Арийский миф в современном мире

Шнирельман Виктор Александрович

В конце 1990-х гг. Гусев всесторонне представил свою идеологическую платформу в виде книги, где нашлось место и для великой истории далеких предков, и для «сил зла». О замысле книги красноречиво свидетельствует аннотация к ней: «В книге, увлекательно написанной в жанре публицистического очерка, кратко излагается история возникновения Протоимперии Великая Русь. Автор ведет ее от момента преобразования неандертальца в кроманьонца и также излагает собственную гипотезу происхождения человека, прочитывает топонимы и этнотопонимы при помощи русской дохристианской ВсеЯСветной Грамоты. В книге рассказывается о прародине Русского Народа, о Великом Туране Древней Руси, об исторической судьбе азиатских народов…»

Гусев исходит из двух постулатов – из того, что история всегда так или иначе политизирована и что народы не хотят иметь «плохих» страниц в своей истории, но зато нуждаются в великих предках. В этом с ним можно согласиться. Однако ясно, что если история пишется по такому заказу и если «плохие» страницы в ней тщательно вымарываются,

то речь идет не о профессиональной истории, а об историческом мифе. Но такое разграничение автор не проводит. Зато он упрекает профессиональных историков в «русофобии» и в сокрытии «истины» от народа. Под «русофобией» он понимает такое изложение фактов, которое изображает русских в неприглядном, на его взгляд, свете. Имеются в виду такие сюжеты, как призвание варягов и, например, хазарское и татаро-монгольское иго. Не нравится ему и то, что никаких русских в античную эпоху ученые не обнаруживают и что в трудах ученых европейская раннесредневековая культура смотрится не в пример более привлекательной, чем русская. Его, в особенности, возмущают авторы, начинающие русскую историю с момента крещения Руси, а предшествующие века показывающие эпохой варварства (ему невдомек, что историки-профессионалы никогда этого не делают – достаточно открыть любой курс отечественной истории). Все это, на его взгляд, унизительно для русских, что он трактует как заговор против русского народа, в котором он винит прежде всего Российскую академию наук. За ее спиной он усматривает работу западных спецслужб, якобы веками пытавшихся «одурачивать русских» (Гусев 2000: 12). Между тем с научными работами Гусев незнаком и все свои познания черпает из журнальной публицистики и газетных статей. Незнаком он и с методами работы историков. Если же он обращается к археологии, то беспардонно путает факты, даты и эпохи. Зато он безмерно чтит «Влесову книгу». На этом основании он утверждает, что «историки боятся глядеть глубже X в.» (Гусев 2000: 7).

Гусев полагает, что целью ученых является сокрытие, а то и прямое уничтожение фактов, в чем они следуют примеру христианских миссионеров. Он пишет, что «подлинная, а не выдуманная всемирная история, в том числе история Руси, спрятана в высших жидомасонских кругах, которые рвутся к мировому господству. Правда о событиях на Земле, случившихся тысячи и десятки тысяч лет назад, им известна, и она выкрадена ими у нас вместе с нашими дохристианскими Ведическими книгами» (Гусев 2000: 68). Мало того, в своей параноидальной борьбе против «искажений русской истории» он набрасывается на таких же, как он, «патриотов», находя и у них «русофобские» высказывания.

Не доверяя ученым, он обращает свои взоры к «народной науке» (Гусев 2000: 70). Из всех ученых он выделяет академика А. Т. Фоменко и его соавторов, считая именно их «настоящими историками», борцами с «историческими фальсификациями». Так у нас на глазах происходит инверсия в духе Оруэлла: работы профессионалов оказываются «фальсификациями», а домыслы дилетантов – «подлинной историей» 236 . Каким же образом до нас могла дойти эта «подлинная история»? Оказывается, ее хранили «жрецы-друиды», унаследовавшие глубокие «арийские» знания, и это они являлись создателями всех европейских ценностей как средневековых, так и эпохи Возрождения. Надо ли удивляться тому, что к таким жрецам Гусев произвольно относит всех выдающихся людей того времени? (Гусев 2000: 178).

236

Рассуждая о «фальсификациях», Гусев с пиететом ссылается на построения ревизионистов, отрицающих Холокост или преуменьшающих его размеры. См.: (Гусев 2000: 182).

Еще одним источником представлений Гусева о человеческой истории являются эзотерические концепции, восходящие к теософии Блаватской и эзотерике Генона. Это же лежит в основе его «ведического мировоззрения»: он в большей степени верит в Космический Разум, чем в славянских языческих богов. Отвергая Дарвина и научную теорию антропогенеза, он предпочитает им концепцию циклизма и катастрофизма, возвращая нас к взглядам Ж. Кювье. Речь идет о том, что в начале цикла человечество возрождалось заново во всем своем великолепии и чистоте (в том числе с «чистой кровью»). Именно тогда на Земле наступали райские условия. Но затем все постепенно начинало портиться и приходить в упадок, пока не наступала очередная катастрофа, в которой выживали немногие. После этого начинался новый цикл (Гусев 2000: 75–89, 192). Еще одна идея, которую Гусев почерпнул из эзотерики, связана с дрейфом полюсов Земли. Якобы в разные эпохи они занимали разное географическое положение. Например, в ледниковое время в Арктике и Антарктике якобы было тепло (Гусев 2000: 173).

Именно в этих условиях, по мнению Гусева, на Крайнем Севере совершился переход от «белых неандертальцев» к кроманьонцам. Последних он рисует исполинами, наделенными необычайными физическими и умственными способностями. Якобы именно они основали древнейшую цивилизацию и были «великими учителями человечества». Гусев выступает также сторонником полигенизма и утверждает, что каждая человеческая раса развилась от особого вида обезьян. Это не мешает его представлению о циклах, и он заявляет, что каждая из современных рас имела своих особых прародителей среди неандертальцев. Поэтому он выступает против межрасовых браков, будучи убежден, что это ведет к «порче крови» и вырождению. В частности, его страшит происходящий сегодня «упадок белой расы», и он относит это на счет «расового смешения». Поэтому он заклинает русских от смешения с «азиатами» (Гусев 2000: 96–97, 99 – 101) 237 . Все такие взгляды, как и многое другое, он также почерпнул из научных построений рубежа XIX–XX вв., которые сегодня безнадежно устарели и отвергаются учеными.

237

Любопытно, что, подобно А. К. Белову, Гусев сознает, что такие взгляды были популярны в нацистской Германии. Он даже сообщает, что их придерживался А. Розенберг. Однако в отличие от Белова его это вовсе не смущает. См.: (Гусев 2000: 197).

Гусев уверен, что лишь «молодая белая раса» на заре своей истории получила трансцендентальные знания от Высшего Космического Разума, а остальные расы, «черная» и «желтая», исчерпали к тому времени свой «генетический ресурс». Именно «белая раса» создала «працивилизацию», и ее единым языком был якобы праиндоевропейский. Якобы она стала «учителем всего остального человечества», а русские являются прямыми наследниками той «працивилизации» (Гусев 2000: 98–99).

Показательно, что, рассуждая о «дохристианской эпохе», которая для него начинается с палеолита, Гусев избегает пользоваться какими-либо данными археологии, генетики или физической антропологии. Зато для него непререкаемым авторитетом служит упоминавшийся выше «народный академик» А. Ф. Шубин-Абрамов, и он не устает обращаться к его ВсеЯСветной Грамоте. Якобы эта грамота пришла к людям из Космоса и содержит в себе в зашифрованном виде колоссальные знания, дающие возможность «считывать космическую информацию» (Гусев 2000: 103–106).

Именно этой грамотой, позволяющей проявить всю силу воображения и из любого слова вычитать нужную информацию, и руководствуется Гусев, «расшифровывая» человеческую историю. Вот, например, как он объясняет термин «Русь». Якобы выдающихся людей, владеющих космической энергией, кроманьонцы называли «УРами». Остальные же звались «РУ». Из этих «двух каст» кроманьонцы и состояли, а потому их самоназвание, как утверждает Гусев, было «УРРУСь», то есть «это – УРРУ». Но со временем УРы вымерли, и их название выпало. Так осталось «РУСь». Вот почему, настаивает он, русские имеют все основания вести свою генеалогию от древнейших кроманьонцев (Гусев 2000: 153–154). В то же время исчезновение УРов означало измельчание человечества и его сползание к деградации, что вытекает из теории циклизма. Те, кто деградировали быстрее, стали новой кастой («шудры»), которой пришлось отселиться на берега Средиземного моря (к ним Гусев отнес печенегов и половцев). Оставшиеся, чтобы отличить себя от них, взяли себе новое имя «славны», из чего и возникло название «славяне». По уверениям автора, все это произошло еще в ледниковый период, что якобы говорит о необычайной древности славян. При этом сегодня «духовно чистые люди» сохранились якобы только среди русских, белорусов и сербов, которые единственные сберегли наследие своих палеолитических предков «русо-ариев» (Гусев 2000: 156–158, 201).

Гусев полагает, что древнейшие «белые люди» (арии) возникли в Арктиде, составлявшей тогда единое целое с Сибирью, что предопределило «особую значимость русских территорий в мировой истории». Якобы после Потопа население «арийской протоимперии» переселилось в Сибирь, где возникла Древняя Русь, унаследовавшая традиции «древнейших ариев» (Гусев 2000: 174–175). Поселив «русских арийцев» в Сибири, Гусев делает еще одно сногсшибательное «открытие». Оказывается, Великий Туран был связан вовсе не с тюркским миром, а с южными пограничными землями «русской Сибири», протянувшимися от Тихого океана до Черного моря, где «белая раса» граничила с остальными расами, живущими южнее. Впрочем, Сибирью фантазии Гусева не ограничиваются, и он находит «русский Великий Туран» даже в Южной Америке (Гусев 2000: 218–222). По его утверждению, начиная с эпохи кроманьонца, «выполняя возложенную на нее космическую миссию, белая раса начала большую созидательную работу на всей планете». Якобы она принимала на земли Великого Турана беглецов с юга, относившихся к «желтой расе», и занималась их «окультуриванием» путем психологического воздействия и «генной инженерии». Затем многие из этих «окультуренных» были переселены в Америку, где и стали «индейцами». Те же, кого не успели туда отправить, составили ядро будущих тюркских и иных сибирских и среднеазиатских народов (Гусев 2000: 230–235).

Эта грандиозная картина не была бы полной, если бы автор не затронул вопрос о происхождении семитов. Для него семиты – это плод смешения черной и белой рас, происходившего якобы на Кавказе и в Центральной Азии (Гусев 2000: 259). Но евреям он изобретает особую историю. Якобы они являются потомками смешения «белых людей» с «чернокожими», происходившего под контролем «африканских мудрецов» в глубинах Африки. Отсюда и взялось «безнадежно испорченное семитское племя» с его «ущербностью» и «нежеланием честно трудиться» (Гусев 2000: 261–262). Гусев подхватывает и идею о том, что якобы всеми своими древними знаниями евреи были обязаны ведическим источникам (Гусев 2000: 268).