Арколола (Вода). Странствие
Шрифт:
Абориген зашевелился, переступил с ноги на ногу. Вдруг далеко в пустыне зажглись два огонька. Он вздрогнул. Огоньки медленно двигались в сторону восхода. Что это? Динго или сумчатый волк? Огоньки постепенно растворились в черноте ночи. Абориген поёжился от холода и подбросил в костёр веток. Сон не приходил.
11
Утренний туман ещё поднимался над пустыней, когда абориген разбудил детей. В горячих углях костра допекалась крупная ящерица. Голодные дети уничтожили ящерицу за несколько минут. Потом абориген разбросал костёр, махнул детям рукой и быстрыми шагами двинулся вперёд. Питер хорошо отдохнул и выспался. Он вертелся вокруг аборигена, его голос разносился кругом. И чёрный мальчик, казалось, понимал его, что-то отвечал ему.
Питер решил выучить язык чернокожего. И пусть после этого Мэри посмеет говорить на своём французском, знанием которого она постоянно хвасталась.
Он подбежал к аборигену, держа обломок камня.
— Как это называется?
— Гарша, — резко произнёс тот, словно подчёркивая крепость камня.
— А это? — белый мальчик показывал на пучок сухой травы.
— Каратхара, — слово было шуршащим, как сама трава.
— Гарша, каратхара… Гарша, каратхара, — пронзительный дискант Питера нарушал тишину пустыни. Он бросался в сторону, и тут же возвращался, показывая аборигену ещё что-нибудь. Мэри шла сзади.
На обед они поели каких-то плодов, похожих на печёные яблоки. В полдень снова пережидали жару, отдыхая в ямах под кустами. По крайней мере, Мэри отдыхала, а мальчики болтали. Потом дети снова пошли по красному каменистому плато, держа направление на юго-запад.
Идти было очень неприятно. Ноги тонули в красной пыли. Скоро и Питер притих и уныло тащился рядом с сестрой. Было полное безветрие. Пыль, поднятая ногами, висела за ними в неподвижном знойном воздухе так, что, оглядываясь назад, они видели красное облако, постепенно исчезавшее за горизонтом. Через некоторое время Питер зачихал.
При первых же звуках абориген улыбнулся. Он вспомнил их встречу. Питер чихал, не переставая, несколько минут, и чёрный мальчик с тревогой начал поглядывать на него. Малыш, наверное, заболел дождевой болезнью. На самом деле Питер заболел гриппом. Он заболел ещё дома. Его кое-как подлечили, и вот теперь, когда организм мальчика ослаб, болезнь вспыхнула с новой силой. Питер отчаянно чихал и кашлял. Глаза у него покраснели и слезились, из носа текло, всё тело ломило.
Аборигены не знали, что такое грипп. Иногда они болели малярией, которую называли дождевой болезнью. Простуда им была неведома.
Весь день и часть вечера, пока они шли по пыльной равнине, Питер ужасно страдал. Когда пришло время ночлега, он был вконец измучен и настолько обессилен, что не стал есть. Ему ещё хватило сил подползти к сестре и положить голову к ней на колени.
Абориген возился с костром. Он был доволен. Сегодня они шли хорошо. Если они и дальше будут идти так быстро, то через семь снов придут к Большой Воде Иланба-Му. Тогда белокожие будут спасены.
Он не подходил близко к девочке, догадываясь, что чем-то пугает её. Он потихоньку улёгся на землю с противоположной стороны костра.
12
Над пустыней вставало жёлтое солнце. Лёгкий утренний ветерок шевелил кустики малги. Первым проснулся абориген. Готовый встретить новый день, он сразу стряхнул с себя сон. Мальчик встал, расправил руки, вдохнул свежий воздух и тихо пошёл к ручью, протекавшему рядом.
Затем проснулся Питер. Ему было значительно лучше. Он сел, покачиваясь, и начал прочищать нос и протирать глаза.
Мэри, не открывая глаз, проговорила сонным голосом:
— Питер, где твой платок?
— Потерял.
Он не стал дожидаться дальнейших нотаций и быстро встал.
— Пойду посмотрю, что там делает чёрный.
Засунув руки в карманы, он побрёл по проходу между скал к ручью. Кругом торчали большие валуны. В скалах виднелись кратерообразные углубления. Это было очень похоже на поверхность луны, совсем как в комиксах, где рисуют суперменов в космосе. Он неторопливо шёл, с опаской поглядывая по сторонам — а вдруг какой-нибудь монстр и впрямь набросится на него. Пройдя несколько десятков футов, он услышал какой-то хруст, перемежающийся с тяжёлыми шумными вздохами. Снедаемый страхом и любопытством, Питер осторожно подошёл к большому камню и выглянул из-за него.
В двадцати футах ниже него находился маленький водоём, окружённый скалами, с кристально чистой и неподвижной, как стекло, водой. Около него возился абориген, катя небольшой валун. Он увидел Питера и улыбнулся.
— Яррава! — он показал на водоём.
Спуститься вниз для Питера было делом одной секунды.
Он сразу увидел, что такое «яррава». В глубине водоёма сверкали серебряными стрелами рыбёшки. Их размеры колебались от трёх до пятнадцати дюймов. И тут Питер вспомнил о завтраке.
— Ямара? — он показал на рыбу.
Абориген кивнул.
С одной стороны водоёма было мелко, и Питер вошёл в воду. Он очень хорошо видел каждую рыбину. Их были десятки, если не сотни. Когда Питер протягивал руку, чтобы схватить хотя бы одну, они исчезали в глубине. Он неуклюже топтался на мелководье, тщетно пытаясь их поймать. Абориген тихо смеялся. Потом он поманил мальчика к себе и подвёл его к гладкому круглому камню.
— Курура, — сказал он и начал вкатывать камень на скалу, нависавшую над водоёмом. Питер, пыхтя от натуги, трудился над другим камнем. Вскоре мальчики забрались на самый верх. Абориген жестами изобразил своё намерение. Питер понимающе кивнул. Они вместе подняли камни и бросили их в воду. Огромный фонтан брызг поднялся над водой. Мальчики прыгнули в воду. Через минуту две дюжины оглушённых рыб лежали на берегу.
Абориген ликовал. Он сгрёб рыбу в кучу и начал с ней играть. Он подбрасывал рыб в воздух, пропускал их через растопыренные пальцы, как скряга, наслаждающийся видом золота. Ведь это была еда, йемара!
Рыбы было так много, что её невозможно было унести. Но Питер быстро нашёлся. Он снял шорты, и дети, навалив в них рыбу, торжественно приволокли этот тяжёлый тюк к костру.
Когда все поели и нужно было двигаться дальше, Питер отказался надеть шорты. Это была настоящая сцена с рёвом и криками.