Аркадий Бухов
Шрифт:
Когда это надоедает, все едут домой и о беге на буерах отзываются сухо и холодно.
3. Катание на санях.
Катание на санях, если в них впряжена лошадь, спортом не называется. В большинстве случаев это называется тратой денег и нормируется не уставом спортивных организаций, а таксой городской управы для извозчиков.
Спортом называется в этих случаях только такое катанье, когда сани служат для него самостоятельно. А так как сами по себе они двигаться не могут, то их ставят на гору, заполняют целой компанией
Несправедливости при несчастных случаях в санном спорте не бывает. Если при толчке сани освобождаются от пассажиров — то ото всех сразу, без различия пола, возраста, вероисповедания и преимуществ по службе. Если же кто-нибудь поедет дальше, зацепившись шубой за сиденье и стараясь приспособить руки как тормоз. — все равно никто ему не завидует.
Катание на санях можно устроить и дома, положив на ступеньки парадной лестницы доски и выкатываясь прямо на улицу. Но в этих случаях всегда вмешивается полиция, да, кроме того, это уже не будет чисто зимний спорт, так как парадная лестница и доски всегда могут найтись и летом.
4. Катанье на коньках.
Об этом виде спорта писать не приходится: в житейском смысле под ним подразумевается очень многое. Гимназисты называют катаньем на коньках безвестную отлучку из дома до десяти часов вечера, а молодые и веселые дамы, в разговорах с мужьями, называют катаньем на коньках долгое пребывание в гостях у неизвестных молодых людей, с возвращением в два часа ночи.
Творческая душа
(Набросок из альбома)
На него никто не обращает внимания. Он сам раздевается в швейцарской и робко поднимается в приемную. Там, также робко, присев на уголок рыжего с потрескавшейся кожей дивана, он безропотно и долго дожидается редактора.
Редакционные мальчишки не стесняются при нем на бегу сыграть в орлянку или с пакетами в руках обсуждают редакционные интриги — как умело затерять рисунки, посланные в цинкографию, или два раза получить на проезд.
— Голубчик… Послушайте…
— Чего вам? — сухо оборачивается мальчишка.
— Николаю Петровичу сказать бы надо…
— Чего сказать-то? — с презрительным пониманием цены людям бросает мальчишка.
— Да вот что, мол, Иван Никитич дожидается… Так и скажи, голубенок, что, мол, второй час сидят и дожидаются.
— Некогда мне… Сенька, поди ты…
— Сам пойдешь…
— Я уж тебе, стрекоза, к празднику потом на чаишко…
— Ладно, пойду… Занят он только…
—
— Сейчас…
Через полчаса Иван Никитич обиженно вздыхает и сам идет в редакторский кабинет.
— Можно?
— Кто еще там, — доносится из-за двери, — что нужно?
— Свои, свои — с извиняющейся улыбкой говорит Иван Никитич, кланяясь перед дверью. — Матерьяльчик принес…
— Кто свои? — снова хрипит сердитый баритон. — Какой матерьяльчик?..
— Шарадки новые, анонимы…
— Ну, войдите… Без вас жарко… Дышать нечем, а вы еще анонимы…
— Здравствуйте, Николай Петрович… С дачки приехали?
— С дачи. Показывайте, что у вас…
С момента этого приглашения лицо у Ивана Никитича принимает неожиданно серьезное и благоговейное выражение, а в глазах появляется какой-то скользящий огонь гордости.
— Вот-с одна, злободневнаял.
— Подумаешь, — хмуро хрипит баритон, — злободневная…
— Честное слово… Вчера вечером вылилось…
Иван Никитич вынимает из рваного портфеля аккуратно сложенный листок и, волнуясь, читает:
Есть первое мое в Египте,
Второе бегает по лесу.
А третью часть делают в лифте.
А что все значит, сказать прошу!
— Это что же?
— Фаланга-с, — радостно шепчет Иван Никитич, оглядываясь по сторонам, — воинская фаланга…
— Непонятно. — злобно тыкая окурком, бросает редактор, — давайте другую…
— Как же непонятно? — дрожащим от обиды голосом переспрашивает Иван Никитич. — Уж так просто… Вчера вечером…
— Кто же разберет? Что там в Египте?
— Фа. — терпеливо объясняет Иван Никитич, — фа.
— Какое еще фа?
— Фа-кир, фа-раон, фа-уна…
— Фауна? В Египте?
— Изобилует.
— Ну, ладно… Дальше-то что?
— А по лесу лань бегает, — торжествующе добавляет Иван Никитич. — это уж всякий догадается…
— Нехорошо что-то выходит. — уныло и равнодушно оппонирует редактор. — Фа-уналань… Что-то китайское выходит…
— Конечно, если читатель без понимания, так ему все такое, китайское… Фа-лан…
— Твердый знак ведь…
— Где твердый…
— Лан-то…
— Придираетесь. Николай Петрович… На что животному твердый знак, если оно в лесу бегает…
— Ну, хорошо, хорошо… А с лифтом как это?
— С лифтом? Га.
— Что га?
— Га делают. Приедут и га делают.
— Кто?
— Да кто едет-то. После остановки. Приехали, мол… Как вот слезут с лошади и говорят: уф…
— Я вот никогда не делаю…
— А многие любят…
— Еще есть что?
— Загадочка есть одна… Читать? «На А сначала начинаюсь. на М всегда ведь я кончаюсь, в середке в окна я вставляюсь. Вина в том. правда, не моя, что лишнее во мне есть А, когда же я вставлю предлог, меня отгадать всякий смог».