Арсен Люпен и другие
Шрифт:
– Я думаю, что вы идете по ложному следу, настойчиво обыскивая замок. Решение находится не здесь.
– Но где же?
– Около Арсена Люпена.
– Значит, вы полагаете, что это он…
– Только он мог провернуть такой грандиозный замысел. Но пусть не ищут ни подземный ход, ни потайные камни, ни прочий подобный вздор. Этот человек не употребляет старинных приемов, он очень современен. Я прошу позволения пробыть с ним один час. Возвращаясь из Америки вместе с ним, мы все время поддерживали великолепные отношения. Я даже осмеливаюсь сказать, что он чувствует некоторую симпатию к человеку,
Немного погодя, после полудня, Ганимара провели в камеру Люпена. Тот, лежа на кровати, поднял голову и вскрикнул от радости.
– Вот так сюрприз! Я очень огорчен, что не могу принять вас как следует. Извините меня, но я здесь мимоходом… Боже мой, как я счастлив, что вижу наконец порядочного человека! Мне уже надоели все эти шпионы и сыщики, по десять раз в день выворачивающие мои карманы и обшаривающие мою скромную комнату, чтобы убедиться в моих планах по поводу будущего побега. Чем я обязан удовольствию видеть вас у себя?..
– Дело Кагорна, – сказал кратко Ганимар.
– Подождите! Одну секунду!.. У меня накопилось столько таких дел… Ах да, я вспомнил! Вам, конечно, не надо объяснять, как далеко ушло следствие? Я даже позволю себе заявить, что оно почти не продвинулось.
– Потому-то я и обращаюсь к вашей любезности.
– К вашим услугам.
– Прежде всего: дело барона велось вами?
– От начала и до конца!
– А письмо с предупреждением? Телеграмма?
– Вашего покорного слуги. У меня даже должны где-то быть расписки.
VI
Как все произошло
Арсен открыл ящик маленького столика из некрашеного дерева, который вместе с кроватью и табуреткой составлял всю обстановку комнаты, достал оттуда два клочка бумаги и протянул их Ганимару.
– Ах так! – воскликнул сыщик. – Но я думал, что за вами следят и постоянно обыскивают, а вы, оказывается, читаете газеты и даже храните свои бумаги.
– О, эти тюремщики просто неумны! Они распарывают подкладку моей куртки, исследуют подошвы моих сапог, выстукивают стены камеры. Никому из них даже не приходит в голову, что Арсен Люпен может прятать вещи в самых обычных местах. Именно на это я и рассчитывал.
– Вы снова приводите меня в смущение. Но расскажите, что же произошло в замке?
Люпен прошелся раза два-три по камере, остановился и положил руку на плечо Ганимару:
– Что вы думаете о моем письме к барону?
– Я полагаю, вы хотели позабавиться и поставить всех в тупик.
– В тупик? Но, Ганимар, я считал вас сметливее. Неужели я написал бы это послание, если бы мог обокрасть Кагорна без предупреждения? Поймите же наконец, что мое письмо было необходимой отправной точкой, пружиной, давшей ход всей машине. Ну, разберем дело по порядку: займемся вместе планом ограбления Малаки.
– Я вас слушаю.
– Итак, я представляю себе недоступный, накрепко закрытый замок. Идти ли мне на приступ? Это было бы ребячеством. Проникнуть потихоньку? Невозможно. Единственный способ – заставить самого владельца пригласить меня. И вот хозяин Малаки в один прекрасный день получает письмо, предупреждающее его о том, что замышляет против него известный грабитель, Люпен. Что же сделает барон?
– Он пошлет записку прокурору…
– Который над ним посмеется, поскольку «тот, кто называется Арсеном Люпеном, находится в настоящее время под арестом». И потому не естественна ли растерянность Кагорна, готового просить помощи у первого встречного?
– Понятно!
– А если он случайно прочитает в какой-нибудь газетенке, что знаменитый сыщик отдыхает по соседству?..
– Он обратится к нему.
– Совершенно верно. Но, с другой стороны, положим, что, предвидя такой неизбежный поступок барона, Люпен заранее попросил одного из своих друзей об услуге. Знакомый Арсена селится в соседнем городке под именем Ганимара и связывается с репортером местной газеты, которую получает барон. Что же случится? В этом случае редакция напечатает заметку о пребывании опытного сыщика в городке. Теперь возможно только одно: или карась – я хочу сказать Кагорн – не клюнет на приманку и ничего не произойдет или же – а это предположение наиболее вероятно – он попадется на крючок. И вот барон умоляет одного из моих друзей помочь ему предотвратить ограбление! Конечно, вначале мнимый сыщик отказывается. После этого приходит телеграмма Арсена Люпена, вызывающая ужас барона, который снова умоляет моего знакомого, предлагая ему хороший куш, чтобы тот позаботился о спасении коллекции. Мой приятель принимает предложение и приводит с собой двух молодцов из нашей шайки. Ночью, пока Кагорн находится под стражей у своего «благодетеля», мои ребята выносят несколько вещей и опускают их через окно в небольшую лодочку, дожидающуюся у скалы. Чего же проще?
– Великолепно! – согласился Ганимар. – Но я не знаю ни одного сыщика настолько прославленного, чтобы его имя ввело барона в такое заблуждение.
– Есть один.
– Кто же?
– Ганимар.
– Позвольте!..
– Именно вы, Ганимар! А вот что самое забавное: если вы снова посетите замок и барон решится с вами поговорить, то вы в конечном итоге вынуждены будете арестовать себя самого.
Арсен Люпен хохотал от всего сердца, а Ганимар с досады кусал губы.
VII
Арсен Люпен – самый осведомленный человек на свете
Появление сторожа дало возможность Люпену прийти в себя. Ему принесли завтрак, который арестант по особому снисхождению получал из соседнего ресторана. Поставив поднос на стол, сторож удалился. Люпен сел, разложил салфетку, хлеб и сказал:
– Но будьте спокойны! Вам не придется туда ехать. Я открою одну тайну, которая вас поразит. Дело Кагорна на пути к завершению.
– Это почему же?
– Иск скоро закроют – говорю вам точно.
– Перестаньте: я только что был у начальника полиции.
– Это ничего не меняет. Неужели он знает лучше меня то, что касается Люпена? Вы понимаете, что Ганимар – простите мне это злоупотребление вашим именем – расстался с бароном, будучи с ним в очень хороших отношениях. Кагорн – и это главная причина его молчания – дал ему очень деликатное поручение вступить со мной в сделку. Возможно, в настоящее время барон снова завладел своими редкостями, пожертвовав для этого некоторой суммой.
Ганимар с изумлением посмотрел на заключенного: