АРКАНУМ
Шрифт:
Лео протянул руку поближе к сухому листу, лежавшему на ладони Веры, но не коснулся его. Когда Вера почувствовала мягкое тепло, идущее от руки друга, лист задрожал, а затем оторвался от ладони девушки, сделал пару больших кругов в воздухе и снова аккуратно опустился на деревянную поверхность крыльца рядом с ней.
– С ума сойти, – прошептала она.
– На самом деле в этом нет ничего ни удивительного, ни сверхъестественного, – удовлетворенно улыбнувшись, сказал Лео. – Я лишь передал этой материи свою энергию. Мы все так делаем. Например, если ты бросишь мяч, он полетит, но сделает он это только за счет той энергии, что ты сама ему передала. Здесь тот же принцип,
– Это так сложно? – удивилась Вера.
– Не знаю, насколько это сложно, – честно признался Лео. – Просто для этого нужен особый, очень редкий Дар. Существа с такими способностями рождаются, наверное, раз в миллион лет. Они не просто умеют управлять энергиями или стихиями, но способны даже создавать Жизнь из Пустоты и Пустоту из Жизни.
– Удивительно.
– Наверное.
– Неужели действительно когда-то существовали те, кто мог создавать Жизнь из Пустоты? – поразилась Вера. – Это же невероятно!
– Существовали, – с какой-то непонятной девушке грустью подтвердил Лео. – И существуют по сей день. Я даже знаю одного из них.
– Знаешь?!
Вера пораженно уставилась на друга. Все то, что он рассказал ей, так сильно отличалось от привычного ей мира и совсем не укладывалось в ее наивной девичьей голове. Вера не могла поверить в то, что где-то во вселенной существует кто-то, кто способен создать жизнь из ничего. Кто же он? Бог? Если верить развитым на Земле религиозным представлениям, то на такое способны, разве что, божества. Вера никогда не была религиозным человеком, но сейчас у нее, действительно, зародились сомнения. Она не находила другого ответа на вопрос, кто же еще мог хранить в себе подобные силы кроме какого-нибудь великого божества?
– Это Цессар, – хмуро сказал Лео, в очередной раз прочитав мысли сидевшей рядом с ним девушки.
Глава 13
Утро следующего дня было таким же невзрачным и тусклым, как и весь предыдущий день. Люди проснулись в своей грязной лачуге, не имея даже воды для того, чтобы умыться и привести себя в порядок. После сна на твердом полу у них болели спины, а от пыли, которую здесь, видимо, никто и никогда не убирал, заложило носы. Ночь выдалась холодной, а одеяла, которые им дали местные жители, не приносили ни тепла, ни мягкости.
На улице стояла противная мокрая погода. Дождь не шел, но все небо было затянуто тяжелыми тучами, а влага словно висела в воздухе и казалась осязаемой. В доме тоже было холодно, и, ко всему прочему, им очень хотелось есть.
– Да что они там издеваются над нами! – Генри негодующе рассекал комнату большими шагами.
– Точно! Я уже есть хочу. Такое чувство, будто этот ваш Одиус решил нас заморить голодом, – возмутилась Ирина.
Остальные пленные «гости», завернувшись в одеяла по самые уши, сидели на полу с недовольными лицами, но говорить и двигаться им не хотелось. Тела, еще не отошедшие ото сна, требовали тепла.
– Может, к ним сходить и напомнить о нас? – Вера на секунду высунула свое личико из-под одеяла, но тут же вернула его обратно.
Не успела она закончить свою фразу, как дверь их хижины со скрипом отворилась, и в комнату вошел Тодд с подносом, полным еды, в руках. «Интересно, там опять снотворное?» – с тревогой подумала Вера. Она осторожно взглянула на Лео, но его лицо было
– Ваша еда, – без каких-либо интонаций в голосе сообщил Тодд.
Он поставил поднос на пол и вышел. Дверь, закрывшись за ним, глухо стукнула.
– Ну, наконец-то! – воскликнул Макс и с удовольствием опустил себе в рот порцию жареного мяса, которое оказалось еще горячим и обещало приятно согреть продрогшие за ночь тела.
Некоторое время тишину в комнате нарушало только легкое почмокивание и шорох накладываемой или отрываемой еды. Вера, постаравшись не думать о возможном снотворном, тоже ела, но все-таки куда меньше, чем остальные. Изредка она поглядывала на Лео, но тот невозмутимо ел принесенную им пищу.
«Чего ему бояться, на него же снотворное не действует» – думала девушка и опускала глаза, вновь возвращаясь к еде.
Как ни странно, после обеда никто не уснул, и даже, наоборот, все воспарили духом. Теплая еда согрела людей изнутри, возрождая желание двигаться.
– Никто не хочет погулять? – спросил Макс, проглотив последний кусочек мяса. – Кажется, нас тут не закрывают.
– Еще бы они закрывали, – усмехнулась Ирина. – Мы же – «гости».
Немного поразмыслив, все сошлись на мысли о том, что прогуляться по деревне необходимо. Нет ничего хуже, чем продолжать сидеть в сыром пыльном сарае.
Выйдя из домика, друзья не без удовольствия отметили то, что в деревне порторан жизнь идет своим чередом. Местные жители занимались своими делами, и никто из них не обратил на прогуливающихся людей никакого внимания. Несколько женщин у соседнего домика стирали белье. При этом, они были настолько погружены в свою работу, что ни о чем не разговаривали и даже не переглядывались. Вера вспомнила свое детство, когда, гостя летом в деревне у бабушки, она наблюдала за тем, как стирают бабушка, мама и ее сестра. Стирка руками – не самый приятный и очень утомительный процесс, поэтому деревенские женщины старались привнести в него что-то положительное. Они всегда собирались вместе и за стиркой много болтали, обсуждали новости, шутили и смеялись. Так работа текла быстрее и веселее, но порторанские женщины так, видимо, не считали.
Друзья, несколько озадаченные подобным явлением, поспешили пройти мимо них. Недалеко располагалось маленькое нежилое здание, похожее больше на склад или сарай. Рядом с ним несколько мужчин занимались наколкой дров. Эти мужчины так же, как и женщины ранее, не общались между собой и, казалось, даже не замечали друг друга. В деревне вообще было очень тихо. Никто не разговаривал, никто не смеялся. Даже не слышно было, чтобы кто-нибудь чихнул или хотя бы вздохнул. Временами на глаза друзьям попадались дети, но и они не издавали ни звука, и либо тихонько поодиночке играли, либо, так же молча, выполняли, какую-нибудь не особенно сложную работу.
– Вы где-нибудь видели, чтобы дети так спокойно сидели, да еще и молча? – тревожным шёпотом спросила Ирина.
Все только покачали головой, а Вера подумала о том, что на Земле ребенок, конечно, может сидеть очень тихо, но в этом случае заходить к нему должно быть крайне страшно. Там всегда будет какой-нибудь малоприятный сюрприз: размазанная по полу помада (или что похлеще), разбитые горшки с цветами, изрисованные стены. Фантазия ребенка безгранична, но тут… Это казалось невероятным. Почему дети сидят так спокойно и часами занимаются одной не особо красивой игрушкой? Почему они сидят поодиночке, а не играют друг с другом? Почему в этой деревне никто друг с другом не разговаривает? Почему у всех порторан такое отрешенное выражение лица? И почему вообще выходит столько много почему?