Ария: Легенда о динозавре
Шрифт:
«Смотри!» — коротенькое минорное вступление сменяется ураганным хард-роком, с почти «пепловскими» риффами, плавно перетекающим в экзерсисы в духе старой доброй «Арии»: вокал, как и следовало ожидать, в чисто кипеловских традициях. Классическая «первая» песня для альбома! Чем-то она неуловимо напоминает «Что Вы Сделали С Вашей Мечтой?». Однако здесь, в отличие от «Что Вы Сделали С Вашей Мечтой?», где горькие слова летели к коммунистам, заведшим народ в тупик, «Смотри!» обращено к некому вселенскому Злу, причем абсолютно непонятно — к кому больше претензий: к предопределенной роком трагической Судьбе или рукотворному «Злу с человеческим лицом». Присутствует и «экологическая» составляющая: «смертельный яд кипит в морях, кислота — вместо снега и дождя», но она местами звучит несуразно на подобном музыкальном фоне. «Нет там никакого «социального призыва» или «экологического подтекста»! — расшифровывает Пушкина. — Есть злость! Злость на человечество, которое за годом год, за веком век гробит себя и Землю, придумывая самые изощренные методы убийства и самоубийства. Картинка для этой песни складывалась в духе американского фантаста Рэя Брэдбери (который всегда был близок моему сердцу и творчество которого я уже несколько жизней назад старательно пристраивала к музыке арт-рокового «Автографа»). Люди, доведшие Землю до исступления своими глупостями и научными открытиями, которые, с одной стороны, вроде бы обеспечивают прогресс, а с другой стороны — способствуют умиранию
Конструкция «наш ум — генератор зла» родилась чуть поз же, и неожиданно для всех это вылилось в название альбома, опередившее такие варианты, как «Отшельник», «Обман» и даже «Грязь». «Лично мне очень хотелось пошутить, и я предлагала назвать очередной «арийский» шедевр не иначе как «Грязь» или «Мы Тоже Золото», — сокрушается поэтесса. Пошутить Пушкиной, как всегда, не дали. «Что за «Грязь» и «Об ман»? — весомо интересовался Дубинин. — Я категорически против. Народ ждет нашу пластинку, — а мы ему — «Обман». А «Грязь» — вообще название для панк-группы!..». Правда, впоследствии Дубинин признавал, что название «Грязь» вполне могло бы подойти. В конце концов, обозвал же Элис Купер свою пластинку «Мусором» («Trash»)!
«Грязь» композиторский дебют Сергея Терентьева в «Арии», хотя кусочки этого немудреного хита гитарист придумал еще в 1986 или в 87-м годах. Самое сильное место, на мой взгляд, — стартовый рифф, а точнее его мелодика. Трудно классифицировать рифф или привязать к близкому западному аналогу, в принципе так могла бы начинаться композиция Оззи Ос-борна, но быть таковой она могла лишь до первой голосовой ноты. Рулить припев Сергею помогал Кипелов — и это заметно. Песня легка для запоминания — после первого исполнения на концертах зал уже вдохновенно подпевал: «Какая грязь!». Ко второму трэку новые тенденции в музыке «арийцев» медленно, но уверенно выползли наружу, а «мегадетовский» вирус, занесенный Терентием, развился и окреп окончательно. «Грязь», подобно «дорожной трилогии» — «Герой Асфальта», «Не Хочешь Не Верь Мне» и «Король Дороги», — совершенно неожиданно предлагает проследить трансформацию взглядов героя «Улицы Роз». Юноша Бодлер возмужал и теперь не так переживает, когда ему самому в поисках развлечений приходится шляться в квартале Красных фонарей. «…Какая власть, какая грязь, и так приятно в эту грязь упасть!» — садо-мазохистски напевает «лирический герой», отправляясь по своему проверенному ночному маршруту. Пушкина буквально наизнанку вывернула сюжетную линию, найденную в «Уходи И Не Возвращайся». Лирический герой, послав свою навязчивую подругу к «старым козлам», сам оттягивается в известном направлении. Текст «Грязи» сочинялся г-жой Пушкиной не очень долго и довольно весело. Состояние мужчины, выгнанного ревнивой подругой из дома, знакомо абсолютно всем музыкантам, а Маргарита вдобавок прокрутила эту банальную ситуацию как женщина. На самом деле, кроме всяких амурных крючочков, в песне есть вполне монументальный вечный крюк — возможность все купить за деньги, хотя ханжи и сентиментальные лирики до сих согласны с «Beatles» в том, что «любовь нельзя купить». Ну что ж, каждый имеет право заблуждаться по-своему! Фактом является то, что отсутствие вожделенных бумажек убивает даже самую прочную любовь… «За все уплочено!» — кричал пьяный вдрызг купец-золотопромышленник. Кипелов не кричит, но констатирует. Минорная гармония в сочетании с элементом печали в/интонациях вокалиста позволяют надеяться, что «арийцев» продажность любви все же огорчает… Кстати эта, казалось бы типично «мужская», песня пришлась по вкусу юным «арийским» поклонницам. Сколько было визга, когда «Грязь» исполнялась в первый раз! (Несмотря на то, что это было именно первое исполнение, слова песни оказались досконально разучены дотошными девушками.) Неожиданный комментарий Терентия в ходе нашей беседы по поводу работы под альбомом: «Я почему-то очень живо представляю, как спел бы эту песню Гарик Сукачев… По-своему, конечно, но красочки туда подбавил бы, особенно в припев…». Не знаю, не знаю! На мой взгляд, Гарик бы эту песню точно угробил…
«Дезертир». Ненавязчивое вступление на фортепиано плавно переходит в классический хэви, освоенный в начале 80-х Ронни Джеймсом Дио. Создается ощущение, что «арийцы» решили провести для слушателя экскурсию по историческому музею хэ-ви-метала. Текст — сугубо антивоенный и к данной мелодике подходит как нельзя кстати. (Хотя Пушкина и расстраивалась из-за того, что «оптимистический» припев совсем не вяжется с мрачным декабрьским сюжетом.) Что касается музыки, то средний, сольный, кусок представляет достаточно сложную инструментальную композицию со сменой ритма и прочими наворота-ми. Назовем вещи своими именами: инструментальная часть «Дезертира» — твердый шаг в сторону progressive-rock, традиционный хэви-метал подобных вольностей себе не позволяет. Похоже, Сергей Терентьев с нами согласен: он рассматривает «Дезертира» как оперу. «Отличное трехчастное произведение!» — гудит двухметровый гигант. Для автора, Виталия Дубинина, эта песня — одна из любимых: «Когда я ее придумывал, то вообще предполагал, что все будет гораздо длиннее. Рассчитывал на эпическое полотно»… Если говорить о недостатках «Дезертира», то очевиден один: из вольного полета музыкальной мысли очень трудно возвращаться в основное русло. Поэтому вход с со-ляка на последний куплет выглядит чуть натянуто.
«Идея «Дезертира» появилась сразу, как только я услышала болванку этой вещи, — рассказывает Маргарита Пушкина. — Эта песня — о праве на жизнь, об обреченности давших присягу, о враждебности окружающего мира, в который ты приходишь не по своей воле. Ты бежишь от смерти, тебе надоело быть пушечным мясом на войне, которую придумали дядьки с пивными животами, а за тобой по пятам идут такие же, как ты, чтобы расстрелять на месте. Черный лес, горы и снег выносят свой приговор не хуже военного трибунала, а душа твоя не может перейти в тонкий мир и успокоиться, она бродит где-то здесь… Максимальное единство музыки и текста! Кстати, гитарное соло отменно и вполне уместно. «Ария» все-таки играет музыку, а не печет форматные оладьи».
А как было прикольно наблюдать, как этот самый «Дезертир» разучивался на репетициях! Текста в природе еще не существовало, Кипелов откровенно скучал, зато остальные «арийцы» оттягивались на полную катушку: сидя на стульях, они синхронно выкидывали ноги то в одну, то в другую сторону на манер русских народных танцев. Дубинина и Холстинина это занятие приводило в совершеннейший экстаз, и они радовались как дети.
Трэк #4 — «Пытка Тишиной» — совершенно наглядно показывает, какого звездного статуса достигла группа «Ария», если ей позволяется совершенно безнаказанно записывать
Да, удивили «арийцы» своей «Пыткой Тишиной»! Довольно медленный темп и взвинченное, почти истеричное, соло на фоне доминирующей бас-гитары, а также совершенно нетрадиционные для «Арии» аранжировка и подача материала. Но в этом что-то есть! И еще одно наблюдение. Весь альбом «Генератор Зла» записан великолепно, но на разреженной музыкальной ткани «Пытки Тишиной» отдельные звуки звучат просто потрясающе…
«Беги За Солнцем» — явная композиторская удача Виталия Дубинина и всей «Арии», суперхит нового поколения. Отличная мелодия, некий печальный гимн. Попадание слов в музыку — просто идеальное. Может быть, поэтому «Беги За Солнцем» — самое любимое детище Маргариты Пушкиной на «Генераторе Зла». Поэтому лучше нее все равно никто об этой песне не расскажет. Итак, свидетельствует Маргарита: «Все началось с песни, впоследствии получившей название «Беги За Солнцем». Дубинин принес ее, радостно трепеща и предвкушая скорое написание текста. Однако целый год (!) ничего не получалось — текст предательски ускользал от меня как негодный змей, слова не желали складываться в нужную мне картинку. Первый раз за всю жизнь в моей закаленной идеологическими битвами с Великим и Ужасным Холстом шевельнулся страх: «А вдруг ничего не получится?!». Помогла погода: весна 1998 года выдалась на редкость мерзкой и убийственной, солнца было так мало, что депрессия, казалось, вылезала из каждого угла и норовила устроиться на моих плечах этакой гримасничающей черно-серой обезьяной. Я звонила Дубинину во Внуково и, учитывая его близость к аэродромным метеослужбам, умоляла: «Виталь, скажи, чтоб солнце включили!». Так давал знать о себе солнечный голод, мне безумно хотелось света… И вот в таком сумеречном, отчаянном состоянии привиделась картина: длинная, извилистая дорога, уходящая куда-то, возможно к мистическим развалинам древнего города. На дороге стоит длинноволосый — я как-то лысых не особенно воспринимаю — парень и смотрит в небо. Тысячелетний ветер играет его локонами. Может быть, так стоял на дороге Иисус, Рыцарь Роланд или сэр Персиваль… И был над ними тот же небосклон, с теми же светилами, и то же предчувствие неотвратимости пощипывало их души.
Ветер в твоих волосах — тот же, что вечность назад…
Время застыло, Луна и Солнце встали в ряд… Когда выстраивается такая цепочка, ничего хорошего не жди! Текст писался постепенно — хотелось, чтобы идея погони за теплом и светом дошла до тех, кто будет его слушать. Хотелось, чтобы люди, слушающие «Арию», поняли, что человек, даже при всей своей обреченности на смерть, — а любой рождается, чтобы рано или поздно умереть, — должен попытаться дотронуться до светлого, яркого и дарующего радость, прыгнуть в гремящий грозами поток… Холст попросил увековечить в тексте столь любимого им старика Ницше. И — удивительное дело! — строки из «Заратустры» сами уложились в дубининский стихотворный размер… «Мужество есть лишь у тех, кто ощутил сердцем страх, кто смотрит в пропасть, но смотрит с гордостью в глазах». Не знаю, кому как, а мне нравится… С годами стало совершенно все равно, что скажут по тому или иному поводу господа журналисты и рецензенты, — зачастую им не хватает воображения (а может быть, и образова ния), чтобы заглянуть глубже, снять пару-другую текстовых пластов, докопаться до сути. Не всем же петь и слушать про летчика Диму или про белый шарфик! Жаль, при дальнейшей работе над «Солнцем» ушли в отход такие классные строки, как «Даже у Бога свой ад — это любовь его к нам». Апотом — началась мистика. Закончив текст, я прилегла на диванчик где-то часа в три ночи, и думаю: «А не плохо было бы сейчас, после трудов праведных, искупаться в океане…». И неизвестно откуда и неизвестно как, друзья мои, на меня накатывают изумительные изумрудные волны, покачивают меня, успокаивают. О нет, я не сплю!.. Появляется одна огромная волна, она подкрадывается бесшумно, вот-вот утащит в никуда… Я стряхиваю оцепенение, и океан исчезает. Потом уже один знакомый буддист сказал, что таким образом курирующие наш очередной проект Силы поощрили меня. «Значит ты. все сделала правильно, — говорил громилоподобный знаток Востока и вегета рианской пищи, — но ты вовремя ушла от волны».
Песня «Беги За Солнцем» была записана на студии последней, 3-го января 1998 года. И до последней минуты преданный Ницше Холстинин лелеял надежду, что вместо моего солнечного призыва я все-таки поставлю его любимый: «Убей в себе раба!». Но, честно говоря, убивать рабов мне здорово надоело. Тем более что мое самое глубокое убеждение — если человек не хочет быть рабом, он никогда им не будет, даже в самом что ни на есть рабском, удушающем государстве. Какой же ты раб, если душа у тебя свободна?».
«Обман». Довольно энергичный постмэйденовский галоп с фирменным злодейским вступлением в медленном темпе. Вот только вокальный диапазон Кипелова не слишком подходит для данной вокальной партии, низковато для него. А вот текст, повествующий об Александре Македонском, Тамерлане и Чингиз-хане одновременно, достоин отдельной истории. «Обман» — в первоначальном варианте, который, как ни странно, был сразу принят цензором Петровичем (Холстининым) на ура, фигурировали две симпатичные хэви-металлические зверюшки: гиена и шакал, — рассказывает Маргарита. — Парочка торчала жарким утром на холме, наблюдая за конницей вдали… Невнимательные музыканты сначала решили, прослушав краем уха, как Валерка впевал текст, что речь идет совсем не о нефритовом гробе… «Почему его небритым хоронят?!» — то и дело вопрошали они друг друга, и сами себе отвечали: «А фиг их знает… Азия-с!». Восток — дело тонкое. (Во избежание досадных неточностей, — «владыка мира» все-таки фигурирует, не кто-нибудь! — Холстинин превзошел самого себя в педантичности и по несколько раз проверял и перепроверял историко-географические факты, вплоть до мельчайших подробностей типа — водятся ли шакалы в Средней Азии. — Прим, автора.) Итак, далее по тексту. Когда хвостатые существа разобрались, что к чему, они повели себя по разному. Гиена решилась сказать правду о по койном узурпаторе, а шакал отвалил в холодок, решив держать язык за зубами. Здесь мои ненавистники могут усмотреть явный феминистский подтекст: мужик — трус, поджал хвост и помалкивает себе, а героическая женщина-гиена воюет с ложью и несправедливостью. Гиену, естественно, ликвидируют. Вообще-то появление этакого не вполне симпатичного животного в «арийской» лирике обязано (приготовьтесь падать с табуреток!) поэту, главе акмеистического направления — Николаю Степановичу Гумилеву, написавшему стихотворение «Гиена». В его варианте зверюга разоблачает преступную, но пленительную царицу, лежащую в забытой могиле «над тростником медлительного Нила, где носятся лишь бабочки да птицы»… «Арийцам» не хватало масштабов, рыдающих народов, скачущей многотысячной конницы и мегалитров крови. В результате творческого переосмысления представленного варианта феминистку-гиену ампутировали».