Ария: Легенда о динозавре
Шрифт:
Надо признать, что музыканты «Арии» мало приспособлены для бесконечных бесед «ни о чем». «Арийцы» — чем они и ценны! — до сих пор наивно полагают, что большинство музыкальных журналистов интересуются именно творчеством артистов, о которых имеют честь писать. На самом деле действительность, в глазах журналистов, выглядит иначе. По глубокому убеждению журналистской братии, это музыканты по гроб жизни обязаны газетчикам, что их пригласили на какую-то передачу или что про них тиснули заметку в центральной прессе. Нынешних «акул пера» музыка интересует в последнюю очередь. Музыка — это явно неинтересно. А если неинтересно, то и говорить об этом нет никакого смысла. Господа музыканты, ну что же вы сидите, как пни, — напрягайте свои мозги! Что вы нам про свои песни
Передачи из цикла «Акулы Пера» снимаются «потоком», и за один съемочный день они способны пропустить «сквозь себя» нескольких исполнителей. «Ария» оказалась далеко не первой, видимо поэтому журналисты выглядели уставшими и не особенно изобретательными на вопросы. Почему-то больше всего их интересовала предвыборная президентская кампания 1996 года и конкретно — участие «Арии» в туре «Голосуй, а то проиграешь!». Кипелов напряг память и вспомнил единственный концерт такого рода, когда музыканты, даже не зная толком, куда они отправляются, оказались на акции в поддержку то ли Лебедя, то ли Явлинского. Впрочем, акцией сие действо можно было назвать лишь с большой натяжкой, так как из всех атрибутов предвыборной истерии на концерте был только невнятный транспарант под сценой.
Журналистка «МК», больше известная как Капа Деловая, привела музыкантов в шок, рассказав очень подозрительную историю о своем визите на концерт «Арии», когда группа якобы была освистана, а фаны якобы кричали «Долой!» и «Проваливайте!». Похоже, девушка просто ошиблась и зашла на концерт какой-то другой группы, потому что даже в самые «тяжелые» для «Арии» времена фаны оставались верны группе. А сама Капа — при всем своем «деловом» имидже — оказалась весьма сентиментальной особой, заявив, что клип «Возьми Мое Сердце» — просто оскорбительный. Дескать, песня — про любовь, а вы в ролике кривляетесь и рожи корчите. Показываете аквариум, рыб, крыс… Испоганили песню, ничего святого! «Вы хоть знаете, о чем в песне поется?» — язвительно спросила Деловая. Офигев-ший от абсолютно непонятного «наезда» Дубинин сказал, что он как раз не имеет ни малейшего понятия, о чем эта песня, что текст он не читал и, кто такая Пушкина, — не знает, поэтому, мол, и ролик такой получился. Ответ вполне удовлетворил Ка-питолину Деловую, по-видимому не очень-то знакомуюс рок-н-рольным черным юмором, и дал ей повод предположить, что перед ней сидят совершеннейшие дебилы. Но больше всех отличилась обычно весьма этичная m-lle Медянник, которая как раз и озвучила мысль о недоразвитости и тупости «арийских» музыкантов. «Вся ваша музыка — какофония, а вы — такое впечатление… извините — дебилы! — заявила она. — Мне кажется, что вы за последнее время не прочитали ни одной книги! Вот какую последнюю книгу вы прочли?» Холстинин, почесав в затылке, признался, что таковым являлось произведение Освальда Шпенгле-ра «Закат Европы» и что, ежели угодно, он готов это продемонстрировать — книжка у него в сумке. Дубинин же окончательно добил мадемуазель: «А я вот, перед тем как идти на передачу, читал своему сыну Корнея Чуковского!».
Получив неожиданный отпор от «арийцев» в сфере литературы и философии, «акулы» решили призвать на помощь крайне спорное высказывание музыковеда, а отнюдь не сексопатолога, А.К. Троицкого. Был задан вопрос, как «Ария» относится к суждению именитого тусовщика о том, что весь heavy metal — музыка для людей, страдающих комплексом сексуальной и прочей неполноценности. Возмущенный Манякин, как всегда немного заикаясь, парировал: «Троицкий сам неиз вестно ка-акую музыку показывает в своих п передачах, поэтому у меня такое мнение, что он сам страдает комплексом неполноценности!».
АЛЕКСАНДР МАНЯКИН
ИНТЕРВЬЮ С ПРИСТРАСТИЕМ
В каждой уважающей себя группе обязательно есть музыкант, который как бы ни на что не претендует,
Манякин не стал грузить никакими особенными заготовками в стиле «монстра рока». На все вопросы он отвечал предельно просто, не заботясь о поддержании имиджа «крутого барабанщика».
— Где и когда ты родился?
— 14 марта 1966 года в городе Александрове Владимирской области.
— А в каком возрасте тебя «зацепила» музыка?
— Я очень хорошо это помню. Мне было шесть лет. Была такая группа «Веселые Ребята», и выпускались тогда такие небольшие гибкие пластиночки. Мой брат Николай — он старше меня ровно на 10 лет — и завел тогда одну такую пластиночку с песней «Разметалось поле без конца и края…». Я сидел на кухне, слушал эту песню, и ЭТО навсегда засело мне в голову. И когда я пошел в школу, то уже в третьем классе меня взяли пионерским барабанщиком.
— А как определили, что ты имеешь к этому способности?
— У нас был учитель пения Михаил Алексеевич, которому я до сих пор обязан по жизни. Он меня «открыл», и именно с его легкой руки я стал школьным барабанщиком. Поэтому я постоянно хожу на школьные встречи выпускников, и мы всегда с ним выпиваем.
Кроме того, у меня был еще старший друг, который однажды говорит мне: «Саша, а давай ты попробуешь постучать на «тройничке»?..». (Тройником называют минимальный набор ударных инструментов. В него входят: малый барабан, хэт и тарелка. — Прим, автора.) И он научил меня играть, правда сам он был левшой, а потому научил меня играть на другую сторону. Поэтому сейчас я умею играть и в левую сторону, и в правую… Потом был школьный ансамбль, первое выступление во Дворце культуры, а впоследствии — регулярная игра на танцах.
— А что за репертуар вы исполняли во время танцевальных выступлений? Какой-то стандартный набор?
— Я бы так не сказал, потому что играли мы, в основном, «Круиз» и «Арию». Кстати, руководитель того коллектива Валера Шишаков — он тогда играл на гитаре и пел — сейчас работает в «Арии» оператором. И пригласил его на эту работу я. А когда-то, во времена, когда я еще учился в восьмом классе, именно Валера пригласил меня в свой ансамбль. И не только пригласил, но и пришел ко мне домой и поговорил с родителями, чтобы они отпустили меня играть на танцах, причем за деньги. А зарабатывали мы, по тем временам, неплохо, по крайней мере папа и мама «отдыхали». В восьмом классе я приносил деньги, которых они не получали.
— А где вы играли?
— Это была центральная танцплощадка Александрова, и народ ходил только к нам. Ну и плюс выступления на всевозможных смотрах, а также масса мероприятий по области.
— А как тебе удавалось сочетать обучение в школе со взрос лой работой, с разъездами, наконец?
— Девятый и десятый класс я окончил на одни двойки, и даже после десятого не сдавал экзамены. Я пошел к врачам и договорился с ними: не хочу, мол, сдавать экзамены из-за того, что ничего вообще не понимаю в науках. В результате мне выписали справочку, и никаких экзаменов я не сдавал. Мне просто выставили в аттестате все тройки. И это притом что после восьмого класса у меня не было ни одной тройки. В общем, в 1983 году я окончил школу…
— Скажи, сколько времени просуществовала эта группа?
— Семь лет: с 1980 по 1987. А потом я попал в московскую группу «Кинематограф». Одно время там пел Анатолий Алешин, а мне этот вокалист одно время очень нравился. За время игры на танцах я посетил около двадцати концертов группы «Араке», где тогда пел Алешин. Ты спрашивал про наш танцевальный репертуар. Так вот, мы могли съездить в Москву на концерт какой-нибудь группы, и через несколько дней играть на танцах целое отделение из услышанного. И как народ танцевал под эту, порой совсем не танцевальную, музыку — было уже их проблемой…