Арсен Люпен и другие

Леблан Морис

IV

Арсен Люпен арестован

И эта последняя минута настала! Проживи я еще сто лет, не забуду ни малейших подробностей.

– Как вы бледны, мисс Нелли, – сказал я своей спутнице, в совершенном изнеможении опиравшейся на мою руку.

– Вы также, – ответила она, – вы страшно изменились в лице.

Спустили трап. Прежде чем нам предоставили к нему доступ, на борт поднялись таможенные чиновники, полицейские и комиссионеры.

– Меня не удивит, если окажется, что Арсен Люпен сбежал во время нашего плавания, – шепнула мне

мисс Нелли.

Вдруг я вздрогнул и, отвечая на ее вопрос, произнес:

– Видите того маленького старичка, что стоит у трапа?

– С зонтиком и в оливковом пиджаке?

– Да. Это Ганимар.

– Ганимар?

– Он самый. Известный сыщик, который поклялся, что собственноручно арестует Арсена Люпена.

– Теперь я понимаю, почему во время путешествия мы не имели о нем никаких сведений. Ганимар здесь! А Люпен не любит, когда вмешиваются в его дела.

– Кто знает! Кажется, Ганимар всегда видел его загримированным и переодетым. Впрочем, возможно, ему известно вымышленное имя Люпена.

– Ах, – воскликнула мисс Нелли с чисто женским любопытством, – как бы я хотела присутствовать при его аресте!

– Имейте терпение. Конечно, Люпен уже заметил присутствие врага и предпочтет сойти с парохода одним из последних, когда старик утомится.

Высадка на берег началась. Опершись на зонтик, с равнодушным видом, Ганимар, казалось, не обращал внимания на толпу, теснившуюся на трапе. Я заметил, что офицер береговой стражи, стоявший за его спиной, время от времени подавал сыщику какие-то указания. Маркиз де Равердан, майор Раусон, итальянец Ривольта и большинство пассажиров уже прошли мимо Ганимара. Потом я заметил приближающегося Розена. Бедняга еще не оправился после своих злоключений!

– А вдруг это все-таки он, – предположила миссис Нелли, – как вам кажется?

– Я думаю, что было бы очень интересно снять на одной пластинке Ганимара и Розена. Возьмите-ка мой аппарат, у меня столько вещей в руках!

Я передал ей фотоаппарат, но слишком поздно, чтобы успеть сделать снимок, – Розен уже спустился. Офицер шепнул что-то Ганимару, который слегка пожал плечами, и Розен спокойно прошел мимо. Но боже мой, где же мог быть Арсен Люпен? Оставалось не более двадцати пассажиров.

– Мы не можем больше ждать, – сказал я мисс Нелли.

Не прошли мы и десяти шагов, как Ганимар остановил нас.

– Что такое? – спросил я.

Он пристально посмотрел на меня, потом, не сводя с меня глаз, заявил:

– Ведь это вы Арсен Люпен?

Я рассмеялся.

– Нет, я Бернард д’Андрези.

– Бернард д’Андрези умер в Македонии три года назад. Я с удовольствием объясню вам, как вы завладели его бумагами.

– Но вы с ума сошли! Арсен Люпен сел на пароход под именем Р.

– Да-да, это один из ваших трюков! Ложный след, на который вы направили следствие. О, вы мастер своего дела, мой милый. Но на этот раз судьба против вас. Ну-ка, Люпен, покажите, какой вы искусный актер!

И Ганимар резко схватил меня за правую руку. Я не мог удержаться и вскрикнул от боли: он ударил по ране, которая еще не вполне зажила; о ней-то и упоминалось в телеграмме. Мне пришлось покориться.

Я обернулся к мисс Нелли. Она все слышала и потому, побледнев как смерть, едва держалась на ногах. Ее глаза встретились с моими, а потом невольно опустились на фотоаппарат, который я отдал девушке. Мисс Нелли сделала резкое движение, и я почувствовал, что она внезапно все поняла. Да, украденные вещи были спрятаны именно там, между кожаными полосками маленькой камеры, которую я предусмотрительно передал мисс Нелли раньше, чем Ганимар арестовал меня, – и двадцать тысяч франков Розена, и драгоценности леди Джерленд.

Ах, клянусь, в ту торжественную минуту, когда Ганимар с двумя своими помощниками окружили меня, все вдруг стало мне безразлично – и моя разбитая теперь жизнь, и сам арест, и злорадство врагов; все, кроме одного – на что решится мисс Нелли относительно фотоаппарата. Я даже нисколько не опасался этого вещественного, неоспоримого доказательства своей виновности, но с нетерпением ждал, отважится ли Нелли отдать сыщикам улику. Выдаст ли она меня, погубит ли окончательно? Она поступит как бессердечный враг или как женщина, которая не забывает и чье презрение смягчено снисходительностью и невольным состраданием?

Мисс Нелли прошла мимо, и я молча низко ей поклонился. Присоединившись к толпе пассажиров, она направилась к трапу с фотоаппаратом в руках. «Она не осмелится выдать меня при публике, – решил я, – но завтра или послезавтра отнесет фотоаппарат в полицию».

Дойдя до середины трапа, мисс Нелли неловким движением уронила аппарат в воду, между набережной и пароходом, и удалилась. Вскоре она смешалась с толпой, мелькнув лишь один раз и исчезнув навсегда. И конечно же, навеки! На одно мгновение я замер, удрученный горестью, смешанной, однако, со сладким умилением, а потом со вздохом прошептал, к великому удивлению Ганимара:

– А все-таки сложно не быть честным человеком.

Тюрьма не мешает Арсену Люпену

I

Странное письмо

Тот, кто, путешествуя по Франции, не видел маленького замка Малаки, гордо возвышающегося на скале над Сеной, – тот не заслуживает звания истинного туриста. Мост в виде арки соединяет замок с дорогой. Темные основания башен сливаются с глыбами гранита, бог знает как попавшими в эту местность.

История замка так же мрачна, как его название [1] и облик. Его стены помнят войны, осады, штурмы, грабежи и резню. Даже сейчас зимними вечерами в соседних деревнях вспоминают преступления, совершавшиеся в Малаки; о них сложились целые легенды. Особенно часто рассказывают о подземном ходе, который когда-то вел к заброшенному теперь аббатству.

1

Malaquis – «худо приобретенный» (франц.).