Арка третья: "Лопата кумкватов"
Шрифт:
— Я знаю, — отмахнулся гоблин, — извещение о смерти дяди пришло одновременно с письмом. Я же говорю, почта в Мрачные Топи идёт долго, и все письма за пару месяцев привозят одним мешком. Завещание — это не про то. Гоблины-дворецкие наследуют не имущество, а хозяев! Так что, господин Полчек, теперь я работаю на вас!
— А моего мнения, значит, никто не спрашивает? — улыбнулся нахальному гоблину тот.
— А вы что, против? Не похоже, что вы не нуждаетесь в услугах дворецкого… — сказал Ромеро Румпель Первый, демонстративно оглядев комнату и самого Полчека.
— Нуждаюсь, пожалуй, — признал драматург.
— За вами пришлось побегать, господин. Письмо-то пришло из Всеношны, но там вас уже не было. Ходили слухи, что вас видели в Корпоре, я собрался было туда, но, к счастью, увидел вот это!
Гоблин показал один из флаеров, которые Рыжий Зад разбрасывал по тавернам в порту.
«Новая и Вечная» — спектакль возрождённого театра «Дом Живых»!
Снова в Порте Даль — звёзды Жерла и Всеношны, труппа, выступавшая в Коллизиуме (обвинения в его разрушении сняты за недоказанностью)! Великий спектакль! Премьера! При поддержке (моральной) нового нефилима!
Режиссёр-постановщик — Панургодормон (Пан). В главной роли — Фаль Жеспар, знаменитая гномиха-на-ходулях!
Автор пьесы — Полчек Кай.
— В общем, я нашёл вас, хозяин. Поздравляю. Где у вас хранятся кофе и белые порошки в баночках?
— Надеюсь, твои глаза достаточно молоды, чтобы прочитать надписи на банках? — спросил осторожно Полчек.
— У меня прекрасное зрение, хозяин!
— Это радует.
— Вот только читать я не умею!
* * *
— Полчек, если бы я не была твоей няней, я бы сейчас кричала в ужасе: «Кто вырастил этого инфантильного болвана?!» Увы, приходится признать, что в этом есть доля и моей вины.
— Я тоже рад снова видеть тебя, Спичка, — улыбнулся рассерженной дварфихе драматург.
— О, я уже начала забывать это имя. Теперь я Фламерия д’Камарут, венчурный инвестор.
— Так, отнеси мои вещи в какую-нибудь гостиницу поприличнее, — велела она сопровождающему её кованому, — здесь не то что остановиться на ночь, тут присесть некуда.
Дварфиха брезгливо оглядела комнату, которая, несмотря на все усилия Ромеро Шнобеля Первого, имеет вид малоуютный.
— Итак, скажи мне, мальчик мой, — Спичка подпёрла могучими руками круглые бока, демонстрируя вызывающе дорогую кирасу с мифриловыми вставками. — Какие демоны тебя унесли из Корпоры так внезапно, что ты даже не попрощался?
— Ты была слишком занята.
— Ну, извини, такое окно возможностей, как дружественный нефилим, открывается не каждую тысячу лет! Я как истинный дварф ковала деньги, не отходя от кассы! Теперь в Корпоре самый крупный дварфийский банк на континенте, и угадай, чей он?
— Твой, разумеется.
— Именно! Это не говоря уже о производстве кованых на моих заводах. Причём они там и продукция, и рабочая сила, и промоутеры, и покупатели. Так что мог бы и подождать, пока я разгребусь с делами!
— Не мог. Меня уже тошнило от Корпоры.
— Ну да, экие мы нежные… Обидеться и сбежать без гроша, поселиться на руинах, пить и писать… Когда ты уже повзрослеешь?
— Что делать, мир устроен так, что кто-то богат, а кто-то беден. Я, увы, из вторых.
— Ты не беден! Ты глуп!
— Звучит обидно.
— А мне не обидно? Ладно твоя труппа, где сплошь балбес на раздолбае и только гномиха на ходулях. Но ты-то мог хотя бы зайти в банк?
— Зачем?
— Чтобы сказать: «Я Полчек, мне нужны мои деньги!»
— Какие деньги? — удивился драматург.
— Которые творческий коллектив «Дом Живых» заработал во Всеношне, а я инвестировала! Которые принесли вам восемьсот процентов прибыли до налогов! Потому что пока ты обижался и убегал, некая Фламерия, мать её, д’Камарут, гоняла на пинках Консилиум, закручивала в дугу Совет Корпоры и загибала ласты Дому Теней, запихивая им во все отверстия эксклюзивные договоры с Жерлом! С предприятиями, в которых крутятся ваши деньги, кретины!
— Так у нас есть деньги? — с трудом осознал суть Полчек.
— Вы можете купить всю эту помойку-над-заливом, которую тут почему-то называют городом. Но я не советую, паршивая инвестиция.
— Этого хватит, чтобы отремонтировать «Скорлупу»?
— Это тоже так себе инвестиция, — вздохнула Спичка, — но нельзя же требовать разумного экономического поведения от артистов. Да, хватит. Развлекайтесь. И выдели мне место на этой твоей премьере. Я хочу посмотреть, что именно ты наврал людям про Завирушку.
* * *
— Фаль, привет! — гномиха подскочила в своей постели, растерянно тряся ушами. Не помогло, голос доносится изнутри головы.
— Я научилась посылать голосовые сообщения! Госпожа Пад… то есть господин Сидус учит меня всяким штукам, связанным с Краем. Чтобы я его случайно не…
— Так вот как оно бывает, оказывается! — фыркнула гномиха. — Ничего себе будильничек! Ну ладно, моя очередь терпеть…
— … совсем перестала мне их посылать! Я понимаю, вы там, наверное, заняты, играете на сцене, веселитесь. Публика, я думаю, от вас снова в восторге. Но ты…
— Ага, конечно, — скептически сказала Фаль в потолок, пока длится пауза между сообщениями. — Заняты. А то, что ты теперь Птенец Вечны, совсем не при чём. Как будто так легко набраться наглости и разбудить посреди ночи не подружку-Завирушку, а целого нефилима!
— … помнишь, я опасалась, что однажды перестану быть собой, выходя на сцену? Теперь я на сцене круглые сутки, и, хотя роль у меня одна, я уже…
— Бедная, — вздохнула Фаль. — Наверное, ей, и правда, нелегко. Не очень-то много веселья у нефилимов, если подумать.