Аромат роз
Шрифт:
— Вот и праздник наступил! — радостно объявила Миранда. — Ты готов?
Зак не знал, в чем, кроме трапезы, может заключаться праздник, но надеялся, что девочка не будет разочарована. Он напрасно беспокоился: Кэйт была достаточно изобретательна: они рассказывали истории, пели песни, играли в шарады. За всю свою жизнь Зак никогда так не смеялся. Когда стало уже поздно, Кэйт усадила Миранду на колени и завершила праздник еще одной историей: она рассказывала ее так тихо, что Миранда начала клевать носом. Решив, что ребенок уснул, Кэйт оборвала рассказ. Миранда тут же
— А что было дальше?
— Извини, дорогая, твои глазки были закрыты, и я подумала, что ты задремала.
— Мои глазки не спят, пока не уснут ушки.
Кэйт закончила рассказ. Заку показалось, что она и сама засыпает. Днем она столько работала, что это могло бы свалить с ног и мужчину. Многие мамы просто взяли бы подарок, поблагодарили и пошли спать. Но только не Кэйт. Для нее дочка была важнее всего. Прежде всего, она старалась доставить ей радость. Наблюдая за сменой чувств на лице Кэйт, Зак подумал, как было бы приятно, если бы она хоть раз и на него так посмотрела.
Он понимал, что уже злоупотребляет гостеприимством, но ему очень не хотелось покидать этот дом. Эта мысль беспокоила его. Еще день — и ему станет незачем здесь оставаться.
Через открытое окно до него долетали звуки летней ночи. Чудный фон для нежного голоса Кэйт. Стрекот сверчков, кваканье лягушек, легкий ветерок, шелестящий в листве и в высокой траве. Как мирно и спокойно! Если бы время материализовалось, Зак набрал бы полные пригоршни этих чудесных минут и спрятал под подушку. Но часы пробили, и чарующее мгновение ушло навсегда.
Закончив рассказ, Кэйт погладила Миранду по головке и прошептала:
— Пойду, уложу ее. — Она подняла на него лучистые глаза. — Я вернусь за посудой.
Он не мог ничем помочь ей, но, заметив тени у нее на щеках, сказал:
— Оставьте на утро. Вам тоже пора отдохнуть.
— Это такая приятная усталость, — с улыбкой ответила она. — Все женщины мечтают о таких радостях.
— Радостях? — Она работает, как вол, целыми днями, к тому же кормит его, отказываясь брать деньги. Зак поручил Маркусу привезти продуктов: муки, сахара, картошки, копченого и вяленого мяса, всего того, что в больших количествах запасал он. Но этого недостаточно. Ей нужен мужчина. Большинство фермерских вдов, едва сбросив траур, обзаводятся новым мужем, просто чтобы выжить. Конечно, она понимает это, но по ней этого не скажешь.
Он мог бы стать неплохим претендентом. Он любит ее ребенка. Его владения граничат с ее фермой. Он неплохо обеспечен, и никто не может сказать, что он не справляется с тяжелой мужской работой. Он дал бы ей все, что нужно женщине.
От этой мысли у него перехватило дыхание. Он хотел бы дать ей так много! Понимает ли она это? Почему она смущается, встречаясь с ним взглядом? Разгадала его мысли?
Она поднялась, держа Миранду как бесценное сокровище.
— Если я оставлю уборку на завтра, это выбьет меня из колеи на целый день. Поэтому лучше сделать это сегодня.
— Я постараюсь помочь вам.
— Ерунда. Это займет не больше пяти минут. —Она пошла к двери. — Я сейчас вернусь.
Пока ее не
Оправдывает! Он оправдывался бы перед Кэйт целыми днями, если бы это могло отодвинуть неизбежное. Он знал, что его пребывание здесь подходит к концу. Маркус и Чин Ли помогут ему вернуться домой. Он закрыл глаза, откладывая решение и не зная, что делать. Женщина и ребенок не принадлежат ему. И никогда не будут принадлежать. Пора взять себя в руки и уйти отсюда.
— Не надо было, Закария. Я и сама собрала бы. Услышав ее голос, он открыл глаза и поднял голову.
— Это мой вклад в ваш день рождения. Она подошла к нему.
— Ваш вклад—это чудесная картинка. Спасибо, что вы занимались с Мирандой целый день.
— Это всего-навсего подарок. — Он спрятал улыбку, хотя только она выражала сейчас его чувства. — Если бы вы несколько дней назад намекнули, я бы не взялся помогать ей.
— Да, но поздравлять меня так же нелегко, как и вас. Это не мой день рождения.
Зак прикрыл глаза.
— Что это значит? Она усмехнулась:
— Да, это не день рождения. Не пойму, с чего она это взяла. — Она улыбнулась. — Я, впрочем, догадываюсь. Я думала об этом весь вечер, и, в конце концов решила, что она неправильно поняла то, что я сказала утром.
— И что же это было? Румянец тронул ее щеки.
— Да так, глупость. — Она взглянула в окно. — Сегодня было такое чудесное утро, когда я вошла с дровами. Я чувствовала подъем и сказала ей что-то о возрождении. Помню, она спросила: «Это день рождения?» Я сказала, что да, в переносном смысле.
Ему было знакомо то чувство обновления. Первые лучи солнца иногда дают ощущение, что прежде ничего не было. Он и сам испытывал это много раз.
Теперь усмехнулся он:
— И она поняла именно так? Почему же вы ей не сказали? Ведь вы так устали, зачем же этот праздник?
— Я не могла разочаровать ее после того, как она трудилась весь день над подарком. Она еще маленькая и не понимает, что год не может пройти за такое короткое время.
— Вы удивительная женщина, Кэти. Только не поступайте так слишком часто. Вы же одна, и у вас так много работы!
Она потянулась через кровать за подносом.
— Я же говорила, что это приятная усталость.
Когда она ставила один поднос на другой, он внезапно ощутил ее запах и теплоту дыхания. «Словно заживо погребенный», — подумал он о себе. Закрыв глаза, он попытался прикоснуться к ней.
— С вами все в порядке?
Черт побери, с ним не все в порядке, он вообще не уверен, что когда-нибудь будет в порядке.
— Все хорошо. Просто был такой длинный день.
Он поднял ресницы, моля Бога, чтобы она отодвинулась от него. Но она прикоснулась к его лбу. Он схватил ее за руку. Идиллия кончилась. В ее глазах он прочел лишь тревогу и желание освободиться.