Армагеддон. Коллекция
Шрифт:
– А есть ли люди, у которых наблюдался иммунитет на заболевание.
– Да и по нашей статистике их порядка тысячи человек, правда, мы не обо всех знаем.
– Скажите, Вы уже знаете, что спасает этих людей от заражения?
– Пока нет, но надеюсь, что скоро узнаем….
– Нет, ну вы слышали что происходит! – Иван в возмущении вскинул руки. – Я думаю, наше правительство опять хочет нас в чем-то обмануть! Вот только не оригинально, уже проходили такое!
– Вань, у Блохина племянница умерла в Москве, помнишь? – Анатолич укоризненно поглядел на Ивана. Звук дождя снаружи стал заметно тише, а вспышек молний и вовсе не стало видно, лишь редкие и приглушенные звуки грома говорили о
– Да что ты мне тычешь Москвой! Где Москва, а где мы? Да пока эта новость доберется сюда, она таким обрастет! Да еще не известно про саму больницу, куда бедную девочку увезли.
– А что с больницей то не так?
– Ну, ты Анатолич и дремуч! – Возмутился Иван. – А то, что её туда отвезли! Она отчего-то умерла, а врачам сказали озвучить, что от этого вируса. Вы же знаете, что когда страшно, тогда поверишь во что угодно, лишь бы не с тобой! А за обещание, что будет все хорошо, еще и спасибо скажешь! – Иван вышел в зал и встал возле камина, прогревая руки вытянутыми ладонями вперед. Огонь сыто трещал березовыми поленьями и забирался по ним вверх, проглатывая все пространство вокруг себя.
– Циник, ты Иван. Ты же не знаешь, как на самом деле, а говоришь, словно тебе все известно. – Бармен дал знак еще подбросить дров.
– А что, им можно, а мне нельзя? – Кто-то в зале открыл окно и в зал ворвался звук утихающего дождя и трели вечернего соловья. – Да и за последнее время ничего хорошего не случалось, один только негатив из центра. Мы живем в другой стране, не в той, где Москва! Я не уверен, что они там, считают себя за россиян. – В конец разошелся Иван.
– Считают или нет, какая тебе разница? – Задал риторический вопрос Анатолич. – Они тебя не знают, они историю страны не помнят, географию Родины не изучали в школе, а если и изучали, то как вводную и необязательную часть. Они не знают, что есть такая часть страны – Сибирь и если честно, так по мне – лучше бы и никогда не узнавали, спокойнее без них. Живут они там, в своей Московии, в Лонданах и Ньюёрках, и черт с ними! – Дождь снова усилился, заставив прикрыть окна снова. – Пусть только сюда не суются, ни в тайгу, ни в бар мой. И ты бы, Вань, пореже вспоминал их, от греха подальше.
– А что ты так забеспокоился о них? – Иван обогнул камин и приблизился к бару, взял кружку уже наполовину полную. – Они нас никогда не слышали и теперь не услышат. Ни хвалу, ни хулу. У нас тут, в поселке, ни царя, ни бога. Живем сами по себе и законы наши по справедливости, а не из-за денег. Ну а то, что прибудет иногда от них эмиссар с ручкой и голосовальными листочками, так это нас тоже не касаемо. Не про нас те уговоры и обещания, против которых галочку нужно ставить. Так что, Анатолич, ты за свой бар не беспокойся, никто тебя не оставит на старости лет без прибытку, а уж выпить к тебе мы всегда горазды. – Иван отсалютовал бармену и пригубил пиво.
– Спасибо, Иван тебе за слова. Но, а если о Родине подумать, не только о Москве, а всей России? Тогда что говорить нужно, а Вань? Что скажешь? – Анатолич взялся натирать новый стакан, и таких стаканов у него было штук сорок, так что, по прикидкам Ивана, бармен никогда не останется без работы.
– А что тут скажешь. Вот ты, Анатолич, только сейчас о баре своем переживал, как бы у тебя его не отняли. Опять-таки о тайге, о земле своей думаешь. А где то там, за тайгой, города, в которых сотни тысяч жителей живут и где все общее, а потому никто ни за что не в ответе. – Снаружи громыхнуло так, что Сэм невольно вжал голову в плечи, ожидая, что сейчас рухнет весь трактир ему на голову. На этот раз обошлось – не рухнул. – Там у них нет своей земли, да и дело у всех одно – наемное, за зарплату. – Продолжил Иван, как ни в чем не бывало.
– А как же история? Она же общая, одна на всех или я ошибаюсь? – Спросил обеспокоенный такой философией бармен.
– Да какая уже тут история? Были победы и лихие времена, гражданская революция и беззаконие, и постоянное безденежье. Вся страна живет на крохах с барского стола, вот и вся история. Только сейчас это и объединяет народ под общей идеей – лишь бы не война. Они за такое все отдадут, чтобы не стало еще хуже. Поэтому меняют мир на обещания, отдают свое «ничто» за что-то для себя важное и ценное, за то, что обещающим досталось задарма. Теперь уже нет никакой общей истории, это Анатолич полигамная политика – кто больше даст, под того и лягут. – Снаружи, вначале было поутихшая непогода, разыгралась с новой силой, озаряя все вокруг молниями и оглушая раскатами грома.
– Эх, как Вань, ты про свой-то народ. – Возмутился бармен.
– Да какой он мой, этот народ! Сегодня он такой, а завтра, когда бояре сменятся, будет другим. Это уже не народ! Человек из такого народа собственность, без своего мнения и ориентира. Безвольный, бесхребетный, продажный, с ценой в одно предложение! – Иван отставил пивную кружку и попросил еще добавки. – Слушай, Анатолич, ты сегодня разошелся, давай уже тему поменяй, а то у меня от тебя раньше времени потребность в уборной возникла. – Иван съехал с высокого барного стула и пошел в туалет, озаряемый в спину отсветами молний. В трактире запиликала новая мелодия.
– Опять Анатолич виноват. – Пробубнил с досадой бармен, глядя вслед удаляющемуся Ивану.
– Анатолич, а что про Меркурий слышно? Скоро они изобретут телепортатор для землян? – Перевел тему Сэм. Анатолич, взяв паузу на то, чтобы обновить Сэму и Ивану пивные кружки, наполнить новым пенным напитком, а потом неторопливо, с рассуждением ответил, как раз успев начать к возвращению Ивана.
– Перед вашим приходом закончилась передача на эту тему. Говорят, что сегодня, после двадцати двух ноль-ноль, по Москве, будут запускать на шестьдесят процентов мощности. Они уверенны, что должно хватить для манекена.
– Так они манекен собрались запустить в космос? – Блаженно выдохнув и вытерев «усы» после хорошего глотка пива, спросил Иван.
– Вань, не в космос, а в гиперпространство. – Ответил ему Сэм.
– И что потом? Сначала мышь, обезьяна, манекен, человек, а потом что? Будет переселение, или китайцы только о своей нации позаботятся? – Иван просто не мог остановиться, будучи заведенным одной из больных тем. – Американцы готовят переселение на Марс, Луну, на которой уже есть база, и они что-то там добывают. Кстати, Сэм, чего они добывают на Луне?
– Дейтрий и гелий-3.
– Точно!
– Сэм, а для чего нужны они? – Анатолич спросил Сэма.
– Говорят, что американцы изобрели высокотехнологичный двигатель, в основе которого высокотемпературная плазма вступает в реакцию с ядерным топливом. Они предполагают, что могут достичь скорости в двадцать тысяч километров в секунду. Основа синтеза заключена в соединении дейтрия и гелия-3. – За окнами, снаружи засверкало, а потом громыхнуло так, что жалобно зазвенели подвешенные за ножки фужеры на барной стойкой.