Армадэль. Том 2
Шрифт:
С этими извинительными словами он предложил руку мисс Гуильт и вывел её из аптеки.
— Вы закончили со мною теперь? — спросила она, когда они были в передней.
— О Боже, Боже! Каким тоном вы это говорите! — воскликнул доктор. — Обед в шесть часов, — прибавил он с подчёркнутой вежливостью, когда она отвернула» от него и с холодным молчанием медленно пошла наверх в свою комнату.
Часы самые тихие, неспособные расстроить самые раздражительные нервы были прикреплены в стене над площадкой первого этажа в лечебнице. В эту минуту, когда стрелки показывала без четверти шесть, тишина на этажах нарушилась только шелестом платья мисс Гуильт. Она пошла по коридору первого этажа, остановилась у закрытого аппарата, прикреплённого снаружи у комнаты под номером четвёртым, прислушалась с минуту, потом отперла крышку ключом.
Открытая крышка отбрасывала тень на внутренность ящика. Мисс Гуильт сначала увидела то, что она уже видела — банку и стеклянную трубу, обложенную пробкой. Она вынула трубу и, осмотревшись вокруг, заметила на подоконнике, находившемся возле, восковую свечу, прикреплённую к железному пруту, которым зажигали газ. Она взяла прут и, вложив его в отверстие, которое занимала труба, начала мешать им в банке. Лёгкое бульканье какой-то жидкости и скрежет какого-то твёрдого вещества, которое она мешала, было единственными звуками, доносившимися до её ушей. Она вынула прут и осторожно дотронулась кончиком языка до жидкости, оставшейся на пруте. Осторожность оказалась совершенно ненужной в этом случае: жидкостью оказалась вода.
Положив трубу на прежнее место, мисс Гуильт заметила что-то блестящее на пустом месте возле банки. Она вынула эту вещь, которая оказалась пурпуровым флаконом. Жидкость, которой он был наполнен, темнела сквозь прозрачное цветное стекло; шесть тоненьких бумажек были прикреплены в правильных промежутках, разделявших жидкость, заключённую в флаконе на шесть равных частей.
Теперь не было сомнений, что аппарат был тайно приготовлен для неё — аппарат, от которого она одна (исключая доктора) имела ключ.
Мисс Гуильт поставила флакон на прежнее место и заперла ящик. С минуту она смотрела на него с ключом в руке. В этот же миг исчезнувший румянец снова выступил на её лице, впервые в этот день она почувствовала душевный подъем. Мисс Гуильт обернулась и, запыхавшись, поспешила наверх в свою комнату на втором этаже. Торопливо достала из гардероба своё манто и из картонки — шляпку.
— Я не в тюрьме! — закричала она пылко. — Я могу владеть своим телом! Я могу идти — всё равно, куда бы то ни было, только бы мне выйти из этого дома!
Надев манто и держа шляпку в руке, прошла через комнату к двери. Ещё мгновение, и она была бы в коридоре. В эту минуту в голове её мелькнуло воспоминание о муже, от которого она отреклась. Мисс Гуильт вдруг остановилась и бросила манто и шляпку на постель.
— Нет, — сказала она. — Бездна легла между нами. Худшее сделано!
Постучали в дверь. Голос доктора вежливо напомнил ей, что уже шесть часов. Она отперла дверь и остановила его, когда он сходил вниз.
— В какое время придёт сегодня поезд? — спросила она шёпотом.
— В десять часов, — отвечал доктор таким голосом, который все могли слышать.
— В какой комнате остановится мистер Армадэль, когда приедет?
— В какой комнате хотите вы, чтобы он остановился?
— В комнате под номером четвёртым.
Доктор до самого конца поддерживал инсценировку.
— Пусть будет номер четвёртый, — сказал он любезно. — Только, разумеется, если номер четвёртый не будет занят в это время.
Прошёл вечер, настала ночь.
За несколько минут до десяти часов Бэшуд опять был на своём посту и опять ожидал прибытия поезда.
Дежурный инспектор, знавший его по наружности и лично удостоверившийся, что его аккуратное появление на станции железной дороги не связано с намерением посягнуть на кошельки и чемоданы пассажиров, приметил два новых обстоятельства в поведении Бэшуда в этот вечер. Во-первых, вместо того чтобы проявить свою обыкновенную весёлость, он казался встревоженным и унылым; во-вторых, пока он поджидал поезда, за ним в свою очередь наблюдал худощавый, смуглый, среднего роста молодой человек, который оставил свою поклажу (записанную на имя Мидуинтера) в таможне накануне и вернулся за ней только полчаса назад, попросив, чтобы её осмотрели.
Что привело Мидуинтера на станцию железной дороги и почему он также поджидал поезда?
Он добрёл до Гендона в своей одинокой прогулке накануне, зашёл в деревенскую гостиницу и проспал (просто от изнеможения) до позднего утра, чем и воспользовалась его предусмотрительная жена. Когда он вернулся на её квартиру, хозяйка могла только сообщить ему, что жилица полностью расплатилась с нею и уехала (куда — ни она, ни служанка не знали) более чем два часа назад.
Потратив немного времени на расспросы, результат которых убедил его, что след потерян, Мидуинтер вышел из дома и машинально продолжал свой путь к более шумным центральным районам столицы. После всего случившегося накануне было бы совершенно бесполезно отправиться по адресу, который она ему дала, адресу её матери. Мидуинтер пошёл по улицам, решившись найти её и тщетно стараясь найти пути для достижения своей цели, пока им опять не овладело чувство усталости. Когда он остановился отдохнуть и собраться с силами в первой попавшейся гостинице, случайный спор между слугой и приезжим о потерянном чемодане напомнил ему о его собственном багаже, оставленном на станции железной дороги, и немедленно навёл его мысли на обстоятельства встречи с Бэшудом. Ещё через минуту мелькнула мысль, что он напрасно ищет встречи на улицах, что надо попробовать опять найти управителя, поджидающего приезда человека, которого он, очевидно, встречал с вечерним поездом накануне.
Мидуинтер не знал о слухах, распространившихся о смерти Аллэна в море, и не узнал при последнем свидании с женой, с какой целью она надела вдовий траур. Его первые подозрения о её неверности перешли в твёрдое убеждение, что она изменила ему. Он мог дать только единственное толкование тому, что она открыто отреклась от него и приняла имя, под которым он тайно на ней женился. Её поведение вынудило его сделать заключение, что она вступила в какую-то постыдную связь и подлейшим образом обеспечила себе такое положение, в котором, она знала, для него будет противно и стыдно предъявлять на неё свои права. С этим убеждением он теперь наблюдал за Бэшудом в твёрдой уверенности, что тайное убежище его жены было известно гнусному служителю её пороков, и смутно подозревал, поглядывая на часы, что неизвестный человек, оскорбивший его, и неизвестный путешественник, приезда которого поджидал управитель, было одно и то же лицо.
Поезд опоздал в этот вечер, а вагоны были заполнены более обыкновенного, так что на платформе стало многолюдно, когда он остановился наконец. Мидуинтер скрылся в толпе, суетившейся на платформе, и, стараясь выбраться из неё, в первый раз потерял Бэшуда из виду.
Прошло несколько минут, прежде чем он опять увидел управителя, с жаром разговаривавшего с человеком в широком лохматом пальто, который стоял к Мидуинтеру спиной. Забыв всякую осторожность и сдержанность, которые он соблюдал до прихода поезда, Мидуинтер немедленно подошёл к ним. Бэшуд увидел его грозное лицо и молча отступил. Человек в широком пальто обернулся посмотреть, что испугало управителя, и Мидуинтер увидел при ярком свете фонаря лицо Аллэна!