Арканмирр
Шрифт:
— Это и не входит в основной план, — согласился Фрейр. — Мы остаемся у самого края Бифроста [23] с небольшой дружиной и сражаемся до конца. Надеюсь, мне удастся послать Хель в ее собственное царство мертвых перед тем, как отправиться туда самому.
— Я брошу вызов Локи, — кивнул Хеймдалль, обнажая свой меч.
— А я должен убить Змею! — воскликнул Улль, подсчитывая, сколько же стрел у него осталось. — Громовержец не отойдет в иной мир неотмщенным, клянусь Имиром!
23
Bivrost (Бифрост,
— Если уж речь зашла о Громовержце, — прищурилась Фрейя, — где Мьолльнир? Что бы с нами ни случилось — молот Тора не должен попасть в руки йотунов! [24]
Улль вынул оружие своего названого отца, подобранное им на поле Вигрид, и вручил его старшине своей дружины.
— Доверяю это тебе, друг мой Фрит, — молвил Ас. — Ты должен исполнить важную задачу, и она будет тяжелее, нежели смерть. Ты поведешь в другой мир тех, кого мы выберем основателями новой расы. Вашими руками свершится будущее, которого нам уже не увидеть.
24
Iotnir (сканд.) — ледяные гиганты
Седой воин с поклоном принял драгоценную реликвию.
Распахнув врата на Радужный Мост, Фрейя отдала валькириям последние распоряжения. Те спешились и, в последний раз взглянув на своих крылатых коней, взошли на Бифрост. За валькириями последовала большая часть отрядов Фрейра, Улля и Хеймдалля.
Отдав салют ушедшим, Фрейя закрыла врата.
— Враги уже близко. — В голосе Хеймдалля не было страха.
— Так сделаем то, что осталось сделать! — заявил Фрейр, обнажая свой неодолимый меч, носящий имя Хундингсбана.
На широком клинке еще оставались следы крови Сурта. Ас намеренно не вытирал ее, ведь запекшаяся кровь Огненного Исполина обратилась в сильнейший яд…
Ожившая картина вновь слилась с окружавшим меня туманом. Прежде чем сознание окончательно покинуло меня, я все же услышал последние строки этой истории:
Пусть лучше руны говорят, чем погребальный хор. Легенды лгут, но эта ложь не затемняет взор. Вы правду знать хотите? Что ж, ее откроет Путь — Да только с ЭТОГО Пути вам больше не свернуть…«Разрушительница Судеб» возвращалась в Эйниранде из рейда к островам Змеиного Архипелага. Тамошняя колония близзетов, пытавшихся закрепиться в Море Проклятий, была сожжена, что прервало продвижение Шари на запад.
От эскадры вестерлингов осталось только три корабля, но два из них не получили повреждений и вполне могли продолжать плаванье. Черная же шхуна нуждалась в ремонте, так что Колин направил судно к берегам родины. Конечно, подумал он, странно называть родиной место, которое видишь в лучшем случае раз в три года. Однако такова судьба всех жителей Эйниранде. У нас много преимуществ перед остальными народами, но есть и проклятье, которого не в силах избежать даже наши величайшие маги…
— Капитан, айсберг!
— Вижу, — отозвался Колин. — Шон, как с ветром?
— Ветер-то в порядке, — сказал пожилой Мастер Ветров, — а вот с айсбергом что-то не то. Где Фион?
— Тут я. — Из каюты вышел слепой старик, держась за руку ученика. — Что случилось?
— Пока ничего. — Колин усадил жреца Мананнана на специально установленное кресло в тени. — Но может случиться. Здесь неподалеку плавает айсберг, который чем-то не нравится Шону.
— Укажи направление.
Колин осторожно повернул голову старика в нужную сторону. Ледяная глыба, на его взгляд, выглядела самым обычным айсбергом, каких полным-полно в более высоких широтах. Ну да ладно, этим пророкам-ясновидцам лучше знать. Для того их и держат на кораблях.
— Полмили, — добавил ученик.
— Сам вижу, — сказал слепой жрец. — Приготовьте баркас. Я лично должен высадиться туда.
Маг посмотрел на капитана, тот пожал плечами.
— Тебе решать, Фион. Бренн, баркас на воду! Шон, останови шхуну — я не хочу идти дальше, пока с этим делом не будет покончено.
С капитанского мостика был виден сам баркас, однако более мелких деталей на таком расстоянии нельзя было различить — глаза пожилого вестерлинга после раны в одной из абордажных стычек видели неважно. Семь лет, как шестидесятидвухлетний Колин грозился уйти на покой, и всегда находилась какая-то причина продолжать плаванья. Это для магов и жрецов старость наступает в сто сорок, обычному человеку нечасто удается прожить и половину этого срока… но он держался, надеясь выжать из своей судьбы все до капли.
Баркас подошел к ледяной глыбе. Капитан знал, что все равно ничего не увидит, однако взгляда не отводил. Когда айсберг исчез, у него мелькнула мысль: я уже слишком стар для этого корабля, который совершенно заслуженно именовали дьявольским…
Лодка вернулась через пять минут. «Разрушительницу Судеб» покинуло семь человек, вернулось же восемь. Крепкий юноша, похожий на красноголового, лежал на дне баркаса с закрытыми глазами.
— Да, — ответил Фион на невысказанный вопрос, — он был вморожен в этот айсберг. А вместе с ним — это, — он указал на кучку серебристого металла.
Колин нахмурился. Что-то в этом парне было знакомое…
— Это же тот варвар с адаманитовым клинком! — воскликнул Шон, и в голосе мага были нотки, каких Колин еще не слышал. — Аркан Всемогущий, он такой же, как четверть века назад!
— А это что? — Фион коснулся металла. — Я чувствую тут силу, но не могу распознать.
Колин вытащил из груды металла перевязь с коротким мечом, затем разгреб остальное — и ахнул:
— Доспехи сидхе! Чистейший мифрил!
— Как и клинок. — Шон убрал меч в ножны. — С волшебным девизом.
— С каким же? — спросил Фион.
— «Чтобы увидеть свет, следует поместить его в темное место». В моей Гильдии, кстати, это одно из основных правил.
— В моей тоже, — согласился слепой жрец. — Но что мы с ним будем делать?
— Прежде всего приведи его в сознание. А там посмотрим.
— Ты — капитан.
Три лица, склонившиеся надо мной, я сперва не узнал. Зато потолок этот был мне знаком: эти тонкие узоры, покрытые черным лаком, не могли принадлежать никакому другому месту, кроме кубрика «Разрушительницы Судеб». Но тогда это…