Аромат апельсинов
Шрифт:
С бьющимся сердцем вхожу в кухню. Ладони покрываются потом. Когда я вижу его, моя радостная улыбка становится ещё шире. Джонни сидит на подоконнике и пьёт пиво из бутылки, между пальцами зажата сигарета. Сегодня волосы с лица убраны под красную бандану.
Он такой красивый, что больно смотреть.
Когда парень видит меня, его смех замирает. Джонни спрыгивает с подоконника, отставляет пиво и втыкает сигарету в горлышко бутылки. В комнате повисает молчание. Все оборачиваются в мою сторону. Кэнди тоже здесь, но сегодня
— Джонни, — запыхавшись, говорю я.
— Эмм.
Он подходит ко мне, будто мы здесь одни.
Его рука свободно обхватывает мою шею. От Джонни исходит запах пива и сигарет, и ещё чего-то тошнотворного, но в то же время, такого настоящего. Он облизывает губы, и у меня подгибаются колени. Мне всё равно, что мы не одни. Мне всё равно, что его рука лежит на моей заднице. Мне всё равно, что он всё сильнее прижимает меня к себе.
— Привет, — голос Джонни звучит немного с придыханием.
Наши лица замирают в миллиметре друг от друга, и я тону в омуте его глаз. Вокруг нас воцаряется гробовая тишина, но потом все снова возвращаются к своим разговорам. Джонни улыбается. Я тоже.
— Ты снова здесь, — произносит он. — Я думал, что никогда тебя больше не увижу.
Я не нахожусь, что ответить, поэтому просто дарю Джонни поцелуй.
— Ты рад, что снова видишь меня?
— О, Господи, да. В прошлый раз ты так быстро сбежала, что я даже не успел спросить твой номер.
— О… — колеблюсь я. Люди вокруг нас ведут оживлённую беседу и в нашу сторону не смотрят. — У меня нет телефона.
Джонни пожимает плечами.
— Круто. Наш телефон тоже отключили несколько дней назад. Пол говорит, что заплатит за него со своего следующего концерта.
— Если у тебя нет телефона, — шепчу я с хихиканьем ему в ухо, — как ты собрался мне звонить?
Джонни зарывается носом в мои волосы.
— Из телефонной будки в конце улицы.
— Ааа, — конечно. Телефонная будка. У меня немного кружится голова, и я крепко цепляюсь за Джонни, чтобы не упасть. Надо думать о сериале «Жизнь на Марсе». В этом фильме ранят полицейского, и он просыпается в семидесятых годах. Но тело его пребывает в настоящем времени в коме.
Я не в коме… не совсем в коме. Не знаю, хватит ли мне времени. Смотрю через его плечо на кухню. Никто не обращает на нас внимания. У всех своя личная жизнь, которая имеет какой-то смысл. Я им не нужна. Но мне нужен он.
— Отнеси меня наверх, — шепчу я и покусываю Джонни за ухо.
— Ты хочешь смыться? Ну, ты и пройдоха.
Издаю лёгкий смешок. Слово Пройдоха звучит очень забавно, в стиле ситкомов семидесятых годов. Хотя в исполнении Джонни оно звучит вполне естественно, даже сексуально. И поведение его естественно.
— Ты сегодня другой, — говорю я ему в коридоре,
Джонни поднимает на меня глаза.
— По сравнению с чем?
— Без разницы, — не могу же я ему сказать, что в будущем он станет полной противоположностью Джонни сегодняшнего. — Во всяком случае, мне нравится.
Его лицо расплывается в ухмылке. Одной рукой парень держится за резные перила, так как на лестнице его немного пошатывает.
— Где ты вообще была? Я тебя искал. Ты ведь живёшь не здесь поблизости? Ты снова пришла в гости?
— Да, только в гости, — киваю я.
На верхней площадке мы останавливаемся и целуемся. Мои пальцы касаются его шелковистых волос. Стягиваю с него бандану, чтобы волосы падали ему на глаза. Когда мои губы прижимаются к его губам, мне становится щекотно от его чёлки.
— Какая же ты, — произносит он тихо и удивлённо.
Я помню, где его спальня. Мы замираем на пороге, когда Сэнди с ребёнком на бедре выходит из комнаты. Она останавливается и окидывает нас невыразительным взглядом. Затем пожимает плечами, но ребёнка она держит так, чтобы Джонни мог его рассмотреть.
— Я её вымыла и переодела. Сейчас дам ей бутылочку.
Джонни обнимает меня за талию и крепко прижимает к себе.
— Да, хорошо.
Сэнди с поджатыми губами качает головой.
— Ну, да, увидимся.
Мы закрываем дверь и направляемся к кровати, там я толкаю его навзничь. Джонни падает, пружинит, потом упирается локтями и смотрит на меня. Под его взглядом я стягиваю с себя узкий топ, демонстрируя голую грудь. Расстёгиваю молнию, скидываю обувь, стягиваю джинсы вместе с трусами… и остаюсь голой.
Ещё никогда не чувствовала я себя так прекрасно, как в этот момент, когда взгляд Джонни скользит по моему телу. Когда он на меня смотрит, мне всё равно, что в некоторых местах я толще, чем надо или что мой бюст не такой, как у порнозвезды. Мне приходит в голову, что хватит демонстрации, и я поднимаю руками груди, чтобы провести по ним языком и сделать соски твёрдыми. В те времена женщинам дозволялось иметь нормальные фигуры.
Имеется у меня и ещё одно отличие от женщин, к которым он привык. Взгляд Джонни задерживается на моём лобке, который я побрила пару дней назад. Не совсем под ноль, не стоит выглядеть школьницей. Я — женщина, а у женщин есть волосы. Я постригла зону бикини, оставив лишь узкую полоску, что делалось больше из-за удобства, чем моды, так как через пару дней начнётся менструация.
Джонни вытирает рукой рот, его губы блестят. Когда он сидит на кровати, у него превосходный рост. Я придвигаюсь ближе и становлюсь у него между ног. Парень обхватывает руками мой зад и смотрит на меня сияющими глазами.
«Он пьян», — думаю я. Но не от пива, которое пил на кухне. Он пьян от меня.
Я провожу руками по его телу, освобождаю от банданы, которая всё ещё болтается на шее, и бросаю её на кровать. Его волосы рассыпаются под моими пальцами. Крепко вцепляюсь в него и немного откидываю ему голову.