Арсен Люпен – джентльмен-грабитель (сборник)
Шрифт:
Шарль, заикаясь от изумления, произнес:
– Труп… господин барон…
– В самом деле, – воскликнул комиссар, – где же жертва?
Он подошел к кровати и приподнял простыню. Под ней лежал барон д’Отрек, бывший посол Франции в Берлине, закутанный в генеральский плащ, украшенный орденом Почетного легиона.
Лицо спокойное. Глаза закрыты.
Лакей пробормотал:
– Кто-то заходил сюда.
– Но как?
– Не знаю, но кто-то заходил в мое отсутствие… Постойте, здесь, на полу, лежал очень тонкий кинжал, стальной… и на постели – платок в крови… Ничего нет… все унесли… все убрали…
– Да, но кто?
– Убийца!
– Мы нашли все двери закрытыми.
– Значит, он оставался в особняке.
– Он должен был оставаться тут, ведь вы не уходили с дорожки.
Шарль задумался и медленно произнес:
– В самом деле… в самом деле… и я не отходил от ограды… однако же…
– Скажите, кто был последним, кого вы видели рядом с бароном?
– Мадемуазель Антуанетта, сиделка.
– Что с ней?
– Я так думаю, что, раз ее кровать даже не разобрана, она должна была воспользоваться отсутствием сестры Августы, чтобы тоже уйти. Это меня не очень удивляет: она красива… молода…
– Но как она могла выйти?
– Через дверь.
– Вы задвинули засов и накинули цепочку.
– Позже! К этому моменту она могла уже выйти из особняка.
– И преступление случилось после ее ухода?
– Разумеется.
Обыскали дом сверху донизу, чердаки и подвалы, но убийца скрылся. Когда и как? Был ли у него соучастник, посчитавший нужным вернуться на место преступления и убрать все, что могло его скомпрометировать? Вот какие вопросы вставали перед полицией.
В семь часов прибыл судмедэксперт, в восемь – начальник сыскной полиции. Потом пришла очередь прокурора Республики и следователя. Особняк наполнился агентами, инспекторами, журналистами, приехал племянник барона д’Отрека и другие члены семьи.
Обыскали все, изучили положение трупа согласно показаниям Шарля, допросили сестру Августу, как только она приехала, но ничего не обнаружили. Помимо всего прочего, сестра Августа была обеспокоена исчезновением Антуанетты Бреа. Она наняла девушку двенадцатью днями ранее, положившись на отличные рекомендации, и отказывалась верить, что та могла бросить вверенного ей больного и уйти.
– К тому же в этом случае, – заявил следователь, – она бы уже вернулась. Значит, мы возвращаемся к вопросу: что с ней случилось?
– Я думаю, – сказал Шарль, – ее похитил убийца.
Предположение было правдоподобным и совпадало с некоторыми деталями. Начальник сыскной полиции сказал:
– Похищена? Как знать. Это не так уж невероятно.
– Не только невероятно, – произнес чей-то голос, – но абсолютно противоречит фактам, результатам расследования и очевидности.
Голос был грубым, акцент резким, и никто не удивился, узнав Ганимара. Только ему можно было простить столь непочтительную манеру изъясняться.
– Э, да это вы, Ганимар! – воскликнул господин Дюдуа. – А я вас не заметил.
– Я здесь уже два часа.
– Неужели вы интересуетесь еще чем-то, кроме билета 514 серии 23, дела улицы Клапейрон, Белокурой дамы и Арсена Люпена?
– Ха-ха-ха! – засмеялся старый инспектор. – Я бы не стал утверждать, что Люпен не причастен к делу, которое нас интересует… Но оставим эту историю с лотерейным билетом до следующего распоряжения и подумаем, что случилось сейчас.
Ганимар не относился к полицейским большого масштаба, расследования которых стали образцовыми и чье имя останется в судебных анналах. Ему недоставало озарений, посещающих людей, подобных Дюпену, Лекоку и Херлоку Шолмсу. Но он обладал отличными рядовыми качествами – наблюдательностью, проницательностью, упорством и даже интуицией. Его заслугой было умение работать совершенно независимо. Ничто, если только это не гипнотическое воздействие Арсена Люпена, не выводило Ганимара из равновесия и не влияло на него.
Как бы то ни было, этим утром он сыграл свою роль не без блеска, и его работу мог бы по достоинству оценить любой судья.
– Прежде всего, – начал он, – я попрошу господина Шарля припомнить следующее: находились ли предметы, которые он видел в первый раз опрокинутыми или сдвинутыми, на своих обычных местах, когда он вошел снова?
– На обычных местах.
– Итак, очевидно, что их мог расставить только тот человек, для которого место каждого из предметов привычно.
Это замечание ошеломило присутствующих. Ганимар продолжил:
– Следующий вопрос, мсье Шарль. Вас разбудил звонок… Как по-вашему, кто вас вызывал?
– Черт возьми, конечно же, господин барон!
– Хорошо, но в какой момент он мог позвонить?
– После драки… умирая.
– Невозможно, потому что вы нашли его лежащим бездыханным на месте, удаленном от кнопки звонка более чем на четыре метра.
– Ну, тогда он позвонил во время борьбы.
– Невозможно, потому что звонок, как вы сказали, был ровным, непрерывным и длился семь-восемь секунд. Полагаете ли вы, что нападавший дал ему возможность так долго звонить?
– Тогда это случилось раньше, в момент нападения.
– Невозможно. Вы сказали, что между звонком и моментом, когда вы вошли в комнату, прошло самое большее три минуты. Если бы барон позвонил раньше, то борьба, убийство, агония и бегство должны были бы произойти в этот короткий промежуток, равный трем минутам. Повторяю: это невозможно.
– Но ведь, – сказал следователь, – кто-то позвонил. Если это не был барон, то кто?
– Убийца.
– Зачем?
– Его цель мне неизвестна. Но этот факт доказывает, что он должен был знать о звонке, проведенном в комнату слуги. А кто мог знать об этой детали, если не человек, живший в доме?