Арсен Люпен – джентльмен-грабитель (сборник)
Шрифт:
Показать себя достойным игроком в данном случае было не так уж заманчиво. Тем не менее, возможно, именно это решение показалось англичанину наилучшим, потому что он привстал и представил второго мужчину:
– Господин Вилсон, мой друг и сотрудник.
– Арсен Люпен.
Изумление Вилсона было не передать! Вытаращенные глаза и широко открытый рот на лоснящемся лице с блестящей, туго натянутой, как кожура яблока, кожей, которое обрамляли бобрик волос и короткая бородка, напоминавшая буйные заросли травы.
– Вилсон, вы даже не скрываете своей растерянности перед самыми
Вилсон пробормотал:
– Почему вы не задержите его?
– Вы не заметили, Вилсон, что этот джентльмен стоит между мною и дверью, причем в двух шагах от нее? Я не успею и пальцем пошевелить, как он окажется на улице.
– Не стоит об этом и говорить, – отозвался Люпен, обошел вокруг стола и сел так, чтобы англичанин находился между ним и дверью.
Вилсон посмотрел на Шолмса, желая понять, имеет ли он право восхититься этим смелым поступком. Англичанин сохранял невозмутимый вид. Помедлив секунду, он позвал:
– Гарсон!
Прибежал гарсон, и Шолмс распорядился:
– Содовую, пиво и виски.
Перемирие было подписано… до следующего приказа. Вскоре мы, все четверо, сидели за одним столом и спокойно беседовали.
Херлок Шолмс – это человек… каких можно встретить на каждом шагу: лет пятидесяти, похож на доброго буржуа, проведшего всю жизнь в конторе, за бухгалтерскими книгами. Он ничем не отличается от любого почтенного лондонца: рыжеватые бакенбарды, выбритый подбородок, склонность к полноте. Если бы не взгляд – острый, живой, проницательный.
Кроме того, это – Херлок Шолмс, то есть своего рода феномен интуиции, наблюдательности, проницательности и изобретательности. Можно подумать, что природа позабавилась, соединив два самых необычных типа полицейских, каких только можно себе представить, – Дюпена Эдгара По и Лекока Габорио, – чтобы произвести на свет человека еще более необычного и невообразимого. Слыша рассказы, прославившие его на весь мир, задаешься вопросом: существует ли этот Херлок Шолмс на самом деле, не является ли он легендарным персонажем, плодом фантазии такого великого романиста, как Конан Дойл?
Как только Арсен Люпен спросил Шолмса о продолжительности его визита во Францию, разговор перешел в нужное русло.
– Длительность моего пребывания здесь зависит от вас, мсье Люпен.
– О! – засмеялся Люпен. – Если бы это зависело от меня, я попросил бы вас сесть на корабль сегодня же вечером.
– Сегодня вечером – несколько рановато, но, надеюсь, через дней восемь-десять…
– Вы так торопитесь?
– У меня сейчас столько дел: кража в Англо-Китайском банке, похищение леди Эккльстон… Послушайте, господин Люпен, а вы как полагаете: одной недели достаточно?
– Вполне, если речь идет о голубом бриллианте. Этого времени мне хватит, чтобы принять некоторые меры предосторожности, если расследование двойного дела даст вам определенные преимущества, опасные для меня.
– Именно, – сказал англичанин, – и я рассчитываю получить эти преимущества в течение восьми-десяти дней.
– И, вероятно, арестовать меня на одиннадцатый день?
– На десятый, это последний срок.
Люпен задумался и покачал головой.
– Сложно… сложно…
– Сложно – да, но возможно. Следовательно, это случится…
– Совершенно точно случится, – заявил Вилсон, как будто перед его взором стояла длинная череда операций, которые приведут его коллегу к заявленному результату.
Херлок Шолмс улыбнулся.
– Вилсон, который разбирается в этом, готов подтвердить. – И продолжил: – Разумеется, у меня нет на руках всех козырей, потому что речь идет о делах, длившихся несколько месяцев. Мне не хватает деталей, доказательств, на которые я имею обыкновение опираться в ходе расследований.
– Вроде пятен грязи и сигаретного пепла, – произнес Вилсон многозначительно.
– Помимо любопытных выводов господина Ганимара, я располагаю статьями, написанными по этому поводу, собранными уликами и, наконец, собственными мыслями на сей счет.
– И у нас есть некоторые выводы, возникшие в результате анализа, а также гипотезы, – нравоучительным тоном добавил Вилсон.
– Не покажется ли это нескромным, – произнес Арсен Люпен почтительным тоном, – не покажется ли нескромным, если я спрошу о главном выводе, который вы сделали?
Это было захватывающее зрелище: наблюдать двух таких противников, сидящих бок о бок за столом, будто решающих сложную задачу или договаривающихся по какому-то спорному вопросу. Они держались с той легкой ироничностью, которой оба владели превосходно, – как любители и как профессионалы. Вилсон же млел от удовольствия.
Херлок медленно набил трубку, зажег ее и сказал следующее:
– Надеюсь, это дело намного проще, чем кажется на первый взгляд.
– Действительно, намного проще, – эхом отозвался верный Вилсон.
– Я говорю «дело», так как, на мой взгляд, оно одно. Смерть барона д’Отрека, история с кольцом и, не будем забывать, тайна билета номер 514 серии 23 – все это лишь разные стороны того, что можно назвать загадкой Белокурой дамы. Так вот, на мой взгляд, речь идет о том, чтобы найти нить, связующую эпизоды одной истории, факт, доказывающий сходство методов во всех трех случаях. Ганимар, рассуждения которого несколько поверхностны, видит это сходство в способности исчезать, в способности уходить и возвращаться, оставаясь невидимым. Это привнесение сверхъестественного меня не устраивает.
– Ваше мнение?
– Мое мнение заключается в том, – четко произнес Шолмс, – что все три истории объединяет ваш очевидный, явный замысел – до сих пор никем не разгаданный! – осуществлять преступление на намеченной вами территории. Вот в чем ваш план, потребность, conditio sine qua non успеха.
– Не могли бы вы поделиться некоторыми деталями?
– Охотно. Итак, разве с самого начала вашего конфликта с господином Жербуа не было очевидно, что квартира мэтра Дэтинана – это выбранное вами место, где вы неизбежно должны были собраться? Нет другого, которое казалось бы вам более надежным до такой степени, что вы назначаете там свидание, можно сказать, публичное, Белокурой даме и мадемуазель Жербуа.