Арийцы. Основатели европейской цивилизации

Чайлд Вир Гордон

Вне зависимости от того, возникла ли культура, носители которой оставили погребения с охрой, на юге России, или же она была принесена с севера, мы можем предполагать, что на ее основе сложилось несколько индоевропейских народов. Как уже отмечалось, курганы правителей медного века на Кубани и Тереке были возведены предками индоиранцев. На противоположном берегу Черного моря в это же время появились те, кому суждено было стать эллинами на Балканах. Таким образом, даже если погребения с охрой не принадлежали индоевропейцам, то они испытали на себе влияние предков греков и индоиранцев, которые пробыли некоторое время на юге России. Это обстоятельство помогло бы объяснять черты сходства между культурами медного века юга России и реконструируемой протоиндоевропейской цивилизацией; картина последней во многих

деталях основана на соответствиях, общих для греков и индоиранцев.

Возможно, преждевременно считать какого-нибудь фригийца правителем Трои, символом власти которого был роскошный боевой топор из благородного камня. Однако то, что он и его соплеменники прибыли из причерноморских степей, в любом случае не вызывает сомнения, а наши умозаключения, сделанные в главе 5, требуют, чтобы он был индоевропейцем. Опять-таки в результате смешения носителей культур расписной керамики эпохи энеолита в Болгарии с пришельцами из степей первые должны были превратиться во фракийцев. В то же время носители других культур расписной керамики на юге России были ассимилированы местным населением, пришедшим с севера; керамика из самых поздних погребений с охрой (катакомбы), судя по наличию спирального орнамента и другим особенностям, несет на себе явное влияние населения черноземной полосы. Оседлое население, появившееся в результате этого сплава, кажется, продолжало жить на побережье Черного моря вплоть до появления там скифов. Их можно назвать киммерийцами. В то же самое время это население включало в себя те же самые компоненты, что и население собственно Фракии, так что его в некотором смысле можно назвать фракийцами.

Здесь я опять должен повторить, что носители культуры погребений с охрой продолжали здесь жить вплоть до скифских времен. Киммерийцы, вероятно, составляли оседлый элемент, проживавший на побережье и в долинах, а внутренние районы остались за кочевыми племенами северного происхождения. Их владения теперь охватывали территорию Трансильвании, тогда как носители культуры расписной керамики в конечном итоге исчезают с территории Украины; скандинавские курганы возвышаются над руинами их деревень, в это же время аналогичные курганы появляются и в Трансильвании. Эти орды кочевников оказались таким образом в контакте с прогрессивной бронзовой индустрией долины Дуная, достижения которой они распространили дальше в восточном направлении по всей Центральной Европе. Это распространение началось в раннем бронзовом веке (приблизительно 1800—1500 годы до н.э.), когда круглые браслеты с расходящимися концами венгеро-богемского типа появляются в катакомбных погребениях Таврики. Это распространение продолжилось и в эпоху позднего бронзового века, когда на территории Украины возник вторичный центр венгерской культуры бронзового века, а венгерские типы кельтов и других орудий труда распространились вплоть до Центральной России, Урала и Сибири. Давление на степь мобильного населения, которое поддерживало контакты с центрами дунайской металлургии, позволяют нам понять природу западных влияний на кобанскую культуру. Одно из таких племен, мигрируя в сторону Кавказа вслед за индоиранцами, возможно под давлением населения, оставившего после себя памятники типа Лаузиц, могло принести с собой типично европейские изделия последнего этапа бронзового века, найденные в кобанском могильнике. Кстати, можно отметить, что кобанские черепа являются мезоцефальными и очень отличаются от чрезвычайно широкоголовых черепов местных закавказских племен. Вполне возможно, что вместе с этим этническим потоком на северные склоны Кавказа попали армяне.

Наконец, мы можем отметить, что некоторые медные изделия характерных южнорусских типов время от времени находят далеко на востоке, вплоть до Восточного Туркестана, тогда как кельты, аналогичные скандинавским и венгерским образцам, — по всей Сибири. Трудно сказать, каким образом эти изделия попали к диким охотничьим племенам, которых мы скорее склонны рассматривать как предков финнов, чем индоевропейцев. Однако возможно, что тохары были среди тех племен, которые постепенно перемещались в восточном направлении через таинственные степи и пустыни Средней Азии.

Таким образом, значительное большинство индоевропейских народов исторических времен можно рассматривать в качестве

потомков северной культуры боевых топоров каменного века. Анализируя характерную для них керамику и оружие, их распространение с большей или меньшей уверенностью можно связать с одним из этих двух центров — юг России или Скандинавия. Первоочередная задача будущих исследований заключается в том, чтобы определить, которому из них действительно следует отдать предпочтение. Дополнительная задача состоит в том, чтобы распутать культурную мешанину, все еще представляемую Венгрией, северо-западной частью Балкан и Ираном. Предстоит определить точные связи, которые соединяли между собой наиболее важные из всех индоевропейских народов — греков, иранцев и индийцев — друг с другом и с их братьями; они должны быть найдены в этих областях.

Приложение к главе 8

Ввиду исключительной важности точной датировки погребений с охрой на юге России я решил добавить список находок из таких погребений, для которых известны более или менее точно датированные аналогии в других местах.

Майкоп (Кубань) — бритва (?): ср. Мохлос, гробница IV (1700—1600 годы до н.э.?).

Станица Царевская (Кубань) — наконечник копья; ср. раннехеттские погребения около Кархемиша (1900—1750 годы до н.э.).

Станица Царевская (Кубань) — кинжал (?) с бронзовой рукояткой; ср. кинжалы унетицкой культуры центральноевропейского типа с территории Италии (1750—1450 годы до н.э.).

Константиновка возле Новочеркасска (Дон) — «крылатые» бусины; ср. фаллические бусины, Парос (?) (2400—2100 годы до н.э.), или египетский «крылатый» орнамент (Menat), ранняя 18-я династия (XVI столетие до н.э.).

То же погребение — амулет в виде листа папируса (такой же происходит из погребения IIб возле Константиновки, Терек); ср. аналогичные бусы с Пароса того же времени или египетские амулеты различного времени.

Новогригорьевка (Днепр, катакомбная могила) — сегментированная бусинка из кости; ср. сегментированные каменные бусы из Врокастро (2800—2400 годы до н.э.) или точно такие же бусы из пасты, Ашшур, до 2500 года до н.э. (?), и Крит, третий минойский период и позднее.

То же самое погребение — медный диск с точечным орнаментом; ср. диск из Штолльгофа в Нижней Австрии (около 1800 года до н.э.).

Тот же самый тип погребения часто встречается и в других местах — молоточковидные булавки; ср. Ремеделло, серебро (2000 год до н.э.?), или Казбек, бронза (1200—1000 годы до н.э.?), или аргивский Эраеум, геометрический период (900—800 годы до н.э.). Последняя аналогия очень близка.

Якивице около Киева — винтовые медные серьги с плоскими концами; ср. серьги из кладов в Трое II, а также из центральноевропейских погребений унетицкой культуры.

Талльгрен далее сравнивает пустотелые полусферические медные «бусы» из поселка Ремонтный (Астрахань) и Кру (Кубань) с похожими полыми бусами из Венгрии (конец раннего бронзового века, примерно XVI столетие до н.э.). Но эти изделия на самом деле представляют собой только металлические покрытия для некоего скоропортящегося вещества. Бусы подобного типа встречены в анауской культуре I; подобные золотые покрытия отмечены также в гробницах третьего раннеминойского периода или первого среднеминойского периода на Крите.

Аргументы, основанные на изучении типологии боевых топоров, были опущены, поскольку они могут ввести в заблуждение; отметим, что прекрасные каменные топоры встречаются в скифских погребениях на юге России, а также на поселениях и в курганах железного века в Боснии, они аналогичны многим типам вещей, которые в Азии существовали на протяжении долгого времени, — топорам, наконечникам копий и вилам, но последние для установления хронологии оказываются бесполезными. Следует подчеркнуть два обстоятельства. Хотя погребения с охрой являются весьма многочисленными, эволюция их типов, которую можно проследить с помощью изменения погребального инвентаря, является настолько незначительной, что трудно распространить время их существования на восемнадцать столетий. Во-вторых, скифские погребения очень часто оказываются в той же самой группе курганов, что и погребения с охрой, фактически в некоторых случаях два типа погребения встречаются в том же самом кургане, хотя скифские погребения, кажется, неизменно лежат выше.