Армия возмездия (Они называют меня наемником - 6)
Шрифт:
Полицейский только рукой махнул.
– "Тепло", капитан. И только. А мне требуется "горячо".
– Простите, но это, действительно, все.
– Ага. Черта с два.
Мак-Гилл поглядел в угол, где висела на крючках фростовская одежка, снятая заботливой сестрой милосердия.
– Сударь, - осклабился он, - вы неряха. И преотменный. Даже подзаборные алкоголики не натянут подобных тряпок.
– А вы в изящном костюмчике своем шлепнитесь в грязищу, да по полу покатайтесь, да проползите среди пепси-колы разливанной - тогда и посмотрим, кто алкоголик подзаборный, а кто -
– Ладно, ладно, - улыбнулся Мак-Гилл. И внезапно стал по стойке "смирно".
Фрост покосился.
В амбулаторном кабинете возник новый гость.
Высокий, худощавый, темноволосый, коротко стриженый. В правой руке незнакомца красовался дорогой кожаный портфель-"дипломата. Через левую, согнутую, был переброшен светло-серый плащ.
– Здравствуйте, капитан Фрост.
– Здравствуйте... э-э-э..?
– Бейтон. Майк Бейтон. Спешу уведомить: мы работаем с сержантом в различных управлениях. Пришел я не для того, чтобы допрашивать либо запугивать. Вы, кстати, - улыбнулся Бейтон, - кажетесь человеком, которого не стоит запугивать ни при каких обстоятельствах.
Он приблизился к столику Фроста.
Распахнул портфель, извлек пластиковый пакет. В пакете обретался хромированный браунинг. Майк Бейтон вынул его и вручил Фросту.
– Отлично сыграно, капитан. И, должен сказать, на прекрасном инструменте. Прямо скрипка Страдивари!
Фрост расхохотался.
– Боюсь, аудитория изрядно пострадала.
– Мы замолвим словечко, и страховая компания позаботится о Ричардсе. Но сейчас давайте побеседуем о вас и этом кубинском налетчике.
– Спрашивайте.
– По нашему разумению, сеньорита Агилар-Гарсиа намерена пригласить вас личным телохранителем.
– Ясновидящая организация, - сказал Фрост.
– Разведывательные источники на Кубе сообщают, что Кастро обеспокоен очень обеспокоен - предстоящим через несколько недель вторжением в Монте-Асуль. Сеньорита Агилар-Гарсиа сколотила небольшую наемную армию, а уцелевшие люди генерала Коммачо поддержат десантников партизанским ударом внутри страны. По нашему разумению, - повторил Бейтон, - сеньорите нужен опытный, изощренный в подобной войне человек, способный возглавить ударную группировку. Понимаете?
Ошеломленный Фрост кивнул.
– Кастро и коммунистическая марионетка в Монте-Асуль - как бишь, его?..
– Эрнесто Рамон.
– Да, конечно... Кастро и Эрнесто Рамон чувствуют себя словно два таракана, угодившие на одну сковородку. Поэтому и попросили Рафаэля Ортиса проведать вас. Очевидного кандидата в главнокомандующие.
– Ортис?
– Да. По крайности, числится под этим именем. А подлинное имя, или нет какая теперь, к черту, разница?
– Ни малейшей. Но что же вам угодно?
– без обиняков спросил Фрост.
– Во-первых, закурите.
Бейтон улыбнулся, извлекая желто-коричневую пачку:
– В досье сказано, вы предпочитаете "Кэмел"...
– Н-да, - протянул Фрост и зажег сигарету от любезно поднесенной Бейтоном спички.
– Чего же вы хотите?
– повторил наемник, с наслаждением сделав несколько затяжек.
– Только одного. Знать в
– Но какая вам, в сущности, разница?
– Видите ли, - продолжил Бейтон, словно и не слыхал заданного ему вопроса, - приняв официальный воинский чин в заведомо наемной армии, вы лишаетесь американского гражданства. Таков закон. А служить по контракту, охраняя отдельного человека - да еще и не являющего собою пока официальной политической фигуры, - сколько угодно. Если работа повлечет необходимость... нет, если работа вынужденно вовлечет вас в... Короче, вы меня понимаете. Если вокруг закипает война, телохранитель поневоле может оказаться втянут в операции как тактического, так и стратегического свойства. Безо всякого ущерба для своего гражданского статуса.
– Иными словами, - сказал Фрост, - принимай грядущее предложение и помогай порядочным людям сбросить фиделевскую макаку. Заодно потреплем нервы и. самой бородатой твари. Правильно?
– М-м-м... Я бы не выражался столь прямолинейно, однако суть вы поняли вполне.
Бейтон огляделся в поисках пепельницы для Фроста и, за неимением лучшего, протянул наемнику никелированную больничную "утку".
– А вы отдаете себе отчет, - спросил капитан, - в том, что папаша Марины, хоть и числился добрым антикоммунистом, но был крайне правым диктатором? Тоже не сахар, доложу вам!
– Сеньорита Агилар-Гарсиа, - сказал Бейтон, - добрый друг Соединенных Штатов. Можно с уверенностью утверждать: повторяю, с уверенностью, - что ей пришлась по душе демократия и преимущества, которые демократия дарует. Монте-Асуль освободится от диктатур любого свойства - и левых, и правых. Соединенные Штаты чрезвычайно в этом заинтересованы.
Бейтон сделал короткую паузу и закончил:
– Следует логический вывод: мы хотим обеспечить сеньорите самую надежную охрану... И знающего свое дело военного советника, между прочим...
Фрост погасил окурок в никелированной "утке". На "утке" виднелась маленькая надпись: "Сделано в США".
– И ко мне применимо, - буркнул Фрост.
– Что?
– Ничего... Просто подумал вслух.
Глава третья
Фрост ослабил черный шелковый галстук, одернул пиджак, слегка подтянул брюки. В эдакой жарище, подумал он, только и выряжаться как на прием у президента... Наемник замкнул дверцу взятого напрокат форда, пересек широкий, усаженный пальмами бульвар, остановился перед большим, дышавшим стариною зданием.
Монастырь Скорбящей Богоматери.
Приблизившись к створкам деревянных ворот, наемник машинально отметил: поверх монастырской стены тянулись нити колючей проволоки, закрепленной на тонких кронштейнах. Н-да. Нынче вламываются всюду, не разбирают: банк, или монастырь, подумал Фрост.
Чисто средние века! Но тогда, пожалуй, к монастырям было, все же, побольше уважения...
Справа от ворот, на каменной колонне, виднелась черная мраморная табличка, гласившая на английском и испанском языках: "Воздвигнуто в 1887 году от Рождества Христова на милосердные пожертвования обитателей Южной Калифорнии, к вящей славе Господа Иисуса и Его Пречистой Матери".