Аритмия
Шрифт:
Глава 14. Запрещенный прием
Ночь выдается та еще… От родителей получаю, что называется, по полной программе. Выслушиваю полуторачасовую лекцию на тему своего девиантного поведения, а также… Во-первых, лишаюсь телефона и своего старенького ноутбука. Во-вторых, литературы, взятой из библиотеки, и в-третьих, разумеется, билета в Санкт-Петербург.
Эту несостоявшуюся поездку я горько оплакиваю до самого рассвета. Знала, конечно,
Расстроенная, разбитая и совершенно не выспавшаяся отказываюсь от завтрака и собираюсь в гимназию. Форма, портфель, сменка, быстрый равнодушный взгляд в зеркало.
— Время, Дарина, — отец недовольно показывает на часы.
— Иду уже.
Надеваю куртку, обуваюсь и снимаю с крючка связку своих ключей. Выхожу из квартиры вслед за отцом. С тоской замечаю, что мама не идет провожать нас и не желает мне хорошего дня, как бывало обычно.
После вчерашнего она со мной не разговаривает. Объявила самый настоящий бойкот, упрекнув в том, что я, цитирую: «капитально подорвала ее доверие».
Ох, и видели бы вы ее взгляд! Внимательный, острый, выражающий недоумение и вместе с тем самое настоящее осуждение. Сколько нового я о себе узнала! Мама в этот раз не поскупилась на обидные слова, задержавшись в моей комнате еще на добрых полчаса.
Я смиренно слушала, а она роняла слезы, сетуя и на новый город, и на новую школу, и на мальчика, с которым я (якобы) имела неосторожность связаться.
«Дожили! Шляешься по чужим квартирам! Без белья домой приходишь в ночь! Я не узнаю тебя!»
И все в таком духе.
Обидно. Но заслужила. Я прекрасно понимаю ее реакцию, ведь со стороны мое поведение и правда выглядит отвратительно.
— Давай чуть быстрее, — торопит меня папа, пока я уныло спускаюсь по ступенькам.
— Успею, еще целый час до начала занятий, — бормочу себе под нос.
— Я не успею, — недовольно бросает через плечо.
— Не поняла… — гипнотизирую взглядом его спину.
— Прибавь шагу, Дарина!
Все становится ясно уже совсем скоро, а если точнее, к тому моменту, как мы оказываемся на одной остановке и в одном автобусе. Это притом, что отцу на работу надо бы в другую сторону. Понимаете, да?
— Ты меня до школы провожать собираешься? — все-таки имею наглость спросить.
— Теперь туда и обратно либо со мной, либо с матерью. Это ясно? — отвечает, не отрывая хмурого взгляда от газеты, купленной в киоске.
— Ясно.
Да уж… В десятом классе приходить под родительским конвоем в школу — это самый настоящий позор.
Сникаю еще больше и прислоняюсь лбом к прохладному стеклу.
А может надо было рассказать родителям правду? О том, что один садист
Вот только вряд ли родители поверили бы. Особенно если взять во внимание постыдную историю, которую поведал отец. Про телефонный звонок, нетрудно догадаться, кем совершенный…
И снова злость накатывает со страшной силой. Мне, вообще-то, не свойственны приступы гнева и ярости, но, клянусь, за вот эти грязные небылицы хочется выдрать Яну язык. Он ведь намеренно сделал это, в очередной раз продемонстрировав гнилую сторону своей души.
Ну что за человек такой!
Вспоминаю наш диалог и раздражаюсь лишь сильнее. Потому что понимаю: мои попытки раскопать в нем что-то хорошее и стоящее лишь усложняют мне жизнь. Честно, за тот месяц, что мы игнорировали друг друга, можно было бы, наверное, справиться с собой и своими неоднозначными чувствами, но… К несчастью, за этот период я обнаружила ряд веских и неопровержимых доказательств. Доказательств того, что мрачный Ян не честен со мной. И с собой, похоже, тоже…
— Идем, — голос отца выдергивает меня из плена неспокойных мыслей.
Поднимаюсь со своего места и тяжко вздыхаю. Надеюсь, он не собирается провожать меня прямо до КПП.
— Сколько у тебя сегодня уроков? — холодно интересуется, пока мы идем по аллее, усыпанной мокрыми листьями.
— Восемь, если считать с факультативом по английскому. В четыре тридцать волейбол.
— В шесть за тобой придет мать, — сообщает, бросив очередной взгляд на часы.
— Пап… пожалуйста, давайте без этого. Обещаю, я буду приходить вовремя, — предпринимаю попытку смягчить наказание.
— Это не обсуждается, — бескомпромиссно отрезает он. — Доверия к тебе больше нет.
До пункта КПП доходим в полном молчании. Уже собираюсь в очередной раз извиниться и попрощаться, но, к моему ужасу, отец отдает охраннику в окошко свой паспорт, а это может означать только одно — он идет в школу со мной.
— Ты к Элеоноре Андреевне? — догадываюсь я.
Игнорирует мой вопрос. Забирает документ и проходит через турникет.
Думаю, хочет сообщить моему классному руководителю весть о том, что я не еду в Питер.
Двор пересекаем быстро, но меня не покидает ощущение того, что все происходит очень медленно.
— Пап, в раздевалке куртку оставлю и покажу, куда идти, — расстроенно говорю я.
Можно делать вид, что я не замечаю насмешливые взгляды своих одноклассников, но черт… я же вижу, как они перешептываются, глядя на нас.
— Нам на второй этаж, — киваю в сторону лестницы, наблюдая за тем, как отец справляется с бахилами.
— Пельш сказала, что спустится меня встретить. Иди на занятия.