Арлекин
Шрифт:
Он не стал. Он поднес меня к краю ванны, где громко шумела вливающаяся вода. Жан-Клод мне объяснил, что наполняющий ее кран соединен с системой, которая очень быстро ее наливает. У меня дома почти такая же большая ванна, и система, очевидно, того же типа. Поскольку я купила дом сразу с ванной и системой, то не знала, что в ней есть что-нибудь особенное. Ну, хайтековская ванна, кто там будет разбираться?
Ричард меня обнял, я ощутила прилив этой восхитительной силы.
— Надо бы проверить воду, но мне так приятно
— Мне тоже.
Он прильнул щекой к моим волосам:
— Правда?
— Правда, — ответила я и ответила бы шепотом, но вода гремела так, что шептать было невозможно.
Он шагнул в воду, держа меня на руках. Я засмеялась и подняла голову — заглянуть ему в лицо.
— Не стоило вначале температуру проверить?
От выражения его лица у меня тут же прошел смех. Нетерпение, радость — масса эмоций. А последнее время, когда мы бывали вместе, я на его лице видела только вожделение. Мы оба отсекали собственные эмоции, охраняли себя. В этом ощущался вкус секса в конце отношений, когда остался только секс и ничего больше, а его одного мало.
— Температура хорошая, — сказал он тихо, опустился на колени, держа меня на руках. Эти шесть футов с мелочью он сложил и погрузил в воду, и над его талией вода коснулась меня. Теплая вода, почти горячая. Она обхватила меня почти как еще одна пара рук, гладя, ощупывая. Он был прав, отличная температура.
Ричард шепнул мне в волосы:
— Сильно у тебя болит?
— Не сильно, но все тело ноет.
— Сначала отмоемся, потом дадим этому телу отмокнуть в воде. Горячая вода в таких случаях помогает.
Он поцеловал меня в лоб, потом опустился в воду вместе со мной, и мы почти плавали в этой ванне, и я лежала у него поперек груди. Ричард одну руку убрал от меня, и мы частично подплыли, частично подобрались к крану. Ноги у меня болтались в воде, остальное тело было прижато к груди Ричарда. Он сел, прислонясь к стенке ванны. Вода доходила ему почти до плеч, то есть для меня была, пожалуй, даже слишком глубокой. Ричард прижимал меня к себе, и мне это нравилось. Очень приятно было касаться его.
— Воды хватает? — спросил он.
— Ага.
Я протянула руку и отключила воду, потом опять села так, чтобы Ричард прижал меня к себе. Из-за разницы в росте я могла прижаться только к его груди и животу, а остальное мое тело почти плавало в воде. И это, пожалуй, хорошо: если бы он слишком уж меня касался, это бы меня отвлекло.
Он поцеловал меня в щеку, и я устроилась у него на руках в теплой-теплой воде.
Она успокаивала и расслабляла — по крайней мере так должно было быть, но самая сердцевина во мне почему-то была зажата. Что не так?
— Что не так? — спросил Ричард.
— Все так.
— Ты зажата.
Я вздохнула:
— Не знаю почему.
Он погладил меня по боку, положил руку на бедро.
— Такое чувство, что ты наедине
— Я не нарочно, — ответила я.
Он обнял меня, притянул к себе и приподнялся, и ощущение, когда он прижимался к моему заду, было чудесно. Я выгнулась, стала тереться об него, и его тело отреагировало. Все это было непроизвольно, и мне радостно было знать, что вот так я на него действую. Он чуть толкнул меня, и я тихо пискнула.
— Так быстро, так нетерпеливо… Господи, как я в тебе это люблю, — шепнул он мне в лицо.
— Я уже сколько месяцев хотела быть с тобой, а ты все не говорил «да».
— Я боялся.
Он ткнулся лицом мне в шею, чуть прикусив.
От этого легкого сжатия зубов я выгнулась еще сильнее. Нытье в мышцах и суставах стало уходить под наплывом эндорфинов, химикатов счастья.
— Чего боялся? — шепнула я.
Он прикусил сильнее, и у меня спина изогнулась дугой.
— Тебя.
— Почему?
Он губами накрыл мне шею сбоку и прикусил снова. Я крикнула, ногтями вцепилась ему в руки, и наконец мне пришлось сказать:
— Хватит, хватит…
Он отодвинулся, повернул меня лицом к себе. Притянул ближе, взял меня ладонями снизу, сильнее прижал к себе. Я уперлась в него, будто хотела отодвинуться, сбежать, но не это было у меня на уме — просто слишком как-то получалось почему-то. Ощущение этого нетерпения, такого огромного, зажатого между нашими телами. Почти слишком.
Он задрожал, запрокинул голову, сказал отрывисто:
— Боже, Анита! Боже мой, как мне нравится, когда ты вот так на меня реагируешь, как нравится!
Я обернулась вокруг него телом, вскрикнула и прижалась еще сильнее.
Он притиснул меня к стенке ванны, и я не протестовала, пока не стало ясно, что сочетание воды (которая никак не лубрикант), отсутствия прелюдии и размеров Ричарда сильно затрудняют этот процесс.
Я то ли похлопала, то ли шлепнула его по груди:
— Слишком большой, ты слишком большой.
— Это вода, — сказал он на выдохе. Положил руки на края ванны, опустив голову вниз. — Если ты отпустишь ardeur, мы это сделаем.
— Но потом будет больно, да и тебе тоже.
Он чуть двинул бедрами, и от этого ощущения, даже излишне тугого, у меня перехватило дыхание.
— Не так уж больно, — сказал он.
— Еще как, — возразила я, — можешь мне поверить. Не хочу я наутро ходить чаплинской походкой.
Он чуть приподнял голову — поглядел на меня, сдвинув брови.
— Мы никогда до сих пор так не делали — откуда ж ты знаешь заранее?
Черт… Я смотрела на него и не знала, что сказать. По правде говоря, мы с Микой так делали, но вспоминать об этом сейчас было бы по меньшей мере бестактно. Я попыталась что-то придумать, чтобы его не огорчать, но слишком долго думала.