Арт-терапия женских проблем
Шрифт:
Среди пяти отвергаемых фотографий три отражали неприятное эмоциональное состояние или его внешнее проявление, для характеристики которого Аня использовала такие выражения, как «неуверенная, затурканная, зажатая, неестественная, убогое выражение лица, напряжение на лице, опущены уголки рта, усталость…». Две фотографии отражали негативное восприятие своего физического облика – «необъятные размеры, долговязая, ввалившиеся глаза…».
Следует отметить, что Аня достаточно глубоко вовлеклась в процесс работы над фотографиями и с сожалением завершала сеанс, хотя, как сообщила при следующем визите, внутренняя работа продолжалась еще длительное время.
Второе занятие с использованием фотографий
Непосредственно на сеансе эмоциональное состояние Ани не было постоянным и существенно менялось по ходу работы. При этом ассоциации клиентки часто не ограничивались ситуациями, запечатленными на снимках («там и тогда»), но соотносились с более актуальными потребностями и переживаниями («здесь и сейчас»), а иногда расширялись до уровня важных обобщений и выводов относительно собственной
Эта работа способствовала также определенному изменению отношения Ани к себе, переоценке отдельных эпизодов своего жизненного опыта и восприятию самой себя в более позитивном ключе. В частности, это проявлялось в том, что после обсуждения некоторых, первоначально отвергаемых фотографий, Аня начинала находить в них новый смысл и даже ощущать их определенную притягательность для себя. Эмоциональное состояние Ани на сеансе, как сказано выше, характеризовалось заметными колебаниями, что достаточно отчетливо отражалось на ее невербальном поведении.
Временами, особенно в начале работы, ощущалось появление некоторой напряженности, встревоженности, потребности в эмоциональной поддержке со стороны психотерапевта, как будто клиентка совершала определенное внутреннее усилие для продолжения обсуждения. Примечательно, что данные явления на начальном этапе обсуждения отмечались вне зависимости от характера фотографий – принимаемых или отвергаемых. К моменту окончания сеанса общее эмоциональное состояние Ани существенно улучшилось. Такой эффект объясняется не только активацией позитивных чувств, связанных с ресурсными фотографиями. Создавалось впечатление, что в процессе обсуждения личных переживаний у нее росло ощущение их значимости и ценности для нее самой, уважение к ним как к носителям индивидуальности, своего уникального внутреннего мира. В ее словах и невербальном поведении появился искренний интерес к происходящим изменениям, а также к дальнейшей работе.
Кроме того, опосредуемое фотографиями самораскрытие сопровождалось у нее чувством преодоления определенных внутренних преград, психологической «зажатости» и появлением ощущения раскрепощенности и эмоционального подъема. Это было отчетливо заметно по изменению общей атмосферы взаимодействия, росту доверительности, сближению и спонтанности в проявлении чувств.
Третье занятие с использованием фотографий
На следующий сеанс, выполняя домашнее задание в рамках визуально-нарративного подхода, Аня принесла несколько отобранных снимков и свое описание вызванных ими чувств и ассоциаций. Значительная часть времени этого сеанса, также как и предыдущего, была посвящена обсуждению принесенных материалов. Ниже представлен текст описания, сделанного Аней дома самостоятельно. (На первом сеансе с клиенткой обсуждались некоторые главы книги Ф. Ницше «Так говорил Заратустра», из которой взяты образы дракона, льва и ребенка, используемые в описании).
«Передо мной – веер фотографий, отобранных как наиболее удачные. Держу в руке ручку и чувствую в душе какое-то сопротивление. Откуда-то из глубины поднимается неприятное, тревожное чувство, как на сессии, когда я начинала говорить о себе по фотографиям. Где-то в районе живота. Живот – жизнь…
Может, я чувствую интуитивно угрозу моему мнимому благополучию? Если что-то сейчас всколыхнется, вдруг мне будет плохо? Опять возник образ серого здания (Почему серого? Эмоциональная отстраненность?), из которого вытащили кирпич, а заполнить пустоту забыли. В любом случае, это тревога. Глаза блуждают по фотографиям в надежде зацепиться за что-то, поймать „мысль за хвост“. Это удачное выражение у меня всегда ассоциируется с одноклассником, от которого я впервые его услышала. Какой я была тогда, в тот период непонятных отношений с ним и его другом? Что это было – дружба? Скорее игра. Ищу в фотографиях образ, наиболее соответствующий себе тогдашней. Пожалуй, это „Подсолнухи“. Игра или наигранность? Это я стою у стены, увитой плющом. Удивительно, здесь есть кусочек райского сада, каменной стены… Может, это то каменное здание, которое я охраняю, чтобы не выпал кирпичик? Тонкие запястья, чувственные губы, опора на левую (женскую) ногу. Проглядывает женственность, чувственность, моя женская природа, которую я и сейчас не до конца приняла в себе, а тогда, в тот жизненный отрезок, и подавно! Может быть, поэтому я чувствовала тогда, да и сейчас, просто глядя на эти фотографии, напряжение. Удержать чувства, чтобы они не накрыли меня с головой. Как же тогда мой контроль? Голова, мой разум теряют свою главенствующую роль! И что? Я не удержусь в рамках! И что? Не будет контроля… Все! Круг замкнулся. Теперь я ясно поняла, что это мое сопротивление! Но чему?
Столкновение моих ценностей, моей природной сущности и пуританского воспитания? Я вспоминаю, что короткие юбки, яркие помады я начала носить только по настоянию первого мужа. Мне всегда внушалась невозможность одновременного сочетания личной жизни и активной роли в социуме. „Это помешает учебе!!! Семейная жизнь помешает работе… Ты не закончишь институт… Ты не сможешь стать хорошим специалистом…“.
В воображении возник золотой дракон – „Я должен“. Ищу этот образ на фотографии. Это „Гвоздики“. Нет и намека на чувства – „Я должен“. Но зрачки широкие, они выдают чувства. Беленькая водолазка, часы на руке. Я хорошая, скромная девочка. Ни намека… Мама может быть довольна. Сразу взгляд цепляет еще две фотографии – „Встреча выпускников“ и „Новая прическа“. Институт я все-таки закончила, мама может быть довольна… Спокойная поза, нет рисовки, черная одежда. И нет напряжения. Я просто стою. Я доказала… И теперь я сама чувствую удовлетворение. А прическа? Мама всегда говорила, что мои волосы выглядят неухоженными. „Зачем ты их красишь, зачем стрижешь? Зачем подстригла челку? В тебе нет лоска, нужно быть солидной…“.
Здесь (на фотографии) мама может быть довольна. А я все равно стригусь и крашусь, доказывая ей свою самостоятельность, протестуя против ее давления, которое, хоть и в меньшей степени, но ощущается мной и сейчас. И сразу глаза устремляются на фотографию „В танце“. Да, я бесшабашная, веселая, стриженная, крашенная, несолидная. Да, я такая. Это протест? Как глупо всю жизнь доказывать что-то матери. Ведь я могу быть собой – любимой и любящей, нежной и чувствительной („Я в халате с дочкой на кухне“) – и не стесняться этого, не бояться, что это заденет мать. Да, это я, спокойная и уверенная, самодостаточная и сильная. Да, это я. И я себе нравлюсь.
Хотела закончить на образе сильном, но осталась одна фотография, к которой я испытываю самые нежные, самые трепетные чувства. Я „Желтый цыпленок“. Наивный, пушистый, ранимый. Как пластилин (!?). Лепи, что хочешь. Пользуйся! Нет!!! Не хочу!!! И все-таки, мне дорог этот образ, полный надежд, ожиданий. Вспомнились слова психолога: „Ты, как Ассоль, ждешь чуда“. Хочется быть сильной, уверенной в себе, как на фотографии „На кухне“. Но цыпленок – это моя душа. Почему-то слезы просто льются потоком. Почему? Неоправданные надежды? Наивность? А может, это открытость миру, вечный поиск, развитие. Да, так мне больше нравится!»
Общая атмосфера этого сеанса, качество психотерапевтического контакта существенно изменились: выросла доверительность и открытость в проявлении чувств, причем, связанных не только с ситуациями, запечатленными на фотографиях, но и с недавними, актуальными для клиентки. Создавалось впечатление, что прошлый сеанс, почти целиком посвященный работе с личными фотографиями, оказал очень серьезное позитивное влияние на развитие психотерапевтических отношений. Знаменательно, что при подведении итогов сеанса Аня сама озвучила происходящий с ней важный процесс, который на предыдущем сеансе обозначился как тенденция. Она отметила новое для себя чувство уважения и доверия к своим переживаниям, признание их ценности и значимости, что можно рассматривать как рост самоуважения и самопринятия в целом.
Четвертое занятие с использованием фотографий
Заключительный этап работы предусматривал выбор одной или двух фотографий, наиболее удачно выражающих внутренние и внешние качества, подходящие для желаемого образа «Я». Ане рекомендовалось не ограничиваться рамками уже просмотренных фотографий. К выбранным снимкам предлагалось также создать описание своих чувств и ассоциаций в свободной форме. Ниже представлен текст этого описания. По своему желанию Аня разбила его на две части – внутреннее состояние и внешние проявления.
«Образ на кухне мне нравится внутренней силой, спокойствием, уверенностью. Я чувствую силу этого образа, его завершенность, зрелость. В нем все – и женственность, и доброта, и материнские чувства (принятие, понимание, абсолютная любовь), и в тоже время – ум, самостоятельность, роль в социуме и возможность какой-то своей, интересной и увлекательной жизни. Это не женщина, а алмаз, мечта, сказка. Она соединила в себе то, что вечно меня волновало! В ней есть гармония. Образ сильный, зрелый. Для нее не будет трагедии, если ее хрустальная мечта разобьется.
В противовес этому образу – образ „цыпленка“, нежного, ранимого, наивного. Но почему он мне нравится? Образ настолько хрупкий, зависимый. Если ее семейная жизнь рухнет, это будет сильным ударом. Мне нравится образ открытостью, готовностью к изменениям, интересом к жизни.
Странно, но если по Ницше, то этот образ – „ребенок“ – способен к созиданию. А первый образ – „лев“. Хотя первый образ зрелый, сильный, гармоничный. В общем, я запуталась, хотя обе фотографии мне нравятся».
«Мне нравится фотография морского заката. В себе мне нравится все: мягкая улыбка, естественность, тонкие руки, тонкие запястья, плоский живот, стройные ноги и тонкие щиколотки… И красивый загар.
После последней сессии я шла домой и перебирала мысленно фотографии в надежде найти в них образ себя, нарисованный в полуобнаженном виде. Практически сразу нашла себя сидящей на капоте автомобиля. Образ озорной, игривый, легкий, но не хватало капризности. Ее я нашла в другой фотографии, кстати, тоже морской. Из-за чего-то незначительного была перебранка, и я обиделась. Я нравлюсь себе естественным, нежным овалом лица, красивым носом, опущенными уголками рта. Я красиво обижаюсь, черт побери! Нет, это не капризность, а обида и чуть-чуть капризности.
И наконец я нашла фотографию, на которой я себе нравлюсь полностью. Лицо красивое, веселое, интеллектуальное. Стройная фигура. И удивительное море. Что-то новое, волнующее, бурлящее, интересное, красивое…»