АркАДьев: Графами не рождаются
Шрифт:
Он опасливо подошел к нам. Достал из кармана небольшой кристалл, отливающий изумрудным.
— Вот пангер, вполне хороший, отечественного производства.
Сопля заворожено прошептал:
— Оно самое!
— Двести, и не монетой больше! — прорычал я, злобно глядя на усатого.
Даже сжал ладони в кулаки, ожидая какой-нибудь подставы.
— Ладно-ладно! — поспешно произнес торговец, шевеля усами. — Какие-то вы напряженные, парни. Пангер вообще сто десять стоит. Но мне даже страшно с вами торговаться, вы еще и сверху накидываете. Лютые! Или вам два нужно пангера?
— Одного достаточно, — выдохнул я, протягивая деньги.
— Держите.
Я взял кристалл, повертел, делая умный вид. Потом передал Сопле.
Тот чиркнул по нему ногтем, кивнул.
— Хороший товар.
— Нужно будет еще — заходите, — ответил усатый мужичок, опасливо глядя на нас.
— Неужели получилось? — прошептал Сопля, когда мы возвращались назад.
— Сможешь помочь сделать это самый усиливающий состав?
— Макс, ты мне будешь должен по гроб жизни! — проворчал Сопля. — До утра сидеть будем. И не надейся, что я все буду делать один! Расчеты первого уровня ты тоже вполне способен осуществить.
— Я из-за тебя пятерых ни за что уработал! И я что-то не помню, чтобы ты помогал. Так что еще надо посмотреть, кто кому должен!
— Ладно-ладно, помогу! — вздохнул Сопля.
И мы двинули прочь.
В школьном кабинете стояло много людей, в основном, ученики. Они столпились у парт, что-то тихо обсуждая. В самом центре комнаты находились двое — самые авторитетные люди школы, которых боялись и уважали: Бехтерев и Вебер. Они были, словно звезды, вокруг которых крутились планеты и космический мусор в виде учеников, бывших не в силах вырваться из их гравитационного поля.
Ястребиный нос Бехтерева был заметен издалека. Тонкие ноздри слегка раздувались. Преподаватель словно выбирал, кем отобедать.
Нужно действовать — понял я.
И направился прямо к нему.
— О, господин Аркадьев! — увидев меня, произнес тот. — Чем обрадуете?
По его самодовольному выражению лица я понял, что он не рассчитывает на то, что я справился с заданием. Вебер, услышав знакомую фамилию, тоже отвлекся от других учеников и повернулся. Он ожидал увидеть забавное представление.
— Кажется, нам придется сегодня вас не допустить до турнира, — произнес директор, хищно улыбнувшись. — Ведь задание господина Бехтерева вами не выполнено, и проект вы…
— Выполнено, — перебил его я.
И протянул шар.
Вебер непонимающе глянул на сферу.
— Что это?
— Мой проект, — пояснил я. И выдал заученную фразу: — Усиливающий состав первого периода, третьего актинового ряда для поддержания заклинаний огненного порядка.
— Вот как?
Бехтерев тоже заинтересовался и принялся рассматривать сферу, внутри которой плавали сгустки черноты.
— Интересно, — протянул он, поправляя съехавшие на нос очки. — Как же это… Неужели вы все это время готовили отстаивание?
— Разумеется, — соврал я, не моргнув. — Поэтому и получилось так долго.
— Интересно, — протянул Бехтерев. — Изомеры плотные, с четкими границами. Двойные связи ровные, без узлов. Так-так-так… Вижу, что и пангер очень недурственный.
Вебер тоже подключился к изучению моей работы. Судя по его вытянувшемуся лицу, он не ожидал от меня сдачи проекта. Остальные присутствовавшие угомонились и затихли — все понимали, что сейчас решается моя судьба.
— Ну так что, я допущен до турнира? — спросил я, глядя то на Бехтерева, то на Вебера. — Допущен?
Преподаватель и директор хмурили брови, кряхтели, но отвечать на самый главный для меня вопрос не спешили. Кажется, весь мир замер в ожидании их приговора. Но они всё молчали, молчали и молчали…
Глава 14
Наконец, Вебер подал голос:
— Так что, Вениамин Михайлович, вы удовлетворены? — судя по тону, ему очень хотелось услышать отрицательный ответ.
Однако Бехтерев его неприязни ко мне не разделял. Особенно теперь, когда оказалось, что я вовсе не нерадивый ученик, а тот, кто справился с самым сложным проектом. Он даже одарил меня одобрительной улыбкой. Правда, она походила больше на гримасу: видимо, нечасто химик баловал окружающих такими плюшками, вот и не выработал привычки.
— Не вижу причин не принять работу, — ответил он. — Приятно сознавать, что есть ещё ученики, способные выполнить подобное задание. Так что да, я удовлетворён. Более, чем.
Директор поджал губы и вперился в меня тяжёлым взглядом. Как бы ему ни хотелось подложить мне свинью, сделать это при других учениках он не мог. Это выглядело бы, по меньшей мере, странно.
— Что ж, это прекрасно, — проговорил он медленно, всем своим видом показывая, что на самом деле так вовсе не считает. — Поздравляю, господин Аркадьев. Вы допущены к турниру. Надеюсь, на нём вы покажете себя… не менее достойно.
— Благодарю, — я поклонился президиуму и поспешил на место рядом с Соплёй, который явился только ради того, чтобы поддержать меня.
Сам-то он отстрелялся гораздо раньше, как и говорил.
— Поздравляю! — шепнул он, наклонившись.
— Спасибо. Без тебя я бы пролетел.
— Ты мой должник. И не надо приплетать тех мужиков из переулка. Мы туда попёрлись только из-за тебя!
— Знаю. Конечно, я твой должник.
Заседание продолжалось ещё минут сорок, а затем нас всех отпустили. К моему удивлению, когда мы шли к лестнице, путь нам преградили три девчонки. Две были даже очень ничего. Если приглядеться, третья тоже, просто это не бросалось в глаза из-за круглых очков на пол-лица.