Аромат крови
Шрифт:
Скорее Ванзаров представлял, как она была нужна древним женщинам. То есть – старинным, то есть – историческим. Фу-ты! Как ни скажешь – все плохо. Как обычно и бывает с женщинами и возрастом… Ну да ладно.
С институтских лет он запомнил, что римские дамы после омовения снегом и молоком сушили свои ручки об волосы мальчика, а зубки белили мочой из Испании. Что пудрили носик мелким порошком крокодильего кала. Что румянили щечки красной окисью свинца, а чернили бровки муравьиными яйцами. Ну и прочие прелести. А что вытворяют с косметикой современные женщины – и думать не хотел. Одна белая маска мадам Агаповой чего стоила. Незабываемое впечатление.
– Для этого нужны гигантские средства, вот господин Агапов и решил выпустить акции, – продолжил Виктор, стараясь не замечать слегка затуманенный взгляд гостя. – Это все большой секрет, но вы же полицейский, а не биржевой игрок. Вам можно.
– Решение об этом Иван Платонович принял примерно за полгода до смерти?
– Вы правы… – Виктор вздохнул. – Гениальный человек был, не успел завершить дело свое. Но ничего, оно в надежных руках.
– А какие косметические средства будут выпускать?
– О! Это самый большой секрет. Даже я ничего не знаю. Наверное, мази или крема. Какая разница, дамы все возьмут. Главное – акции купить. Средства мне предоставлены. Дождаться начала производства и стричь купоны. Но я вам ничего не говорил. Жаль, бедная Лада этого не увидит…
– Ваша супруга пользовалась косметикой?
Вонлярский даже улыбнулся:
– Она ведь женщина! И красивая. Все время что-то мазала, втирала, скоблила. Особенно боролась с краснотой на скулах. Считала это неприличным. А мне нравилось: как здоровый румянец, – и легонько щелкнул по холеной щечке.
Быть может, попросить баночку с целебным средством? Но от такой идеи Родион отказался. Какая разница, что там намешано. Теперь совсем другое выходит на первый план.
– Ваша супруга отлучилась сегодня из дома примерно около двух. Поищите записку или телеграмму.
Уговаривать не пришлось. Вонлярский сбегал в прихожую, заглянул в спальню и даже побывал на кухне. Тщательный обыск не дал ничего. Ладу выманили каким-то иным способом. Телефонного аппарата в доме не держали. Слишком дорогая игрушка. Что же тогда?
Встав, чтобы прощаться, Ванзаров спросил:
– На спине Влады Ивановны обнаружена красивая татуировка. Не знаете откуда?
Виктор отдался печали:
– Роскошно, не правда ли?
– Когда она появилась?
– Сразу после смерти отца Лада пребывала в таком странном настроении: то плакала, то смеялась, словно не могла смириться с мыслью, что его нет. И вдруг ей пришло в голову сделать татуировку. Пригласила мастера и заказала картину. Целый день сидели…
– Вы его видели?
– Да, такой высокий серб, – Виктор показал, насколько выше его. – Смешной акцент, но мастер великолепный. Ножичком владеет виртуозно.
– Чем? – не понял Родион.
– У него особый ножичек с полой рукояткой. В нее набирается краска и по тонкому желобку поступает на острие. Получается как кисть. Что хочешь рисуй. Удивительная вещь!
Не стал Ванзаров рассказывать, насколько удивительная: и в горло легко войдет, и на мертвой руке словечко «vanzarov» нацарапает. Даже логику в тупик поставила.
Какой-нибудь залетный гость столицы, осматривая фасад Дворянского собрания, наверняка совершит непростительную ошибку. Спросите у него: в честь кого вывешены трехцветные полотнища с балкона, словно гигантская штора, а все этажи украшены гирляндами из еловых веток, трехцветных лент и шелковых бантов? «Да в честь конкурса красавиц, чего же еще!» – ляпнет гость, не подумав. И очень зря: за такие вольные мысли в участок загреметь недолго. Со всеми прочими выяснениями. Понимать надо: столь важное учреждение выражает все накопившиеся верноподданнические чувства к Державной Чете, а не каким-то сомнительным красавицам. Для них и скромной афишки достаточно, и так на весь город растрезвонили. Вот то-то же! Не в правилах Дворянского собрания мельтешить неизвестно перед кем. Тут собираются люди солидные и почтенные, а уж если устраивается веселье, то не какие-нибудь фокусы, а роскошный бал. И не каждый день, а в редких случаях.
В этот час дворец дворянства встретил чиновника полиции закрытым парадным входом. Но такая мелочь не может остановить сыскную полицию. Родион прошел со служебного, где его долго осматривал бдительный швейцар и не спешил пускать. Какое-то поразительное недоверие между этим племенем и нашим героем. Ну не принимают его за серьезную птицу, и все тут. И усы уже роскошные, и телом коренаст, а все равно не проходит у швейцаров контроль лица. Что ты будешь делать! Ну, ничего, быть может, с чинами пройдет. Не о том речь…
Узнав, где расположился фокусник Орсини, Родион на ощупь одолел пустые залы и коридоры, в которых благоразумно экономили освещение. И чуть не пропустил скромную дверь без табличек. На вежливый стук ответил рассерженный голос:
– Чего еще?
Объяснять Родион не стал, а вошел решительно.
Дмитрий Иванович пребывал в самом домашнем виде. А именно: скинув традиционный фрак и оставшись в одной сорочке, работал иголкой над куском черного бархата – как видно, необходимого для очередного обмана публики. Рассмотрев гостя сквозь сумерки керосиновой лампы, отшвырнул шитье и резво подскочил.
– Неужели поймали? – с затаенной радостью спросил он.
Усы его тараканьи, прилежно смазанные, торчали гордо и остренько.
– Почему так решили? – ответил вопросом Родион, закрывая за собой дверь. На всякий случай.
– Взгляд у вас такой сосредоточенный, словно что-то важное знаете…
Надо отдать должное: маг кое-что понимал. Или ощущал волшебным чутьем. Ерунда, конечно, но другого все равно не имеется.
– Нам удалось поймать вампира, убившего известных вам барышень и при этом слившего их кровь.
– Я так и знал! – закричал фокусник и самодовольно потер руки. – Где поймали: у Египетского моста или рядом с Александрийским столпом? А еще слушать не хотели! Не зря вас заставлял! Даже пострадал невинно: полночи с дворцовой полицией объяснялся! Где им понять! Ну, это пустяки, вам прощаю! Какое делище своротили! Вампира влюбленного поймали!
Родион терпеливо ждал, пока фонтан восторгов иссякнет. Радовался Орсини вполне искренне.
– Ну, так скорее рассказывайте…
Дмитрий Иванович замер в предвкушении занимательной истории.