АРКАНУМ
Шрифт:
– Ты лучше меня знаешь, что это необходимо. Я – девочка взрослая, чуть-чуть, но могу за себя постоять. И, к тому же, я буду знать, что до тех пор, пока я не вернусь, хоть кто-то здесь не будет спать.
С этими словами она подмигнула другу, но Лео не успел ей ничего ответить, так как послышался стук в дверь, и в комнату снова вошел Тодд.
– Вы уже готовы? – он с едва уловимым и абсолютно непонятным сочувствием посмотрел на Веру и добавил: – Тогда нам пора идти.
Когда они выходили, два других порторанина внесли в домик подносы, полные еды. На прощание Вера бросила на Лео тревожный взгляд, и он едва заметно кивнул
Ночь оказалась темной. Кое-где были видны звезды, но луна так и не появилась. Всю дорогу от домика пленников до дома Одиуса они прошли молча, правда несколько раз девушка замечала в походке провожавшего ее порторанина какую-то необъяснимую неуверенность. Тем не менее, совсем скоро они оба остановились возле дома правителя деревни. Сумасшедший ученый обитал в том самом большом доме, который так выделялся среди всех лачужек порторан своей новизной и аккуратностью. Это был огромный, похожий на дворец, но, все же, деревянный дом, который, словно гора, возвышался над всеми другими строениями деревни. Перед самым входом порторанин остановился, будто бы в нерешительности.
– Вы точно уверены, что хотите пойти к Нему, – вдруг спросил Тодд, неуверенно обернувшись к своей спутнице.
– А что, у меня есть выбор? – Вера удивительно взглянула на провожатого.
Она, возможно, первый раз за все это время услышала от порторанина осмысленную речь, выражающую его собственное мнение, а не приказ хозяина. Вглядываясь сквозь мрак ночи в лицо Тодда, девушка неожиданно для себя поняла, что он очень взволнован, и как будто бы сильно за нее переживает. В его глазах читалось непонятное ей волнение и глубокое сострадание. Сегодня днем, как и все время до этого, все портораны вели себя, как зомби, то есть, как обычно, но сейчас Тодд словно отключился от их общего космического спутника, и истинные чувства словно бы внезапно одержали в нем верх. Это было непонятно и странно, но все же дало девушке некоторую надежду на то, что и среди порторан у них все-таки сможет найтись свой человек.
– Я бы мог Ему сказать, что не сумел вас уговорить или еще что-нибудь.
– Думаю, он тебя за это накажет, – сказала Вера, а потом добавила, – и вообще я привыкла смотреть в лицо трудностям, а не бежать от них!
– Если вы зайдете туда, я вам уже ничем не смогу помочь, – в последний раз попытался ее уговорить Тодд.
– Да будет так! – торжественно произнесла Вера и вошла в дом, где у самых дверей ее встретила молчаливая девушка в костюме горничной.
Служанка провела Веру в комнату, расположенную в самом конце просторного, но не слишком пышно обставленного коридора первого этажа. Гостья дрожащей от волнения рукой открыла дверь и медленно вошла в комнату, где ожидал ее сам хозяин дома.
– Рад, что вы все-таки согласились принять мое приглашение! – услышала она радостное приветствие Одиуса.
«Ну, конечно, приглашение» – усмехнулась про себя девушка. – «У этого господина явно что-то не в порядке с терминологией социальных отношений». Но вслух Вера этого, конечно же, не сказала, а вместо этого улыбнулась и осторожно осмотрелась вокруг. Комната, в которой она оказалась, была небольшой, простой и довольно уютной. С одной стороны ее стоял накрытый для ужина стол, убранству которого позавидовал бы и самый дорогой ресторан Земли. С другой
Одиус был безумно рад тому, что она пришла. Очевидно, он очень ждал этой встречи, так как оказался разодет точно на свадьбу: черный атласный костюм, тонкая белая рубашка и бутоньерка в тон платья Веры.
– Вы сомневались в том, что я приду? – спросила девушка, внезапно вспомнив про то, что она все-таки пришла в гости, а не в галерею, и пялиться на все вокруг не очень-то воспитанно с ее стороны.
Услышав ее вопрос, Одиус рассыпался в комплиментах и сообщил, что и мечтать не мог о том, что Вера все-таки окажет ему подобную честь. Эта игра, а в том, что это была именно игра, она не сомневалась, Вере показалась забавной, и она грациозно подала руку Одиусу, который принял ее в свои ладони с нескрываемым трепетом и слегка коснулся губами, прежде чем подвести свою гостью к накрытому столу.
– Предлагаю вкусить простой порторанской пищи, – сказал гостеприимный хозяин.
Неизвестно откуда в комнате появились две молодые девушки-порторанки, очевидно, служащие в доме ученого. Они внесли первые блюда, и комната сразу же наполнилась ароматами свежеприготовленной еды. Поставив блюда на стол, служанки удалились, а Вера подумала о том, что, может быть, и сейчас в еду подсыпано снотворное или даже что-то гораздо хуже него. Первым ее побуждением было не притрагиваться к пище, но Одиус, заметив ее смущение, удивленно сказал:
– Отчего же вы не пробуете? Это блюдо имеет восхитительный вкус!
В залог того, что он говорит правду, Одиус сам уверено и даже неприятно жадно приступил еде. Впрочем, девушка не сомневалась в том, что в его-то тарелке нет никаких дополнительный ингредиентов. Заметив, наконец, что гостья все же не притрагивается к пище и как будто опомнившись Одиус воскликнул:
– Ох! Простите меня! Совсем забыл. Я так давно не принимал у себя гостей, что совсем позабыл об этикете. Я ведь не предложил вам вина! Простите меня, простите!
С этими словами он встал, собственноручно открыл бутылку из темного стекла, стоявшую на столе, и Вера почувствовала терпкий аромат красного сухого вина. Ученый торопливо разлил его по бокалам. Бардовая жидкость в отблесках пламени камина показалась девушке кровавой.
– Я очень давно не принимал гостей и тем более женщин, – вновь извинился он, делая ударение на последнее слово. – Я совсем забыл, как это – быть гостеприимным. Но отчего же вы все-таки ничего не едите? Неужели вы думаете, что еда отравлена?
Глядя в встревоженные глаза ученого, Вера поняла, что если она совсем не будет ничего есть, то вряд ли сможет хоть что-нибудь узнать. Зато при таком раскладе она имеет очень высокие шансы вывести гостеприимного хозяина из себя, а этого совершать ей очень не хотелось. Делать было нечего, если уж она начала эту игру, то играть придется по его правилам. Тем более, что обратного пути у нее все равно уже нет. Решив для себя так, девушка подняла бокал с вином, кокетливо улыбнулась ученому и сказала: