Артефакт
Шрифт:
Машину Гельмана угнали в четверг. Сегодня была суббота – в общем-то, недолго искали…
Продолжая выуживать из пелены подсознания подробности кошмара, я отправился в душ. Девушку звали Юлия… или Ольга – вспомнил вдруг я, и постельная сцена, которых, похоже, было немало в моем сне, развернулась передо мной с необычайной экспрессией и детальностью… Я помнил даже картину на стене спальни: копия Клее, ядовитые цвета которой словно мироточили в багровых отблесках зарева за окнами. Интересно…
А вот кто такой этот «свирепый» Тимыч, хладнокровно отправляющий
Я уже успел побриться, когда кто-то позвонил в дверь.
– Знакомься, это Оля, – сказал Кегля.
У меня вдруг перехватило дыхание. В смятении я взглянул на девушку, которая стояла рядом с ним, приветливо улыбаясь, и облегченно вздохнул: совершенно очевидно сон мой был не из «вещих», если, конечно, имена не были в этой жизни чем-то более значимым, чем их обладатели… Я узнал бы ее из тысячи, но это была не она.
– Проходите, – предупредительно распахнул я дверь.
– Одевайся, – категорично распорядился Виталик. – Я женюсь. Ты будешь моим шафером.
– Прямо сейчас?
– Послезавтра… – усмехнулся Кегля.
Я снова бросил взгляд на девушку: уж не слишком ли она была доверчивой для этого сукина сына.
– Идем отмечать помолвку, – деловито пояснил Виталик. – Одевайся…
Пока я переодевался, они устроились на кухне, и я краем уха слышал, как Кегля степенно бахвалился о наших с ним «делах» в Африке: вот ведь пижон хренов… На два дня он ко мне прилетал, пьяный… Улетел, так и не протрезвев, а впечатлений умудрился собрать на целую армию девиц.
– Все… – сказал я, появившись на кухне, и Кегля сразу примолк.
– Вы правда в Африке воевали? – с романтической поволокой в глазах посмотрела на меня Оля.
– Да слушайте вы его больше! – поморщился я.
– Ты чего такой мрачный? – удивился Виталик.
– Кошмары снились… – буркнул я.
Далеко мы ходить не стали: остановились на «Омнибусе», благо «помолвка» дело нехитрое – особых изысков не требует.
Виталик заказал девушке шампанское с мороженым, а нам с ним – текилы.
– Ключи-то дашь?… – шепнул он мне при первой же возможности.
– У тебя же теперь своя квартира, – удивился я.
– Ирка там… – досадливо поморщился он. – Мне ее не выставить никак.
Я вздохнул: вот уж кого ему не следовало брать на «послезавтра», так это Ирку. Теперь это «послезавтра» у него продлится вечно – Ирка девушка привязчивая…
– Здравствуйте… – услышал я голос позади себя и медленно обернулся, опасаясь, что грохочущие удары моего сердца сочтут за землетрясение в этом равнинном городе.
Одетая в легкий шифоновый плащ, она стояла, чуть склонив набок голову, и улыбалась. Наверно, ее улыбку можно было бы назвать стеснительной, если бы не эта глубокая безмятежность, на фоне которой все только ширма… Перед собой она держала плоский темно-коричневый портфель.
– Здравствуйте, – кокетливо откликнулся Кегля со своего места. – А мы тут празднуем… кое-что… Не желаете присоединиться?
– Спасибо, – кивнула она и, приставив портфель к ножке стула, села рядом со мной.
– Ты нас познакомишь? – все еще пытался рулить Кегля, но я взглянул на него так, что он поперхнулся текилой.
– Вы меня не помните? – спросила она.
Я молчал… Я просто не знал, что ответить: ее огромные пепельно-серые глаза были мне не просто знакомы… Когда-то я уже тонул в этих глазах… Но я боялся ошибиться, назвав не то имя.
Она достала из кармана связку ключей с большим золотым брелком и положила передо мной на стол. Брелок был довольно необычный: крест, забранный в кольцо… А ключи были мои.
– Твои ключи… – заметил мой ушлый друг Кегля.
– Мои, – кивнул я, подозрительно разглядывая связку: один ключ на ней все же был лишний… Это был небольшой никелированный ключ с выгравированным на нем номером и логотипом из сплетенных заглавных букв… похожий на ключ от какой-нибудь банковской ячейки…
«Но у них всегда была поддержка, в инстанциях настолько высоких…» – вспомнились мне слова одного моего старинного друга, которого уже не было в живых… Он умер… Подцепил какую-то хворь в Экваториальной Африке.
«Это что же – СОБЕС небесный?» – тоскливо подумал я и вновь заглянул в ее бездонные глаза: но оттуда меня окатило такой волной безмятежности, что все мои тревожные предчувствия растворились без следа.
– Вы дали их мне вчера на улице, – сказала она, по-прежнему улыбаясь. – Честно говоря, я не поняла… Сказали, чтобы я вас обязательно дождалась. Я, наверно, круглая дура, но я прождала вас сорок минут… И что все это значит?
Я вздохнул, отчаянно боясь ляпнуть что-нибудь не то… Хорошо снова вмешался Кегля:
– Давайте я налью вам шампанского, – бодро предложил он, нахально подхватив чистый бокал с подноса проходившей мимо официантки. – Не обращайте внимания: этот тип иногда так с девушками знакомится – интригует… Вас, извините, как зовут?
– Юля, – сказала она.
– Виталий, – представился Кегля.
– А вас? – снова обернулась она ко мне.
– Валентин…
– Очень приятно, – сказала Юлия.
Я смотрел на девушку, мучительно пытаясь осознать наконец – кто она мне?.. Кем или чем она была для меня в этом новом, чудесном, неделимом мире? Ее печать отличалась от нашей, но что это значило? В этом мире была еще одна стихия? Стихия, власть которой мы так упорно отказывались признавать?.. Она казалась нам слишком иллюзорной или бессильной? Чем была эта безымянная стихия? Как можно было назвать или описать ее? Могущественная, безмятежная волна созидания и беззаветной любви, скрытая под поверхностью сущего? Временами она все же пробивалась на поверхность, порождая невиданные чудеса в унылом, скованном кандалами необходимости мире, но как ее удавалось так ловко прятать от нас все это время? Это ей не досталось портфеля при хлопотливом разделе сфер поверхностного влияния?.. Может быть, именно из-за этой ее отчаянной, неколебимой безмятежности?..