Артефакт. Ритуал на крови
Шрифт:
— Нет, — Игорь покачал головой и назвал адрес.
— Ну вот. Наверняка у неё просто проблемы с телефоном. Такое бывает.
— Она вчера его забыла зарядить, а потом у неё потоп был…
— Вот видишь. Наверняка так и не зарядила. Успокойся. Олег, — он повернулся к тому, которого легко называл и шефом, — налей ему коньяка. И не выпускай, а то наделает дел, нам потом расхлёбывать.
— Ладно, — кивнул тот. — Ты?
— Я за Мартой Андреевной. Тебе ей ещё в следующем году курс сдавать. И проверь, вылетел ли самолёт из Москвы в Нежнин. По времени легко можно проверить, какой именно. Если что, позвони Льву.
— Не вопрос.
¬— Вадик, — Шляпа, уже стоявший в дверях, поднял взгляд на Игоря, — спасибо!
— Сочтёмся.
* * *
— Что там? — Возвышающийся вышел на балкон номера и посмотрел на небо, в котором постепенно собирались чёрные грозовые тучи.
— Скоро, — ответил Высший. — Осталось совсем чуть-чуть.
— Третий?
— Да.
Глава девятнадцатая
1937 год. Северная Италия. Парма
Это было странно. Я сел в машину, но до сих пор ощущал, что бегу. Бегу, не в силах остановиться, потому что это будет сигналом о том, что я решил сдаться. Мозг судорожно пытался проработать возможные варианты дальнейших событий, и я закрыл глаза. Нужно было поставить на паузу происходящее, дать себе отдохнуть хотя бы пару минут, чтобы дальше всё делать, как говорят, с холодной головой и горячим сердцем. Да, мне нужна холодная голова.
— Синьор!
Я очнулся от того, что меня толкают в плечо, почувствовал, что мы стоим, и открыл глаза. Мы действительно стояли. На обочине дороги, с которой был плохо укатанный спуск к реке, чуть прикрытой лесом.
— Где мы? — Я повернулся к хозяину Фиата.
— Тут, — мужчина показал на спуск, — въезд в парк. Но мы там не проедем. Нужно идти пешком.
— Почему не проедем?
— Дожди. Неделю шли. Там сейчас всё размыто, просто застрянем.
— Тогда пойдём.
Тряхнув головой, которая стала ещё тяжелее, чем была до того, как заснул, я выбрался на обочину. Мужчина, встал рядом, поправляя на плече ружьё.
— Александр, — представился я, не став коверкать своё имя. Бабушка всегда говорила, что имя великого полководца должно звучать без искажений, хотя и звала меня Шуркой.
— Массимо, — ответил он.
— Ведите, синьор Массимо, — я слабо улыбнулся. Хотелось поддержать его хотя бы так, ведь он сейчас шёл, чтобы отомстить убийцам своих детей.
Когда мы вышли на берег, я понял, что Массимо точно знает, куда мы идём. Сначала мы шли в сторону реки вдоль дороги, укатанной до глубоких, заполненных жидкой грязью колей, а после он резко свернул в лес. Без троп, каких-то указателей или отметок. Словно бы в его голове был встроен свой спутниковый сигнал, показывавший нужную точку и самый короткий к ней путь.
Дыша глубоко, я приводил в порядок мысли и голову и наблюдал за широкой спиной идущего передо мной мужчины. Интересно, а на кого были похожи его сыновья? Были они такими же, как их отец — большими, мощными, даже несмотря на его общую грузность, или, возможно, похожи на мать. Я не видел её, но мне почему-то казалось, что она должна быть маленькой худенькой женщиной, обязательно красивой местной красотой — с тёмными волосами, голубыми глазами и почему-то светлой кожей. Я заметил, что большинство встреченных мною в этом городе женщин были именно светлокожими. А как будет выглядеть мой сын? Он будет похож на меня или на Марту? Или на нас обоих? И что было бы, если бы кто-то поступил с ним так же, как с сыновьями Массимо?
Я не заметил, как мои мысли перекинулись на то, о чём я даже думать себе раньше запрещал. И от этого стало одновременно тепло и горько. Захотелось оказаться дома, прямо сейчас, просто щёлкнуть пальцами и переместиться туда, к Марте, обнять её и почувствовать, что всё хорошо, и ничего плохого не произойдёт. Никогда…
— Извините, — прошептал я, поняв, что почти уткнулся в спину остановившегося передо мной Массимо.
Он молча кивнул, показал на просвет между деревьями, в котором мелькали какие-то люди, снял с плеча ружьё и перевёл рычаг предохранителя в «боевой» режим.
— Я пойду один, — прошептал я, положив руку ему на плечо. — Посмотрю. Вы пока не выходите. Если что, крикну. Но не раньше.
Массимо внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал, только снова кивнул, пропуская вперёд.
Стараясь двигаться почти бесшумно, прячась за стволами огромных ясеней, я подошёл к кромке поляны и понял, почему ту когда-то выбрали «местом силы». Она оказалась абсолютно круглой. И голой. Даже подумалось, что это скала, которую просто срезали, сравняв с поверхностью земли — не могла последняя быть такой гладкой, без единой кочки или вмятины. В центре находился большой… стол? Иначе назвать данное сооружение не получалось, хотя, возможно, это был алтарь, просто такой вот странный: абсолютно плоская толщиной сантиметров в двадцать каменная плита, лежащая на нескольких почти цилиндрической формы камнях-ножках. И это сделали древние люди?
Вокруг топтались несколько солдат в той же форме, что носили Марио и Анджело. У стола, что-то смешивая в большом котелке, стоял тот самый тип, который допрашивал меня — полковник Корси. И он был в очках, таких же, которые оставил на столе. Что ж, возможно, действительно просто забыл, а я накрутил себя, но и они послужили, надеюсь, на благо.
Корси что-то произнёс — из-за шелеста листьев я не расслышал, что именно, — и солдаты один за другим начали подходить к нему и выпивать из подаваемой им жестяной кружки то, что находилось в котелке. Это было странно, потому что очень уж походило на то, что было во время ритуала в аббатстве. Но тогда все впали в ступор или транс, не в силах пошевелиться, а здесь ничего подобного не происходило. Возможно, другой состав с отсроченным действием?
Я уже готов был вернуться к Массимо, не зная, что делать дальше, как Корси вынул из-за пазухи тетрадь, совсем не похожую на ту, которую я взял у отца Калеба, снова что-то крикнул, и все солдаты, за исключением двух, тут же убежавших в лес в противоположную от меня сторону, выстроились по кругу. Да, это точно был ритуал. А через несколько минут, во время которых полковник читал, появились убежавшие. Они несли на руках двух бессознательных девушек. И снова девушки…
Солдаты положили их на стол, сняв котелок на землю, и встали в круг. Корси осмотрел всех, сунул тетрадь за пазуху и подошёл к жертвам. Проверив их пульс, он поправил задравшиеся платья так, чтобы их подолы прикрывали колени — в этот раз девушки оказались одеты, — и отошёл, рассматривая получившееся. Со стороны это выглядело так, словно художник расставляет предметы, которые в будущем станут частью натюрморта. По спине пробежали мурашки, превратившиеся в покалывающие кожу иголки, стоило этому уроду достать из-за голенища сапога нож. Обычный кухонный. И это делало происходящее ещё страшнее.