Аритмия
Шрифт:
Там бы и оставался.
— Блин, какой парень! — вздыхает она томно. — Умен, явно силен характером, да к тому же, чертовски хорош собой!
— А эта его жутко-мрачная энергетика тебя не смущает? — интересуется Бобылева, поглаживая себя по животу.
— Вытри рот, Бобылыч. Ты вся в присыпке, — морщится Инга. — Опять рискуешь стать мишенью скабрезных шуточек.
Ритка спешно хватает со стола бумажную салфетку и принимается с нездоровым усердием оттирать губы от сахарной пудры.
— Подавляющая аура новенького меня не
— Руслана в травматологию отправили, чем ты так восхищаешься? — недоумеваю я.
Парень так и не вернулся на занятия, и я очень надеюсь, что Абрамова за эту выходку исключат.
— Сам виноват, нечего было понты кидать. Я считаю, что в данной ситуации Ян поступил правильно и очень по-мужски.
— Ты на него запала, что ль? — хохотнув, предполагает Ритка.
— Я как чувствовала, что меня ждет нечто особенное, — охотно подтверждает теорию одногруппницы. — Яковлеву и Хармацу можно смело давать отбой!
Вскидываю на нее тревожный взгляд, оторвавшись от изучения консистенции картофеля.
— Инга, пожалуйста, не связывайся с ним…
— Это еще почему? — вопросительно изгибает графичную бровь.
— Мне кажется… не стоит, — рассеянно бормочу, глядя на подругу.
— Вот еще! Определенно стоит! — фыркает она, пододвигая к себе тарелку с салатом.
Вспомнила о нем наконец-то, небось уже заветрился.
— Мне тоже этот тип не нравится, — подключается Ритка.
— Ой, Бобылыч, пойди еще одну булку купи себе, а? — недовольно отзывается Вершинина.
— Инга, ты ведь его совсем не знаешь, — качаю головой.
— Боже, Дарин, ну что за бред? — закатывает глаза. — Нам же учиться вместе. Узнаю. Такой улов упускать нельзя, иначе быстро кто-нибудь к рукам приберет.
Улов. Дурочка… Даже не понимает, что сама может стать этим самым уловом.
— А если у него уже есть девушка? — Ритка отставляет пустой стакан и довольно причмокивает губами.
— Да мне фиолетово. Подвинем! — самоуверенно заявляет та в ответ. — Все. Отрываем от стульев свои пятые точки, нам пора к Укупнику, иначе разорется как в прошлый раз.
Они поднимаются из-за стола, а я все еще продолжаю сидеть как прибитая. Инга, судя по боевому настрою, всерьез заинтересовалась Яном, а это — точно грозит большими неприятностями. Мне следовало бы предупредить ее об этом прямо сейчас, но я… даже не представляю, как это сделать. Положа руку на сердце, не уверена в том, что готова поделиться своей историей с девочками. Уж слишком она неприглядная и постыдная…
Столовая стремительно пустеет, и я, встрепенувшись, вскакиваю со стула. Забираю свой поднос, ставлю туда тарелку, брошенную Ингой, и устремляюсь к выходу. От Укупника получу теперь уж точно, потому что к началу пары точно не успею.
Перебегаю из одного корпуса в другой. Шумно дыша, перепрыгиваю ступеньки. Хорошо хоть
Заворачиваю за угол и на всех парах несусь в сторону нужной аудитории, на ходу придумывая вескую причину своего опоздания.
Понедельник — день тяжелый. Вот уж воистину! А еще изматывающий и бесконечный. Все соки из меня выжал…
На ходу заматываю шею вязаным шарфом и вместе с толпой радостных студентов покидаю здание академии. Уже собираюсь осторожно спуститься по лестнице, когда до меня доносится свист. Громкий такой, вызывающий.
На автомате поворачиваю голову влево, хотя сто раз говорила себе, что на подобные методы привлечения внимания реагировать не нужно.
Замираю. И сердце, ухнув куда-то вниз, пропускает удар.
Ян.
Оттолкнувшись от перил, не спеша движется в мою сторону. Неумолимо сокращает спасительную дистанцию, а я все еще не знаю, что мне предпринять…
Первый порыв — бежать отсюда без оглядки, но я вовремя понимаю, как нелепо и трусливо это будет выглядеть. Мы ведь взрослые люди, и однажды наша встреча состоялась бы. Не здесь, так где-то еще.
Нервно сглатываю и сжимаю ремень сумки, в который вцепилась мертвой хваткой.
Парень останавливается всего в паре шагов от меня, и это мне совершенно не нравится. Я моментально деревенею, а от волнения, стремительно разбегающегося по сосудам, мне становится нечем дышать. Будто из легких разом выкачали весь воздух…
Одно дело видеть его в аудитории, и совсем другое — стоять вот так напротив. Рядом. Близко-близко.
— Значит, все-таки ты…
Тяжелым, мрачным взглядом исследует черты моего лица. Излишне внимательно и непозволительно долго. Буквально поджигая и без того пылающую кожу.
— Я…
Тихо. На выдохе.
— Ну привет, Арсеньева, — прищуривается и склоняет голову влево.
Молчу, глядя ему в глаза. Пытаюсь отыскать там… даже и не понимаю что именно.
Раскаяние? Сожаление? Прощение?
Увы, ничего из этого там и в помине нет.
— Тебе плохо? Ты как-то странно побледнела, — произносит он ядовито-насмешливо, подаваясь при этом еще немного вперед.
Его дыхание опаляет скулу, и я непроизвольно дергаясь, отстраняюсь.
— Зачем… ты здесь? — только и могу вымолвить севшим голосом, из последних сил выдерживая болезненный зрительный контакт.
— Вряд ли наши цели отличаются. Это же ПМГА. Один из лучших вузов страны, — отвечает он после минутной паузы, в течение которой продолжает травить меня кислотным взглядом.
— Ты знаешь, о чем я, — упрямо качаю головой.
— Да понятия не имею… Ты, кстати, плохо выглядишь. Наверное, поэтому сразу не узнал.
Снова молчу. Что я могу на это ответить?
Веки предательски жжет, и мне приходится опустить глаза. Его слова будто кипяток. Ошпаривают. Оставляют ожоги. Причиняют боль.