Ароматы кофе
Шрифт:
— Нет, — говорит Эмили. — Мне бы надо повидать отца. Очень плохие новости в отношении Гектора. А Роберт, Роберт, он…
Слова не идут у нее с языка, и внезапно Лягушонок становится свидетельницей совершенно необычного поведения старшей сестры: ее умнейшая, деловая, всемогущая сестра рыдает навзрыд.
Несколько позже Пинкер выходит из своего кабинета и застает ждущего у двери Лягушонка.
— Филомена, — говорит он, садясь рядом с ней. — Боюсь, твоя сестра в состоянии сильного потрясения.
—
— Я… — Отец проницательно смотрит на дочь. — Откуда ты знаешь?
— Спросила у Ады, почему плачет Эмили, и она мне все рассказала.
— Так. Послушай, теперь ты должна быть особенно внимательна к Эмили. К примеру, будет не слишком учтиво, я думаю, употреблять слово «бросил». Просто они решили, что не станут в будущем связывать свои судьбы.
— Но если он ее не бросил, почему же тогда она плачет?
— Другая неприятность, — продолжает отец, — заключается в том, что Гектор очень серьезно занемог в джунглях. И увы, он скончался.
— Его там похоронили?
— Да, конечно.
— И каннибалы его не съели?
— Нет. Устроили некую достойную церемонию, были и гроб, и поминальная служба, и все местное население помолилось за упокой его души.
Лягушонок раздумывает над словами отца.
— Наверное, в небо ему из Африки подняться быстрее, чем если бы отсюда. Ведь Африка как раз посредине.
— Разумеется. — Линкер встает.
— А за кого теперь Эмили выйдет замуж, если не за Роберта?
— Ну, в свое время она встретит человека, который ей понравится, и она выйдет за него замуж.
Внезапно Лягушонку в голову приходит мысль настолько ужасающая, что от этого ее круглые, под нависшими веками лягушачьи глазенки чуть не выстреливают из орбит.
— Тогда Роберт будет писать мне,да? — выпаливает она.
— Весьма сомневаюсь, что это случится, — говорит, качая головой, отец.
И тут, к своему изумлению, он обнаруживает, что и вторая его дочь заливается слезами.
Глава пятьдесят третья
Мы обнаружили плантацию в плачевном состоянии. Хотя прибыли туда мы уже в разгаре утра, работников нигде не было видно. Выкапывание посадочных ям, которое в день моего отъезда продвигалось примерно на пятьдесят футов в день, явно велось теперь раз в десять медленней, и хотя мы с Гектором протянули ленту в направлении, которому должны были следовать работники, свежие ямы зияли в произвольных местах по всему склону, как будто были выкопаны гигантским кротом. В отсутствии железной дисциплины Гектора, плантация, казалось, была совершенно не способна развиваться. Но хуже всего обстояло дело на грядах с рассадой. Листья молодых растений поблекли, и на них появились бледные, с ржавой обводкой круги, как бурые «лисьи» пятна, встречающиеся иногда на страницах старых книг.
Это была какая-то разновидность плесени. Я не мог понять, откуда что взялось. Мы с Гектором тщательно просматривали все кусты дикого кофе в близлежащем лесу, и ни на одном из них не обнаружили ни малейших признаков болезни. Я почувствовал внезапную, резкую боль утраты — Гектор знал бы, что надо делать. И тогда я стал листать труд Лестера Арнольда; тот советовал промыть пораженные растения мыльным раствором в соединении с крепким кофе.
Когда стало очевидным, что саженцы все равно обречены, пришлось решать, что теперь делать. Оставались деньги на покупку еще одной партии посевного материала, но только одной: иначе нам нечем было бы платить работникам.
Как-то за ужином я рассказал об этом Фикре.
— Ты расстроен, — сказала она.
— Естественно, я расстроен. Если и очередная партия погибнет, уже не на что будет рассчитывать — просто не останется наличных для закупки.
Невольно это вырвалось у меня слишком резко: с досады я не сумел сдержаться.
Она помолчала. Потом спросила:
— По-твоему, я виновата?
— Разумеется, нет.
— Но если бы ты меня не купил, денег осталось бы больше.
— Что толку оглядываться назад. Что сделано, то сделано.
Прямо скажем, ответ получился не самый деликатный.
— Значит, все-таки жалеешь, — с нажимом сказала она.
— Послушай, Фикре, не надо передергивать. Мне необходимо придумать, как быть дальше.
На миг ее глаза снова вспыхнули. Потом, она, казалось, совладала с собой.
— А ты не думал выращивать кофе, как это делают местные?
— Местные не выращиваюткофе. Они просто собирают зерна с дикорастущих в джунглях кустов.
— Вот именно. Может, тебе всего этого и не нужно. — Она обвела рукой очищенные от деревьев склоны, питомник, ряды посадочных ям. — Можно из твоих землекопов сделать добытчиков. Они бы приносили тебе дикий кофе, и ты бы смог заплатить им за это и сбывать кофе прибыльно на рынке.
— Лестер Арнольд не дает таких советов.
— Лестер Арнольд здесь не живет.
— Пусть не живет, но его книга — единственное пособие, которым я располагаю. Я не могу отмахнуться от проверенных им коммерческих способов, если… если приходится выращивать кофе среди джунглей, — со вздохом отвечал я. — Я знаю еще один путь, которым можно попытаться воспользоваться. В Зейле есть один белый, торговец слоновой костью. Его зовут Десмонд Хэммонд. Он говорил, если когда-нибудь мне понадобится помощь, чтобы я обращался к нему.
— Но чем он сумеет помочь тебе?
— Все знают, что императору нужно оружие. Он купит любое мало-мальски приличное оружие, появляющееся в Хараре. Белые — люди типа Хэммонда — могут наладить доставку из Адена. Навар, который я с этого получу, позволит поправить дела на ферме.
— Зачем императору эти ружья?
— Гектор считает… Считал… Что император хочет расширить свою территорию за счет запредельных земель.
— То есть, чтобы стрелять в местный народ?