Аромат грязного белья (сборник)
Шрифт:
Тем временем Кевин срывается со своего трёхлетнего воздержания и принимается за наркотики и водку, тем самым разрушая мечты Джен о счастливом конце и светлом будущем. Запланированная свадьба отменяется, и Джен отправляет Кевина в Штаты лечиться. Она остаётся в России, весьма довольная своей личной жизнью, которая была так бедна восторгами в родных Штатах.
Такова канва романа.
А на этой канве вышивается весьма забавный рисунок. Рисунок этот вовсе не абстрактный, а вполне реалистичный. На нём изображается Россия, которая живёт в хаосе (по-русски – в беспределе),
Кевин, ради которого Джен примчалась в Россию, оказался лишь манком в страну сексуальных чудес. Кевин вовсе не являлся чем-то особенным по сравнению с предыдущими любовниками Джен. Этим её подначивает близкая подруга, которая иронически перечисляет имена любовников, коими Джен так же восторгалась на начальном периоде отношений. В самом начале их связи Джен признаётся Кевину по телефону, что она принимает прозак (лекарство от депрессии), и спрашивает, не пугает ли это его. Кевин отвечает шуткой, в которой львиная, или даже слоновья, доля правды:
– Пугает только в том случае, если это убивает твоё сексуальное влечение.
Джен в ответ задаёт хрестоматийно женский вопрос:
– Это всё, что тебя волнует?
Кевин по-мужски, с готовностью лживо заверяет её, что не только это.
А Джен вспоминает одного из своих любовников, который вскочил с кровати и убежал от неё, узнав, что она принимает депрессанты, хотя всего пять минут назад заверял, что любит её.
Кевин же не испугался именно потому, что сам не мог держаться сухим, без таблеток и психотерапии. Но именно его непугливость в этом вопросе больше всего и проняла Джен, будто бы он совершил геройский поступок в их отношениях. По её превратному пониманию, он, видите ли, поверил в неё. (Так себе она увлечённо лгала.)
А в чём состояла эта «вера» Кевина в Джен? На тот момент она и Кевин лишь переписывались, и мужчина решил пригласить женщину для совокуплений – обязательств он никаких на себя не брал, денег тратить ему было не надо, женщина сама напрашивается – мечта любого мужчины. Кевин же сидит себе весь в русских бабах, голодных на американцев, а тут для разнообразия к нему старая знакомая жаждет явиться в память о прошлом и о родных пенатах – почему бы не воспользоваться, да и лишняя баба никогда не помешает.
Между тем любой здравый человек, осознанно или интуитивно, будет бежать кандидатки в супруги, если обнаружит, что у неё клиническая депрессия – с такими дамами хорошо ебаться (как и со всеми прочими), но, заводя с ними семью, нужно сразу начинать готовиться к разводу.
А в Кевине Джен прельщало то, что они как бы из одной команды – команды с ненормальной психикой и это якобы должно их больше объединять. Тогда как
Инстинкт побега от алкоголика и наркомана у Джен тоже не сработал, и она стала лгать себе, что от привязанности к ним можно излечиться.
Так что «самый лучший» хахаль Кевин в итоге оказался хуже всех её мужчин, ибо приговорил её к вышке мечты, а потом и сбросил с неё головой о земь реальности. Но так как отношения с Кевином формировались не в Америке, а в России, то нет худа без добра – именно Россия научила Джен личной свободе, которой ей не хватало в Америке. И прежде всего – сексуальной.
Ещё со времён своих студенческих поездок в Россию Джен заметила, что среди её близких российских знакомых, женатых и неженатых, происходят спорадические любовные связи: друзья – с подругами друзей, жёны – с приятелями мужей и т д. Иными словами, все со всеми ебутся и вдобавок не мучаются американскими угрызениями совести, мол, ах-ах, согрешили. Эти свободные отношения явно привлекали Джен, хотя подражать им она не хотела, пока Кевин числился в женихах – рисковать свадьбой она не смела.
Но и у русских женщин счастье тоже было, как всегда, не полным – русская подруга Джен резюмирует, утешая её:
– Все мужики пьют и лгут.
(Это вместо вожделенного: ебут, пьют и снова ебут?)
Джен выросла в счастливой, любящей еврейской семье, и её старший брат демонстрировал ей пример идеального брака с красивой женой и ангелоподобным ребёнком. Сам же брат был, естественно, успешным врачом. И вот Джен тщетно пыталась найти себе еврея-врача в идеальные мужья. Дело систематически осложнялось её непривлекательностью – большой нос и прочие неприятности. Но многие курносые блондины прельщаются именно такими женскими носами, что и произошло в случае с Кевином – за одно это надо было держаться обеими руками.
Джен принимает в подарок от Кевина обручальное кольцо, которое было снято его знакомым фээсбэшником с пальца обезглавленной взрывом любовницы российского мафиози. Она даже испытывает восторг от такой предыстории своего главного подарка, хвастаясь им перед своими знакомыми.
С гордостью показывая всем кольцо, Джен чувствует, будто совершает преступление.
А в этом есть нечто пьянящее, не так ли? – говорит она.
Так и российское гражданство недолго принять.
Помолвка делает жизнь Джен счастливой как никогда – пора предвкушений празднований, внимания и восхищения ею, невестой. Джен хотелось бы быть помолвленной вечно, пребывая в неиссякающем счастье. Но ей ли не знать, что в Штатах сплошь и рядом помолвленные живут годами и часто не доживают до свадьбы, осточертев друг другу. Что даже в состоянии восторженной помолвки трепет выдыхается, но Джен лжёт себе, что помолвка – это разрешение всех её проблем. Однако от помолвки вскоре ничего не остаётся.