень надеюсь. Не хочу, чтобы он понял, как было плохо.
Дверь входная противно скрипнула, привлекая внимание. Я поднялась на локтях, чтобы посмотреть через спинку дивана, кто там. Поймала взгляд Саши.
Алиса и брат давно спали — это я одна полуночница.
— Не спишь? — заулыбалась Саша, при этом аккуратно оперлась спиной о стену и начала снимать туфли. Затем одной из них помахала в воздухе:
— Приветик! — едва не захлопала в ладоши, как маленький ребенок, сестра и пожала плечами вверх. Когда эмоции у нее выходили из под-контроля, она приподнимала плечи и опускала. Не столь важно, плохие чувства или хорошие, так проявлялись ее нервы.
Моя сестра отнюдь не трезва.
Очень тяжелой поступью Саша пробралась к ближайшему стулу возле стола, где мы сегодня перед праздником выпивали, и плюхнулась, как мешок с очень тяжелыми костями.
Нарочито медленно сестра подняла бокал пустой, оставленный на столе, и демонстративно перевернула вниз. Ни единой капельки алкоголя. По-моему ей хватит, давно не видела ее в таком градусе.
Отставила Саша стакан на край стола, локоть поставила на твердую поверхность, и поддержала щеку ладонью. А потом очень протяжно выдохнула воздух изо рта, как будто долго его копила.
— Я тебе звонила, ты овца, слышала и не ответила! Проститутка! — выдала она. Я даже приподнялась, уселась на попу, подтянула колени к груди. Нормально!?
— Нет. Ну это надо было! — продолжала сестра. Хотя она говорила и насмешливо, но доля правды в каждой шутке. — Трахаться с моим бывшим возлюбленным. Стерва ты, Анька!
Понесся словарный ливень из сестры, пусть выскажется, а я помолчу. Главное начала говорить, а то дешевые молчаливые сопли как-то меньше меня устраивали. Пусть выскажется, а потом подеремся.
Но Саша замолчала, будто устала говорить:
— Ты из-за него невменяемая была? — более спокойно спросила она, глядя в глаза, и насквозь, как детектор лжи, улавливая
— Не хочу вспоминать, — отвернулась от детектора.
— Твой Шмонт бешеный, как бык-осеменитель, напился и был таков, приставал к телкам! — ни один мускул не дрогнул на лице.
Моя вина-да? У меня правда не было выхода, как еще вылезти из этой ситуации живой и невредимой. Бесконечно скрываться всё равно бы не смогла.
Саша опять переместилась на прежнюю тему:
— Никогда бы не подумала, что кто-то сумеет пробраться к нему в пианино. Это святая святых, только Кристине дарована честь там останавливаться, когда приезжает его навещать.
— Он меня вынуждал, — ответила я.
На замечание Саша очень громко рассмеялась, пришлось запоздало шикнуть на нее, чтобы потише, а то родственников могли разбудить.
— Угрожал, для того, чтобы ты с ним жила в пианино? Чтобы ты спала с ахренительным мужиком и жила с ним? Я правильна поняла? — чуть успокоилась, но была сестра явно неадекватна.
— Чтобы я спала с ним, если быть точной. Только не надо думать, что у него какие-то там «чувства» — закатила я глаза к потолку. — Поверь, единственное его чувство — это как засунуть член мне в рот, причем при людно желательно. Кайфовал от унижений надо мной.
— Да я тебя умоляю, дура. Он похож на мазохиста спать с девушкой, которая ему не нравится? Мозгом раскинь! — повысила вновь голос Саша, при этом постучала пальцами себе по голове.
— Я просто не велась на его морду и деньги. Не растекалась лужей при нем, вот он и подскочил. Как же так?
— И именно поэтому он весь Арзонт перерыл, каждый кустик в поисках Бастарда, которого ненавидит. Ну тебя! — внезапно махнула рукой Сашка, не трезво приподнимаясь из-за стола. — Вечно меня обскакиваешь. Я ему глазки строила — строила. И опять нашлась! Увела у меня мужика. Бесишь! — бухтела сестра.
Я знала, что она злится. Ее гордость несколько необъятна, впрочем как и каждого из Вильмонтов и Хаски.
— Пошла я спать, а то полезу драться, а ты мне накостыляешь и буду с фингалами ходить… а у меня через три дня съемки с обалденным мужиком, мы как раз очень милые его трусики рекламируем. Представляешь, — это она скорее стене рассказывала, а не мне…. — Мужские трусы в виде удава. Это конечно, круто, первая ассоциация со змеей, но зачем, на белье глаза змее рисовать? Я же хохотать буду если увижу мужика в этих трусах…
На этой ноте сестра меня покинула.
Вот и поговорили. Но невольно я улыбнулась, настроение неведомо стало повышаться. Копить обиду, как маленькое дите, сестра не стала, а значит нормально восприняла новость.
Потом я вроде заснула на диване, отвернувшись от солнечного света. Разбудили шаркающие шаги брата, вечно ноги не поднимал, шуршал тапками. А сон чуткий, особенно если возле меня топали.
— Потише нельзя? — буркнула недовольно.
— Нельзя! — также недовольно ответил братец.