Армагеддон №3

Дедюхова Ирина Анатольевна

Провожать Грега в сомкнутом строю вышел весь полк, к проводам подоспели конные драгуны полка Тианж, Эгмон и Лангедокского. Флик, сидевший верхом на своей Розочке, легкомысленно гарцевавшей рядом с каурым жеребцом Грега, долго оглядывался на оставшийся позади торжественный строй полков с реющими над ними драконами.

В двух переходах от лагеря Грег и Флик увидели несущуюся с холмов прямо на них маркитантскую повозку. Сидевший на козлах возница был абсолютно черным. Сжимая поводья, он что-то отчаянно кричал покрытым пеной лошадям, а сзади неумолимо сокращали расстояние два абсолютно одинаковых всадника в форме прусских улан на свежих вороных жеребцах. За спинами всадников крыльями

реяли ментики лимонного цвета, а на самую переносицу были надвинуты высокие медвежьи шапки. Грег и Флик, выхватив сабли, почти без дистанции дали аллюр в сторону повозки. Явно заметив их, перестроились и уланы. Бляха на груди Флика внезапно потяжелела.

— Главное, удержись в седле, мальчик, — крикнул ему на скаку Грег. — И не смотри им в глаза! Не смотри в глаза!

Флик постарался отвести глаза от двух фигур, которые неслись со стороны спрятавшегося в низких облаках солнца. Прижавшись к холке Розочки, он увидел, как черный возница, остановив повозку, споро выпрягает одну из лошадей, перерезав поводья и пытаясь вскочить на нее без седла. Он подумал, что странный человек попытается уйти верхами от преследователей, полностью переключившихся на них. Но возница, нелепо подпрыгивая на неоседланной лошади, рискуя свалиться с нее в любую минуту, уже подъезжал к ним, из последних сил пытаясь опередить улан. Он что-то кричал сорванным голосом, но ветер относил в сторону его крик, поэтому слова его они различили, когда от улан их отделяло не более восьми корпусов.

— Бляхи вынимайте! Бляхи! — хрипло орал черный человек, ерзая на крупе лошади. У него самого поверх овчинного жилета болталась знакомая металлическая бляха.

Флик тут же полез за бляхой левой рукой, чтобы не сбить направления Розочке. Он увидел, как Грег сделал то же самое. На двух корпусах до улан с искаженными атакой лицами, из-за сгорбившихся спин с развевающимися ментиками внезапно выглянуло солнце. Оно резануло по глазам так, что всадники инстинктивно выпрямились и зажмурились. Флик понял, что черный человек рядом с ним тоже прикрыл глаза суконным рукавом. Вслепую они мчались буквально несколько мгновений — с воплями, обнаженными саблями, успев все же сделать на широком галопе не менее двух-трех корпусов. Однако когда они открыли глаза, никого рядом с ними не было. Ни впереди, ни сзади. Их окружало безмолвие зеленых холмов, поросших дубравами. Светило солнце и вокруг ничего, кроме них, не напоминало о войне. Совершенно непонятно, на кого они только что неслись с обнаженными саблями, в пену загоняя лошадей. Неподалеку стояла брошенная повозка с тяжело дышавшей лошадью возле упавшего на землю дышла. Никаких всадников нигде не было, будто они им привиделись.

— Солнце… в бляхах отразилось… тоже… им по глазам… повезло, — задыхаясь, проговорил спешившийся кулем на землю черный человек.

Перекинувшись несколькими словами с черным человеком, Грег попросил Флика разжечь костер, а сам отошел за повозку с ее хозяином. Почти сразу он вышел из-за повозки с серым лицом. Черный человек за повозкой для чего-то снял с головы большой черный шарф, которым он был обмотан до середины груди, и в сумерках его голова светилась яркой свежей сединой. Грег на ходу бросил вполголоса Седому: "Флику не говори!" и почти бегом направился от них куда-то в сторону холмов. Флик хотел побежать за ним, но Седой перехватил его смуглой до черноты рукой за рукав и сказал:

— Ему надо побыть одному, мальчик… Они сегодня уже не придут! Пусть капитан побудет один!

Ночью у жарко пылавшего костра Флик дремал на барашковой жилетке возницы, а сам возница хрипло, со странным акцентом спорил с капитаном. Флика раздражало, что Седой говорит с господином капитаном без должного уважения, но предпочитал держать свое мнение при себе.

— Как разумный человек, ты должен согласиться, что Франция уже проиграла свой Армагеддон, — сказал Седой таким тоном, будто Армагеддон Франция проиграла именно ему. — За ней все сдадутся, вот увидишь… С Россией пока ничего не ясно… Тут такое дело, что к кому Россия перекинется, тот и в прикупе.

— А что такое Россия? — набравшись храбрости, спросил Флик.

— Совершенно дикая страна… Большая-пребольшая, — неопределенно ответил капитан. — На самом краю земли. Там все время зима и живут одни медведи.

Флик задумался о заснеженной стране с медведями, пытаясь сообразить, как же такая страна сможет им помочь, если все сдадутся?

— Здесь будет сплошной пожар, — почти с удовлетворением сказал Седой. — Можешь мне поверить! Уж я-то в таких вещах ни разу не ошибался! А Соединенное Королевство станет править морями!

— Эти подонки и пираты? — возмутился Грег. — Что ты такое говоришь?

— Что будет, то и говорю, — сумрачно ответил Седой. — Если сейчас постараться хотя бы неразлучников увести за собой… Риск, конечно, есть. А что ты можешь предложить? Я тебе рассказал, что видел. Прибавь к этому то, что видел ты. Ну, и что предложишь нам ты? То-то и оно, что другого выхода нет. Не хуже тебя знаю, что ни разу привратники не побеждали, оставив твердь земную. Но я поразмыслил тут на досуге… Понимаешь, по контуру наших блях вьется змей. Ведь для чего-то он вьется, правда?

— Это символ всего сущего, которое обязано поддерживать усилия Привратников, — заученно сказал Грег. — Так мне отец говорил.

— Думаю, никто нам в такой ситуации ничем не обязан, — задумчиво произнес Седой. — Но почему мы не должны надеяться? Все-таки мы несем в себе Веру, Надежду и Свет Любви. Сам видел, как от нас сегодня эти двое сиганули… Хотя мне сейчас кажется, что это был обман зрения, мираж…

— Признаться, мне тоже, — сказал Грег. — Вот только если бы эта галлюцинация не развеялась, плохо бы нам пришлось.

— Да, до встречи с вами это было слишком реально, если учесть то, что я тебе раньше сказал, — печально заметил Седой. — Давай ложиться, завтра двинем с восходом.

…В закрытом на период военных действий порте Лейдена качался на волнах лишь один небольшой корабль, вроде флибот. Грязная посудина с потрепанными обвисшими парусами и облезлым килем, будто в насмешку названная «Арго». Седой сказал тогда, что другого выхода у них нет. А Грег сказал, что кораблик неказистый, а команда — вообще какое-то рванье, поэтому вряд ли сары польстятся на такое судно. И еще он сказал, что надо плыть скорее, чтобы успеть получить ритуальное напутствие уже на земле Соединенного Королевства.

Флик, как всегда, промолчал. Да и кто бы его слушал? Ему очень хотелось пива. А на флиботе было пиво, он видел. Он никак не мог забыть глаза Розочки и ее отчаянное ржание… Почему-то уговоры Грега, что они обязательно вернутся за Розочкой, не помогали. Он знал, что от пива голова потяжелеет, и он сможет не думать о том, будто Розочка смотрела на него, уже зная, что видит в последний раз. Но главное, ему надо было постараться не думать о том, что же такое Седой сказал Грегу за повозкой. Это было очень важно. Это было самым важным для Флика — не думать. Лучше было думать о том, как высушить одежду и ботины. И еще надо было постараться поспать. Не притвориться, сдерживая слезы, а по-настоящему выспаться. Поэтому Флик промолчал, хотя уходить с земли ему хотелось меньше всего.