Арка третья: "Лопата кумкватов"
Шрифт:
Талена дёргается было за ними, но натыкается на взгляд Сидуса, машет рукой и остаётся на месте.
* * *
— Как-то здесь не прибрано, — осматривает роскошный, но очень пыльный и запущенный холл Завирушка.
— Сюда никто не входил двести лет, — отвечает ей Сидус. — К чему тут уборщики?
— А где Вечна?
— Дальше. Её клетка за той дверью. Готова увидеть Птицу, Расставляющую Звезды?
— Да, наверное.
— А я нет, — вздохнул Сидус. — Но, видимо, придётся. Надеюсь, она успела забыть меня за два века, но…
Он
— Помогите! Залегло за годы…
Все упёрлись плечами, но пока Спичка не вставила в щель секиру и не использовала её как рычаг, открыть не получалось.
— А вы хотели без меня обойтись, — отметила она удовлетворённо, со скрежетом двигая створку. — Фу, демоны Края, тут воняет!
— Ой, меня сейчас стошнит, — пробормотала Завирушка. — А где же… Ой… Ой-ой-ой. Что это с ней?
— А птичка-то сдохла, — сказал Сидус.
Из-за искажающего голос устройства не понять, какие эмоции испытывает прячущаяся под маской Падпараджа. Фигура в капюшоне пристально смотрит на подвешенную под куполом исполинского зала огромную золотую клетку, где, привалившись к прутьям, лежит истлевший труп гигантской, размером с пару элефантов, птицы. Свесившийся между прутьями длинный прямой клюв переходит в многоглазый череп, пол под клеткой покрыт перьями и окаменелым помётом, нелепо торчит вверх излом титанического крыла.
— Как это возможно? — тихо спросил Вар. — Нефилимы же бессмертны.
— По своему выбору, — напомнил Сидус. — Может быть, ей надоело сидеть тут голодной. Похоже, о том, что это древний птеродактиль-переросток и ему нужен корм, никто не подумал.
— Вечна — всего лишь огромное животное? — удивилась Спичка.
— Перинары творили нефилимов в большой спешке. Что под руку подвернулось…
— Но что теперь будет? Надо рассказать людям… — сказала Завирушка, чуть не плача. — Птичку жалко!
— С ума сошла? — резко оборвал её Сидус.
— Ты хочешь вот так выйти и сказать людям, что Птахи уморили голодом нефилима? — поддержал Вар. — Ты представляешь последствия? Смутное Время на этом фоне покажется нам дружеской вечеринкой в пабе.
— Ой… Но как же быть? Ведь иллюзия спала, к кому придут паломники? Кто их выслушает, если нефилима больше нет?
— Почему нет? — задумчиво сказал Полчек. — Вот он.
Драматург, внимательно осмотрев клетку, теперь с улыбкой глядит на Завирушку.
— Почему вы на меня так странно смотрите, Мастер Полчек? — осторожно спрашивает она.
— Когда ещё доведётся полюбоваться на нового нефилима?
— Эй, вы что? — выпучила глаза девушка. — Не шутите так!
— А ведь он прав, — кивает задумчиво Сидус. — Это вариант. Нефилим умер, да здравствует нефилим…
— Не умер, — поправляет её Полчек, — переродился в собственное дитя. Перед вами Птенец Вечны. Человек и нефилим.
— Это может сработать, — признал Вар.
— Не может не сработать, — улыбается драматург. — Это идеально метафорично и абсолютно мифологично, закон жанра неумолим.
— Надо как-нибудь ознакомиться с вашим творчеством, господин Полчек, — сказал Сидус. — Вы удивительно верно мыслите.
— Я пришлю вам новую пьесу, — кивнул тот, — она будет называться «Новая и Вечная», и любой её увидевший не усомнится в величии замысла Вечны Нашёптанной. Которая наконец-то услышала разумных, чаша её терпения переполнилась, она возрыдала
— Вы очень умны, господин Полчек, — сказал Сидус после паузы. — Дали мне повод оставить вас в живых несмотря на то, что вы вмешались в мои планы. Надеюсь, вы не забудете прислать обещанную пьесу. Пойдёмте, тут много уборки. Тех, кто будет это делать, придётся потом убить, но эти мелкие технические подробности оставьте моему персоналу. Иди, девочка, пора показать тебя народу.
— Но что я им скажу? — растерялась Завирушка.
— Что угодно. Они всё равно всё забудут, переврут, запишут за тобой неправильно, а потом столетиями будут убивать друг друга из-за толкований. Привыкай, Птенец Вечны. Теперь ты принадлежишь им.
Эпилог
«Новая и Вечная»
На руины «Скорлупы» Полчек смотрит со странным чувством. Спроси его, зачем он сюда пришёл — пожалуй, и не найдёт, что ответить. Разве что: «А куда ещё-то?». В Порте Даль у драматурга нет ничего другого. Впрочем, этого нет тоже — в муниципалитете ему сообщили, что сроки исковой давности по данной недвижимости истекли, и здание продано с аукциона как невостребованное имущество.
Впрочем, даже если бы и не было продано, у Полчека нет средств на выкуп и покрытие штрафов. Из Корпоры бывший драматург отбыл зайцем в трюме орденского парома. Чтобы прокормиться во время долгого путешествия он, отчаянно жульничая и вовсю используя хронургию, показывал пассажирам карточные фокусы. Собирал в шляпу монетки. После всего случившегося это даже не казалось ему странным.
Паломники, возвращавшиеся домой после уникального Воссияния, где Вечна, к изумлению Разумных Альвираха, воплотилась в своего Птенца, были полны впечатлений. Став свидетелями эпохального события, они предвкушали, какой фурор произведут своими рассказами на родине, и были весьма щедры. Все разговоры на пароме были об одном — Альвирах теперь, несомненно, ждут небывалое процветание, всеобщее счастье и великие, хотя и смутные, перспективы. Ведь сама Вечна снизошла к ним, воплотившись в человеке! Очевидно, что это благое знамение, предвещающее… По поводу того, что именно оно предвещает, каждый паломник имел своё мнение, но все сходились в одном — беды, обрушившиеся на континент после падения Веспер-Матинса, наконец-то закончились. Теперь точно всё будет хорошо. Они пили за здравие Великой Завирушки — Птенца Вечны и Аватара её — и щедро наливали всем, кто был готов поддержать тост.
Полчек, разумеется, не отказывался и потому провёл всё путешествие в приятном полутумане, а сойдя на берег, с удивлением обнаружил, что карманы его даже не совсем пусты. «Из меня вышел неплохой престидижитатор, — думал он рассеянно, разглядывая закопчённые стены своего бывшего владения. — Вот и я обрёл своё сценическое амплуа…» Надо было идти, искать ночлег и пристанище, соответствующее той пригоршне мелочи, что он наскрёб по карманам потёртого камзола, добывать себе какой-то ужин. Но он всё стоял и стоял, не в силах на что-то решиться.