Ария для призрака
Шрифт:
Старушка снова посмотрела на внука. В ее глазах застыли боль и глубокая печаль. Она взяла его лицо в свои узловатые, сухие ладони и с видимым усилием произнесла:
– Мне очень жаль, милый, но Пушнин – не твой отец!
Максу показалось, что ее слова прозвучали в комнате, как выстрел. Пушнин – не его отец? Как такое может быть?!
– Как только я увидела ту фотографию, – продолжала баба Маша, – то сразу поняла, что это ошибка. Я не посмела вам сказать, ведь вы казались такими счастливыми!
– Фотографию? – переспросил
– На ней – не твоя мать, – вздохнула баба Маша. – Та девушка чем-то на нее похожа, но мне-то лучше знать свою дочь! На снимке – не она. Так что у Пушнина был курортный роман с другой девушкой, а не с моей Настасьей, и значит, он – не твой отец. Но я думала в первую очередь о тебе, о твоем будущем. Такой отец, как Пушнин, – подарок судьбы, и я, честно говоря…
Макс вскочил. Части головоломки, крутившиеся в его голове с тех самых пор, как он увидел снимок, встали на свои места. Он вспомнил, где видел ту женщину раньше!
– Мне пора, баб Маш!
– Погоди, мы же…
Не дослушав, Макс чмокнул ее в морщинистую щеку и выскочил в общий коридор, на ходу срывая с вешалки куртку. Он вихрем пронесся мимо бабы Лены, направлявшейся к ним в комнату с подносом, полным сочных оладий.
В кабинет быстрым шагом вошел высокий мужчина под сорок. В глаза сразу бросались черные волосы и черные ухоженные усы. Одет он был щеголевато – в коричневый лайковый пиджак, из-под которого виднелась ослепительно белая футболка и кожаные брюки. Машинально бросив взгляд на его обувь, Анатолий Андреевич заметил, что ботинки на вошедшем дорогие.
– Семен Игнатьевич, милый вы мой! – радостно воскликнул мужчина, не обратив на Пушнина внимания. Широко раскинув руки, он двинулся на маленького доктора и сграбастал его в медвежьи объятия.
– Да уж, сколько лет, сколько зим! – рассмеялся Краско, обнимая незнакомца в ответ, но рук доктора явно не хватало, чтобы сделать это как следует. – Совсем ты меня забыл, милый друг, не заходишь!
– Так дела же, Семен Игнатьевич, все дела не пускают! – оправдывался тот, словно был школьником, а Краско – директором школы. – Больница, лекции, докторская, опять же…
– Слышал, слышал, – закивал пожилой врач. – Молодец, что решил-таки диссертацию доделать!
– Но ведь вы не просто пообщаться меня пригласили, так? Если я могу помочь…
– Можешь, – перебил Семен Игнатьевич, протягивая гостю тонкую папку. – Взгляни на это, будь любезен.
Тот с любопытством изучил содержимое.
– Так, результаты объективного осмотра… желтухи нет… билирубин повышен, но это ни о чем не говорит…
– Повышен уровень CA 19–9, – вставил Краско.
– Верно, но мы с вами знаем, что данный факт не всегда говорит о наличии рака поджелудочной железы!
– Тоже верно. Посмотри КТ.
– Чистая, никаких новообразований. Можно, конечно, попробовать
– А теперь на это взгляни, – предложил Краско, передавая ему папку, привезенную Пушниным по его просьбе.
– Так, что у нас тут… Похоже, плохо дело – надеюсь, это не кто-то из ваших знакомых, Семен Игнатьевич? Трансабдоминальное УЗИ, билирубин зашкаливает… Эндоскопию не делали?
5
ПЭТ – позитронно-эмиссионная томография.
– Делали? – Краско переадресовал вопрос Пушнину. Тот пожал плечами.
– Понятия не имею!
– О, так речь о вас? Ну, не заметить процедуру эндоскопического УЗИ вы бы вряд ли смогли, ведь оно проводится под наркозом и вызывает малоприятные ощущения! Так-так… Что, больше ничего? Диагноз поставлен на основании УЗИ и анализов крови?
– Видимо, так, – кивнул Краско.
– Что ж, в принципе, все очевидно и так, однако в случае, когда речь идет о раке, требуется хотя бы биопсия! Где эти результаты?
– Их нет.
– Простите? Нет гистологии, но поставлен рак?!
– Скажи-ка, друже, я правильно понял, что ты впервые видишь этого человека? – спросил Краско, указывая на ничего не понимающего Пушнина.
Высокий мужчина внимательно посмотрел на Анатолия Андреевича и покачал головой.
– Не думаю…
– А вы, Анатолий Андреевич, – продолжал доктор, – встречались с моим молодым приятелем?
– Нет, – ответил Пушнин, – но к чему весь этот допрос? Куда вы клоните, доктор?
– Странно, что вы не встречались, – не отвечая, заметил Семен Игнатьевич, – потому что с ваших собственных слов я понял, что вас консультировал доктор Каретников. Это – доктор Каретников, – ткнул он пальцем в грудь молодого врача.
– Вы – Каретников?!
– Именно так, – кивнул тот. – Илья Викторович Каретников.
– Онколог? – уточнил Пушнин.
– Онколог-гастроэнтеролог.
– Но это… невозможно!
Краско успокаивающе похлопал его по плечу.
– Ну-ну, дружок, – произнес он, – к счастью, ваша ситуация не безнадежна. Слышали, что сказал мой юный друг?
– Что, собственно, происходит? – спросил Каретников. – Я знаю, Семен Игнатьевич, что вы любитель говорить загадками, но не пора ли приподнять завесу тайны?
– А происходит то, Илюша, что кто-то, назвавшийся твоим именем, поставил Анатолию Андреевичу страшный диагноз и предрек максимум несколько месяцев жизни. Первая порция исследований, которую я тебе показал, сделана здесь, в моей больнице. А другую якобы провел ты.
– Но это же анализы разных людей! – воскликнул Каретников. – Даже студент не смог бы ошибиться!