Арктические походы Джона Франклина
Шрифт:
Франклин вернулся домой 15 сентября и нашел Бака и прочих своих товарищей уже на месте. Он ничего не пишет относительно испытанного им чувства при виде пенящийся вод Меднорудной реки, бывшей предметом его горячего желания. Такую сдержанность проявляет Франклин, конечно, потому, что он сознает относительность своей удачи. При виде Меднорудной реки он, конечно, меньше радовался этому, чем сожалел, что воспользоваться ее быстрым течением для продолжения пути к заветным морским берегам ему придется еще очень нескоро. Тяжелая забота о судьбе возглавляемой им экспедиции, нуждавшейся в самых необходимых вещах, омрачала его радость. Нельзя было забыть, что за все лето 1820 года удалось пройти всего лишь 138 миль!
Десять месяцев провела
Индейцы, начинал с самой осени, доставляли экспедиции массу разнообразной дичи. Вскоре в доме скопилось мясо от ста оленей, много сала и соленой рыбы. Однако на это ушли все огнеприпасы, а кроме того, народу вместе с индейцами в форте было так много, что даже этих запасов хватило бы ненадолго. Поэтому решено было отправить за продовольствием и другим необходимым Бака в форт Провидения. Здесь он ничего не нашел и отправился дальше до форта Чипевиан.
За время этого похода Бак прошел пешком более 1000 миль, нередко голодая по 2–3 дня сряду. Он проявил совершенно исключительную выдержку и волю к достижению намеченной цели. Путешествие его принадлежит к самым замечательным подвигам в этой области.
Прибыв на место, Бак выяснил, что из посланных с Йоркской фактории десяти ящиков груза пять важнейших было самым противозаконным образом задержано в пути. Все-таки Баку удалось восстановить большую часть недостающего благодаря внимательности заведующих отдельными факториями, уступивших часть своих припасов. На своем пути Бак постоянно сталкивался с различными трудностями. Вскоре выяснилось, что источником всех этих неприятностей был начальник форта Провидения.
О исключительной зловредностью действовал этот человек, распространяя среди индейцев слухи, что члены экспедиции вовсе не представители своего государства, а жалкие бродяги, и что они никогда не будут в состоянии оплатить долги индейцам; экспедиции он заявил, будто у него есть распоряжение не выдавать им ничего из запасов фактории. Когда же Бак добился от него получения ста оружейны пуль, то этот мошенник поставил условием обязательное возвращение их при первой возможности.
Эти недоразумения заметно отразились на взаимоотношениях экспедиции с Акайчо. Впрочем, Франклину удалось в конце концов доказать индейскому начальнику всю несправедливость этих нападок. Акайчо, отличавшийся недюжинным умом, понял в чем дело, и отношения приняли, казалось, прежний сердечный характер. Особенно благоприятное впечатление произвело на Акайчо прибытие вызванных издалека двух эскимосов-переводчиков. Он понял, что такая затея не по плечу обыкновенному проходимцу и что экспедиция действительно во что бы то ни стало решила добиться выхода к морю.
Однако Акайчо успел сообразить, что если среди белых людей не все беспрекословно подчиняются воле начальника экспедиции, то и ему, как вождю большого индейского племени, пристало держать себя в присутствии белого начальника с большей самостоятельностью. В результате участились случаи недоразумений при переговорах между индейцами и экспедицией.
Возвратимся к описанию жизни в зимнем лагере Франклина. Зима 1820/21 года была исключительно суровой. Жителям форта Предприятие приходилось очень туго. Экспедиции нехватало очень многих предметов первой необходимости, не говоря о том, что питание было чрезвычайно недостаточным.
«Питание наше, — рассказывает Франклин, — состояло почти исключительно из оленины. К этому два раза в неделю добавлялась рыба, а изредка немного мучного. Овощей не было совсем. По воскресениям мы выпивали утром по чашке шоколаду. Но главным нашим лакомством был чай, который мы пили по два раза в день.
«Из оленьего сала и полос ткани, оторванных от наших хлопчатобумажных рубах, мы приготовляли свечи, а Хепберн научился варить мыло из смеси сала, золы и соли.
«Сильный мороз принес нам большой убыток: деревья промерзали насквозь, и рубить их становилось очень трудно, вследствие чего сломалось несколько топоров, и в конце концов сохранился только один единственный. Его пришлось доверить нашему плотнику, который сумел сохранить топор в целости до времени возвращения наших людей из форта Провидение, доставивших нам запасные».
Насколько велика была нужда в зимнем лагере Франклина, видно уже из этих немногих слов, но можно было бы привести еще любопытные цитаты из его книги, дающие яркое представление о том, как жили Франклин и его товарищи и как они боролись с бесчисленными окружавшими их лишениями. Тем удивительнее бодрость и готовность к новым испытаниям, царившие среди зимовщиков, с нетерпением ожидавших продолжения путешествия в следующем году.
В середине января из форта Провидение вернулся отряд носильщиков, посланный туда за продуктами и охотничьими припасами. В конце этого месяца в лагерь экспедиции пришли в сопровождении Венцеля два эскимоса, названные Августом и Июнем, предлагавшие свои услуги в качестве переводчиков при предстоявших встречах с эскимосами. Август говорил по-английски; услуги его в качестве не столько переводчика, сколько охотника и преданного члена экспедиции, были неоценимы. С именем его связаны наиболее тяжелые моменты, пережитые экспедицией, с ним же связана тесно вся история следующей, более поздней экспедиции Франклина.
В марте вернулся из своего удивительного похода Бак и привез много необходимых вещей. Тогда же пришло известие от одного индейского вождя, что он согласен приготовить для экспедиции некоторое количество сушеного мяса взамен пороха и пуль. Это предложение было, конечно, радостно принято.
Апрель был, несмотря на все это, месяцем сильнейшего недоедания, так как индейцы совсем перестали приносить дичь. В результате все запасенное для весеннего похода толченое мясо было быстро уничтожено. В это время всем членам экспедиции приходилось довольствоваться приемом пищи всего лишь один раз в сутки. Люди сильно исхудали и ослабели. Впрочем, не лучше чувствовали себя семьи индейцев, расположившихся вокруг форта.
В конце апреля положение с продовольствием стало почти нестерпимым. По счастью, в это время вернулся эскимос Август, сопровождавший Акайчо в его зимнем охотничьем походе. Август прибыл с грузом мяса и с извещением, что у индейцев есть большие запасы дичи. Навстречу индейцам выступил Венцель во главе отряда носильщиков.
Уже в начале мая сильно потеплело, и Франклин стал беспокоиться, как бы не упустить лучшего времени для продолжения путешествия. 21 мая в форте Предприятие стало известно, что к нему приближается индейский вождь Акайчо с тем, чтобы, в соответствии с данным обещанием, сопровождать экспедицию на ее пути к морю.
Акайчо явился, но, к сожалению, оказалось, что он не успел избавиться от дурного впечатления от клеветнических рассказов об экспедиции, состряпанных ее недоброжелателями. Вождь большого индейского племени считал нужным предварительно узнать, какова будет польза для его народа от сотрудничества с экспедицией. Относительно похода на север он считал, что это предприятие чрезвычайно рискованное, и стал энергично отсоветовывать посещение морского побережья, так как оно сулит верную гибель.
После долгих пререканий Франклину все же удалось уговорить Акайчо следовать за ним. Договорившись с индейцами относительно всех подробностей совместного похода, Франклин согласовал также вопрос об участии в походе Венцеля. Было решено, что после прибытия к берегу моря он покинет экспедицию и вернется обратно вместе с индейцами. Ему было поручено после расставания с экспедицией заложить в определенных точках продовольственные склады.