Аритмия
Шрифт:
— Какая муха ее укусила? — уже в коридоре, зевая, интересуется Ритка.
— Це-це, — хохочет Яковлев, пристраиваясь сзади. — Че, Дарин, подкинуть вас до общаги?
— Нет, спасибо, — стиснув зубы, отзывается вместо меня подруга.
— Бобылева, извини, но тебя в расчет не беру. У меня тачка итак низко лежит, а с тобой, боюсь, даже не тронемся, — наигранно виновато разводит руками.
— Антон, прекрати, — одергиваю его я, сурово нахмурив брови.
В общении с Ритой этот парень зачастую переходит всякие границы. Это ее очень
— Наконец-то! Чего так долго? — Инга захлопывает пудренницу и спрыгивает с подоконника.
— По твоей милости, Вершинина, нас и задержали, — тоном учительницы начальных классов бросает мимо проходящая староста.
— Шагай в свою библиотеку, Сивашова! Это единственное место, где тебя ждут.
— Инга, — качаю головой.
Умеет она надавить на больное. С Таней действительно никто особо не общается. Так уж повелось…
— В отличие от тебя, я хотя бы знаю, в каком крыле она находится, — обиженно каркает та в ответ.
— Иди-иди, — отмахивается Вершинина, — зубы свои кривые только не сломай, когда будешь грызть гранит науки.
Спускаемся по лестнице. На первом этаже по традиции суета и толкучка. Студенты галдят, выстроившись в длинную очередь. Все торопятся поскорее забрать свои вещи и покинуть здание университета. Но гардеробщицу это мало волнует. Она выдает верхнюю одежду в присущей ей манере: неспешно и с кислым выражением лица.
— Как теперь будешь ходить на пары к Преображенскому? — интересуется Ритка, глядя на Ингу.
Та крутится перед зеркалом и придирчиво осматривает себя с ног до головы.
— Не грузи, Бобылыч, — морщится при упоминании его фамилии.
— Тебе не надо было грубить ему, — присоединяюсь я к словам Риты.
— Еще какой-то старый козел будет рассказывать мне, что я занимаю чье-то место! — злится она, одергивая воротник модного бежевого плаща, идеально сочетающегося с ее темными волосами. — Взъелся на меня и зуб точит! Я уже начинаю думать, что он ко мне неравнодушен.
— Ты уже третий раз за месяц путаешь его имя-отчество, — озвучиваю истинную причину ненависти оскорбленного профессора, ничуть не сомневаясь в том, что дело именно в этом.
— И что с того? — забирает сумку из моих рук и ждет, пока я накину куртку. — Это не повод бросаться на меня с наездами. Просто мой мозг отфильтровывает ненужную информацию.
Ритка закатывает глаза.
— Не стоит заводить здесь врагов, — зашнуровывая кеды, сообщаю свою позицию я.
— А чего мне бояться? — тот самый гонор, о котором говорил Преображенский, из Вершининой так и прет. — Это вы, бюджетники, как зайцы трясетесь, что вас турнут, а меня выкинуть не имеют права.
«Как зайцы трясетесь, что Вас турнут».
Так-то это правда. Я, например, до сих пор благодарю Всевышнего за то, что имею возможность учиться в этом месте.
Чудо, не иначе…
К поступлению в ПМГА [1] я готовилась на протяжении четырех лет. Дополнительные занятия, факультативы в школе, курсы и частные репетиторы, на которых родители тратили уйму денег… По итогу, набрала сто баллов ЕГЭ по двум предметам, но, честно говоря, абсолютно не была уверена в том, что это учебное заведение будет мне по силам. (Не по карману уж точно, учитывая стоимость обучения за год)…
1
ПМГА — Первая московская государственная академия международных отношений. Вымышленное учебное заведение.
— Если сессию завалишь, отчислят, — робко произносит Ритка.
— Бобылыч, рот не прищеми, когда будешь застегивать пальто. Если оно застегнется на тебе, конечно, — хмыкает Инга, улыбаясь.
— Так, все на выход! — киваю в сторону турникета.
В противном случае зацепятся языками, не остановишь.
— Между прочим, это Ритка виновата в том, что я уснула! — возмущается за моей спиной Вершинина. — Она знаешь, какая мягкая? Как пуховое одеяльце! Вот я и прикорнула. Ай! Убери от меня свои культяпки, Бобылыч!
Выбираюсь на улицу, и звонкие голоса девчонок гасит разбушевавшийся ливень. Запах сырости тут же пробирается в ноздри, а холод, неприятно лизнув открытую шею, разгоняет по телу мурашки.
— Ну зашибись! — Инга морщит нос и поджимает губы. — Народ, есть у кого-нибудь зонт?
— Ты ж утром говорила, что это — не наша туча! — дразнится Ритка.
— Плыви уже на базу, крейсер! — раздраженно цокает языком в ответ.
— Офигеть, — нарисовавшийся поблизости Яковлев присвистывает, оценивая масштабы бедствия.
Небо затянуто тяжелыми графитовыми тучами. Мрачно, пасмурно. Погода и впрямь разошлась не на шутку: промозглый ветрище, вода сплошной стеной. По асфальту растекается бескрайнее море…
— Где твоя машина? Далеко? — Вершинина отступает назад, дабы не намочить свои дорогущие замшевые ботиночки.
— На парковке естественно, где ж ей еще быть, — хмыкает парень, устремляя взгляд вверх.
— А до парковки мне каким образом добираться?! — недовольно верещит она.
— Добежим…
— Вот еще, — фыркает брюнетка. — На ручки меня бери, Яковлев.
Ритка кривится, наблюдая за одногруппником, покорно исполняющим просьбу Инги.
— Дарин, ты опять сегодня зависаешь со своими стариками? — громко кричит она.
— Да.
Столпотворение на крыльце вынуждает сдвинуться вперед. Крупные капли дождя тут же касаются моего лица и забираются за шиворот.
— Осторожнее, Тох, не урони, блин!
— Ой, да че тут того веса, Вершинина! А вот с тобой, Бобылыч, так не прокатит, — проходя мимо нас, снова хохочет Антон, в то время как Инга перекидывает руку ему за шею. — Спину сорву или грохнусь к чертям.