Аромат апельсинов
Шрифт:
— Правда?
— Да.
— Круто. Он просто потрясающий, — добавила она. — Хоть я и не могу больше смотреть фильмы с его участием, так как постоянно думаю о том, что он спит с моей подругой.
— А я смогу смотреть в глаза Джареду после твоего рассказа о том, как ты гладила пальцем его член?
Мы так громко засмеялись, что на нас стали оборачиваться. Но нам было всё равно. Для этого и нужны подруги — для хриплого, громкого смеха в кофейне. Джен принесла себе ещё одно
— Я нервничаю из-за вернисажа, — призналась подруга. — Если серьёзно, я имею в виду, что он Джонни Д., понимаешь?
— Не нервничай. Джонни нравятся твои работы. И говорит он это не только потому, что ты моя подруга. Хоть я и делю с ним постель, к искусству он относится серьёзно. Он не стал бы тебя разыгрывать, Джен. Вернисаж получится отличным.
— Это моя первая выставка, — она указала на пустые места на стене, где раньше висели её картины. — Здесь они в счёт не шли. У Джонни картины настоящие. Сильные. Я не хочу провалиться. Понимаешь?
Я кивнула.
— Знаю.
— Конечно, я не думаю, что передо мной сразу же появится перспектива карьеры или что-то в этом роде, — поспешно добавила она. — И не жду, что в ближайшее время смогу бросить свою работу. Я только хочу, чтобы люди увидели мои работы и полюбили их. Речь тут не о деньгах.
— Я тебе завидую. И Джонни. У меня нет даже крошечной творческой жилки… — я прервалась, думая о запутанных историях, которые придумывал мой мозг. — По крайней мере, такой, с которой можно было бы начать.
— Знаешь, что я скажу? Я без калькулятора не могу ни прибавить, ни отнять. Без людей, которые знают математику, мир перестанет вращаться.
— И без людей, которые могут сотворить красоту, тоже, — ответила я. — Твой вернисаж пройдёт на высшем уровне, поверь мне. Я жду не дождусь.
Подруга скорчила рожицу, потом улыбнулась.
— Признаться, я тоже.
Мы ещё немного поболтали, допивая свой кофе. Попутно оценили посетителей кофейни, кто во что одет. Через некоторое время я глянула на часы и вздохнула.
— Мне надо потихоньку собираться. Я пообещала Джонни приготовить сегодня ужин и, к сожалению, запланировала нечто особенное.
— Ты влюбилась по уши, — заметила Джен.
— Нет, — не очень решительно возразила я.
— Ты собираешься выйти замуж за этого мужчину, — поддразнила она меня. — И прежде чем ты исполнишь свои обязанности, открой ему вечером дверь в лодочках, жемчужном ожерелье и в маленьком передничке, и подай ему мясной рулет, закрученный в форме сердечка.
Ужасная идея. Не лодочки с жемчугом, и даже не мясной рулет, это, на мой взгляд, куда бы ни шло. А вот демонстрация моей хозяйственности…
— Я бы никогда не подумала… — выпалила я, но сразу же замолкла, так как к своему ужасу заметила, что готова вот-вот расплакаться.
Джен — девушка умная, она тотчас же посерьёзнела.
— О
— Что однажды у меня будет всё это. Или что-нибудь наподобие. Я всегда думала, что до конца жизни останусь с родителями, — у меня дрогнул голос, и чуть не полились слёзы. — Прости.
— Эй, девочка, не за что извиняться. Как ты себя чувствуешь в последнее время? — подруга немного повертела пальцем у виска.
— Тебя интересует моё помешательство? — я так выразилась лишь потому, что знала, она имела в виду совсем другое. — С того самого дня, как мы попробовали жить вместе, у меня не было ни одного приступа. Но спокойствию я, однако, не доверяю. Я постоянно жду, что начнётся новый приступ.
— Это, вероятно, навсегда?
Слова не в бровь, а в глаз.
— Да. Я тоже так думаю. Их не было два года до моего переезда сюда. Но даже тогда я подсознательно их ждала. Но всё-таки надеялась.
Джен кивнула.
— Могу себе представить. Возможно, сейчас они тоже исчезнут на некоторое время.
— Да. Хотелось бы, — согласилась я, но с уверенностью утверждать бы не стала.
— Сделай мне одолжение.
— Какое?
— Не пытайся больше вызывать приступ. Я думала, Джонни меня уроет.
— Он просто беспокоился. Он не сердится на тебя.
Джен покачала головой.
— Ты бы только видела его лицо. Он с ума сходил от страха. Не так, как тем вечером, когда мы были у тебя на ужине. Тогда было заметно, что ему немного не по себе. Не более того. Но в тот день, когда ты сама себя погрузила в темноту, это его добило. Я видела по лицу.
У меня вырвался неловкий смешок.
— Это было очень глупо с моей стороны.
— Разве? — она разглядывала меня с любопытством. — Не знаю, не знаю. Раз тебе удалось вызвать приступ, то, может, не мешало бы научиться, как выходить из него? Ладно, забудь. Джонни прав, это опасно, а я — плохая подруга, раз вообще такое предложила.
— Нормальная ты подруга. Я полагаю, в твоей теории что-то есть. Но раз уж я ему пообещала, никогда больше не пробовать… — честно говоря, я тоже боялась.
— Согласна, лучше не надо. Я же не врач. И даже не смотрю по телевизору сериалы про больницу. Джонни совершенно прав. Мне не стоило предлагать, поэкспериментировать с твоим мозгом.
— Дело в том, что большинство эпилептических расстройств не контролируются умом. А если бы контролировались, то люди тогда б не нуждались в лекарствах. На меня лучше действовали медитация, иглоукалывание и альтернативная медицина, чем традиционные лекарства. Кроме того, мне никто так и не смог диагностировать эпилептический припадок. Каждый врач, к которому я обращалась, говорил что-то своё. На компьютерной томографии обнаружили лёгкое затемнение, но она не растёт и не исчезает, — вздохнула я. — Очень глупо.