Аритмия
Шрифт:
Дурында…
Аркадий Семенович, конечно, замечательный человек и весьма импозантный мужчина, но ему, на минуточку, семьдесят четыре.
Шагаю по длинному коридору и по очереди захожу в палаты. Частью геронтологического частного центра «В кругу друзей», я стала год назад. Раньше здесь работала моя мама, а я так… помогала трижды в неделю на добровольных началах.
Когда мама увольнялась этим летом, заведующая центром поинтересовалась у нее, нет ли у меня желания получить эту вакансию.
Стоит, наверное, сказать пару слов о нашем учреждении социального обслуживания.
Частный центр «Круг друзей» оказывает услуги и помощь гражданам пожилого возраста, а также инвалидам, частично или полностью утратившим способность к самообслуживанию. Эти люди по состоянию здоровья нуждаются в наблюдении и постоянном уходе. Родственники не всегда могут таковой обеспечить. Не имеют возможности находиться со своими близкими двадцать четыре часа в сутки (или не хотят, что, к сожалению, случается гораздо чаще). Потому и привозят их сюда.
Обязанностей у меня много. Прежде всего, это посильная помощь всем гостям центра, уход за лежачими больными, организация их досуга. Работать здесь, честно говоря, непросто, но я совсем не жалуюсь, нет. Меня все устраивает. Не получается ввиду обстоятельств быть рядом со своей бабушкой, так хотя бы здесь какую-то пользу обществу приношу.
— Дариночка, ты ли это? Неужто Наташка от нас сбежала? — интересуется Аркадий Семенович, стоит мне войти в его палату.
— Добрый день, не сбежала, приболела. Так что сегодня я за нее!
— Вот так счастье! — он лучезарно улыбается, отчего морщинки в уголках его глаз становятся немного заметнее.
— А я вам разминку для ума принесла! — разжимаю кулак и протягиваю мужчине пестрый кубик рубика.
— Спасибо, солнце! — с благодарностью принимает его из моих рук.
— Да не за что! Играйтесь! Только пойдемте сначала на обед вас отведу.
— Она была как ангел божий: красива, статна и добра. Вам не найти другой, похожей, таких на миллион одна… — Аркадий Семенович цитирует очередное свое творение, пока я помогаю ему подняться с кровати. — Как бриллиант среди подделок, как свет, пробившийся сквозь мглу. Моя прекрасная, Дарина, забыть я Вас уж не смогу.
— Ну все, прекращайте! — мои щеки горят красочным смущением.
— А что поделать, душа моя. Смотрю на тебя — и слова сами собой в рифму играют.
— Идемте, — смеюсь, надежно придерживая старичка.
— В обход по левой стороне! — командует Раиса Федоровна, намывая пол.
— Не вовремя вы это затеяли, — с опаской смотрю на глянцевую поверхность.
— Спрашивать еще у тебя буду, когда и что мне делать! — себе под нос ворчит она.
— Сейчас на обед всем идти, а вы создаете травмоопасную ситуацию.
Раиса Федоровна поднимает голову и зыркает на меня с лютым недовольством.
А разве я не права?
— Намывала Рая пол, чтоб блестел он чистотой. Чтоб разбили себе лбы инвалиды всей толпой. Пусть во благо будет труд, неугодных — в лазарет. На что только не пойдут, сэкономить чтоб обед.
— Замолчи уже… Есенин недоделанный! — она нехотя прекращает свое действо. Раздраженно бросает тряпку в ведро и гордо удаляется. Побаивается, что расскажу заведующей.
— Ну вы даете, рифмоплет! На ходу сочиняете, — пораженно качаю головой, когда мы заходим в столовую.
— Да бросьте, Дариночка. Дилетааант, — тянет он скромно.
Киваю двум работницам центра в знак приветствия. Помогаю мужчине присесть, а сама подсчитываю и рассматриваю присутствующих, чтобы понять, кто из потеряшек не дошел.
— А че эт котлеты все меньше и меньше по размеру становятся? — возмущается Агриппина Игоревна. Та самая милая старушка по прозвищу Грипп.
— Такие же они, не выдумывайте, — но на всякий случай все же заглядываю в тарелку, чтобы убедиться.
— И супа грибного мало наливать стали, жулики! — прищуривается Агриппина.
Она всегда чем-то недовольна… За лето я привыкла, а вот некоторые коллеги отказываются с ней работать. Такое выдает иногда…
Новенькой нет.
— Галь, а Галь? Ты че так вырядилась? — по традиции начинает цеплять всех вокруг Агриппина.
— Отвяжись.
— Как будто на «Модный приговор» собралась! — не унимается она.
— А не отправиться ли тебе в далекое путешествие, дорогая?
Как дети, Господи…
— Агриппина Игоревна, а где ваша соседка? — пытаюсь переключить внимание этой задиры на себя.
— Та немая, которую вы мне подсуетили? — отзывается она зло. — Сидит, пялится в одну точку. Демонидзе. Как бы не пришлось обряд экзорцизма проводить. Уж больно взгляд у нее дикий. Сущность там внутри, говорю тебе!
Так… понятно.
— Дарин, когда вы планируете устроить нам вечер танцев? — интересуется модница.
— Давайте чуть позже это обсудим, ладно?
Ей вот с остеохондрозом танцы — то, что доктор прописал…
Возвращаюсь в коридор и заглядываю в пятнадцатую, расположенную совсем рядом.
— Здравствуйте, пора на обед, — обращаюсь к пожилой женщине, сидящей в инвалидном кресле. — Или же я могу принести вам его сюда.
Филатова на меня никак не реагирует. Смотрит в окно. Замерла подобно статуе и не двигается.
— Мария Сергеевна…
Осекаюсь на полуслове. Потому что она вдруг поворачивается и стреляет в меня таким гневным и ненавистным взглядом… Теперь понимаю, что Агриппина Игоревна имела ввиду.
Решаюсь войти и присесть на заправленную кровать. Филатова все это время молча за мной наблюдает.