Арлекин

Гамильтон Лорел

–Нет, большинство кошачьей ликантропии гораздо сложнее подхватить, чем волчью.

–Ты не понимаешь, нельзя достоверно распознать кошачью ликантропию в крови человека в течение семидесяти двух часов с момента нападения. Если у него нет штамма тигра, а они дадут ему вакцину, то он все равно заразится. Не тигром, так кем-то еще, - настаивала я.

–В том-то и проблема, - протянул Грэхэм.

–В тот-то, - поддразнил его Реквием.

–Я пытаюсь расширять свой словарный запас и ты, вместо того, чтобы смеяться, мог бы мне и помочь, - Грэхэм посмотрел на него весьма недружелюбно.

Реквием

поклонился, изящно, отведя одну руку в сторону для баланса. Казалось, будто эта рука просто жить не может без шляпы с пером, так что жест был каким-то незаконченным, будто для его полноты не хватало соответствующего костюма.

Он выпрямился.

–Я прошу прощения, Грэхэм, но ты прав. Я действительно очень рад твоим стараниям и успехам. Эта выходка была грубой, так что прошу меня извинить.

–И почему, когда ты извиняешься, нет ощущения, что ты действительно попросил прощения?
– спросил Грэхэм.

–Давайте вернемся к нашим проблемам, мальчики, - прервала я их.
– Так что там с Питером?

–Тэд Форрестер - федеральный маршал, - он произнес эту фразу, будто она все объясняла, будто сказал «Супермен, Стальной человек», - с ним. Он старается помочь ему с решением.

–Но он хочет выздороветь, и вакцина дала бы ему такой шанс.

–Как я уже сказал, это новинка, - пожал плечами Грэхэм.

–Это экспериментальная вещь, - заметила я.

–И это тоже, - кивнул он.

–Какая ликантропия в вакцине?
– спросила я.

–Они не говорят, но это скорее всего какая-то из основных кошачьих ликантропий, но точно не тигр.

–Будем надеяться, что нет, - сказала я.
– Они производят вакцину большими партиями. Неужели нельзя было промаркировать флаконы?

Грэхэм посмотрел на меня, будто увидел впервые.

–Ты не упомянул, что будет, если ему дважды дадут штамм тигра? Я думаю, что ничего страшного. Просто тогда он точно будет именно тигром.

–Да. Все уже спрашивали их, что это будет за кошка?
– Взгляд Грэхэма ясно дал мне понять, что при нем никто ни разу не спросил. Я посмотрела на Реквиема

–Я был тут, как мне и было велено. Мальчика я не видел.

–Грэхэм, пойди и спроси у Тэда то, что я хочу знать.

Грэхэм не спорил. Он кивнул и вышел. Хороший мальчик.

Теперь я точно знала, где нахожусь. Над нами была больница, а более низкие ее уровни и подвал были переоборудованы для содержания выживших после нападения ликантропов, жертв вампиров, которые предположительно должны были подняться, и просто помещений для оборотней, которые не могли себя контролировать. В противном случае им светила поездка в «принудительную безопасную лечебницу». АКЛУ собиралась подать прошение в Верховный суд о том, что «безопасные лечебницы» нарушают права граждан. Туда помещали любого, кто давал согласие на это и достиг восемнадцатилетнего возраста. Они обещали вас освободить, как только вы научитесь управлять своими новыми способностями, но так или иначе все, кто туда попал, уже никогда не выходили на свободу. Большинство больниц имели изоляторы для ликантропов и вампиров, в которых принимали раненых, но это было место на самый крайний случай. Как, черт возьми, получилось,

что мы тут оказались?

–Реквием, - позвала я.

Он подошел к кровати, и его плотно запахнутый плащ двигался вокруг него. Виден был только бледный проблеск лица.

–Да, моя вечерняя звезда?

–Почему каждый раз оно звучит с все большим сарказмом?

Он моргнул, так что его яркие глаза на мгновение погасли.

–Я постараюсь следить за своей интонацией, потому как не подразумеваю под своими словами ничего, что выходило бы за рамки простого обращения.
– На сей раз он говорил мягко, романтично. Это мне тоже не нравилось. Но я не сказала этого вслух. Я буду жаловаться потом, когда вытащу из него все, что мне хотелось знать.

–Один раз я уже спросила, где Жан-Клод. Теперь я спрашиваю снова. Где он и что он делает?

–Ты не можешь его ощущать?

Я задумала и отрицательно покачала головой.

–Нет, сейчас не могу.
– Страх поднялся во мне, как пузырьки в бутылке с шампанским. Должно быть, это отразилось на моем лице, потому что Реквием взял меня за руку.

–С ним все в порядке, но он закрывается, чтобы Арлекин не смог воздействовать ни на тебя, ни на вашего Царя волков.

–Значит их больше, чем двое, - констатировала я.

–Почему ты решила, что их всего двое.

–Этих двоих я видела, - ответила я.

–В каком смысле видела?

Снова мне не понравился его вопрос и то, как он это спросил.

–А это имеет какое-то значение?

–Возможно, нет, а может и да, Жан-Клод чувствует более двух представителей на нашей территории.

–Я удивлена, что Жан-Клод в состоянии защитить нас всех, - сказала я. Рука Реквиема напряглась на моей руке.

–Как и все мы, - ответил он и убрал руку, спрятав ее под своим плащом.

–Расскажи мне, что я пропустила. Как долго я была без сознания?

–Сейчас вечер того дня, когда тебя ранили. Ты была без сознания под действием лекарств всего несколько часов.

–Несколько часов, не дней?
– переспросила я.

–Не дней.

Я положила руку на живот, и боли, которая должна была бы быть, не было. Я приподняла больничную рубашку, в которую меня одели. Но заколебалась, обернувшись на мужчину. Он был моим любовником, но… было что-то в Реквиеме, что заставляло меня чувствовать себя при нем не комфортно. Мика, Натаниэл, Жан-Клод, Ашер, даже Джейсон, не стали бы помехой тому, что я собиралась сделать. Ричард возможно тоже попал бы в список. Но присутствие Реквиема заставило меня остановиться.

–Осмотри свою рану, Анита. Я не буду смущен видом твоей наготы.
– Сказал он так, будто я уже оскорбила его. Поскольку он был старым вампиром, наличие эмоций в его голосе могло значить две вещи: либо он позволил мне понять, что чувствует, либо он был настолько расстроен, что не мог справиться со своими чувствами.

Я нашла компромисс. Я подняла рубашку и натянула одновременно простыню на нижнюю часть своего тела.

–Я не животное, Анита. Я в состоянии вынести вид твоего обнаженного тела и не отреагировать.
– Гнев и презрение, вот что было в его голосе, но зато я теперь точно знала, что это потеря контроля.