Артем (Федор Сергеев)

Могилевский Борис Львович

— Но не будем унывать, мои дорогие боевые товарищи! Хотя нас и разгромили, буржуазия не забудет выступления харьковских пролетариев. Мы дали хороший урок самодержавию. Нас побили, но мы сплочены сейчас, как никогда. Это были цветочки, ягодки впереди…

На собрании большевиков было решено проводить партизанские выступления, нападать на полицию, на, охранников. Показать властям, что силы революции не разбиты и не побеждены.

В городе шли аресты. По улицам днем и ночью разъезжали казачьи патрули. Тюрьмы были переполнены арестованными. Но руководители восстания были на свободе, на свободе оставался и Артем.

Артем неуловим…

Начальник харьковской охранки знал, что Артем укрывается на Сабуровой даче. Охранка пыталась, и не раз,

схватить этого неуловимого революционера, но безуспешно. Насколько информированы были жандармы обо всем, что касается Артема — опытного в конспирации и умного противника, видно из донесения харьковского охранного отделения.

«По полученным сведениям, — пишет начальник охранки, — нелегальный «Артем» посещает в городе здание Земской управы, где часто присутствует на заседаниях в качестве представителя от низших служащих земской больницы на Сабуровой даче, хотя таковым вовсе не состоит, а просто избрал себе там жилище при посредстве фельдшерицы Базловой и техника по электрическому освещению Соболева и устраивает совещания остатков «Федеративного совета».

Для поимки «Артема» устраивалось наблюдение несколько раз за помещением Земской управы, которое наблюдало его присутствие там, но проволочка за получением наряда для ареста «Артема» при выходе всякий раз давала возможность ему ускользнуть…»

В такой несколько наивной форме харьковские охранители пытались оправдаться перед своим высшим начальством. Ссылка на какие-то мифические наряды, отсутствие которых мешало схватить своего врага № 1. Сказали бы честно и прямо: несмотря на все старания «наблюдателей», Артем умеет выскользнуть из-под самого носа жандармов и шпиков.

«…В заседаниях управы «Артем» вел себя крайне резко и преступно. На запрос председателя, почему он, назвавшийся Тимофеевым, является представителем от низших служащих Земской больницы, когда по сведениям управы он в числе таковых не значится, «Артем» отвечал, что он не желает давать ответов на такой неуместный, по его мнению, вопрос, так как «Артем» считает себя агентом «партии социал-демократов, которому поручен район Паровозостроительного завода и Сабуровой дачи, и потому он поступает служащим сам по своему усмотрению в одно или другое место, где ему всего нужнее и удобнее выполнить требование партии. После этого «Артем» заявил собранию восемнадцати гласных земцев под председательством князя Голицына… что теперь наступил такой политический момент, когда можно сказать только — иду направо или налево. Как представитель крайней левой, «Артем» объяснил земцам в страстной речи, что только его точка зрения правильна и что в ней он признает одно средство — вооруженную с правительством борьбу, для которой он собирает пожертвования… Заседание управы слушало молча «Артема» и дало ему возможность безнаказанно уйти из заседания, не передав в руки властей. Осведомленный обо всем этом генерал-губернатор решил арестовать «Артема» и доктора Тутышкина и, если представится возможность, то и застигнутых там членов «Федеративного совета». С этой целью был назначен обыск Сабуровой дачи в ночь на 21 сего декабря…»

В меру своего разумения о политических мотивах поведения Артема охранка в общем дала правильный отчет о его выступлении в земской управе. Что члены управы, далекие от политических идеалов Артема, слушали затаив дыхание страстную речь большевика — это тоже можно понять. Горячее и правдивое слово Артема не раз превращало его политических врагов в немых, бессловесных слушателей. Ну, а относительно того, что князь Голицын не отдал приказа об аресте Артема, не передал его в руки охранки, то здесь еще раз ведомственный обман начальства. И князь Голицын был там, и жандармы там были, а вот схватить Артема — руки коротки. И, наконец, хвастливое заверение, что генерал-губернатор решил арестовать Артема на Сабуровой даче в ночь на 21 декабря — просто желание создать впечатление у петербургского начальства, что харьковская охранка только сейчас впервые серьезно берется за поимку Артема.

Донесение начальника харьковской охранки в Петербург с описанием операции по аресту Артема на Сабуровой даче звучало так:

«…Подошедший наряд (полиции и жандармов. — Б. М.) встретил очередных патрулей из революционеров, охраняющих дачу, которые, конечно, успели оповестить «Артема»…»

«…Последний (Артем) скрылся в палаты душевнобольных, что подтверждает прислуга больницы, указавшая его пальто, калоши и шапку, висевшие на вешалке. Вещи эти признаны агентами (охранного) отделения за принадлежащие «Артему», в которых его видели 12 декабря на Конной площади во время беспорядков. В кармане пальто «Артема» найден паспорт на имя крестьянина Харьковской губернии и уезда Ольшанской волости от 3 ноября текущего года за № 2145 Ивана Никитовича Лихонина. Опознание «Артема» среди больных было невозможным, и сделанная в этом направлении попытка грозила бунтом всех больных, набрасывавшихся на агента отделения, пытавшегося пройти по палатам. «Артем» остался, таким образом, неарестованным. По указанию прислуги заседания революционеров происходят по ночам в помещении больницы на Сабуровой даче и даже будто бы такое заседание закончилось незадолго перед приходом наряда для обыска… Доктор Тутышкин арестован».

Вот и вся официальная версия очередной облавы охранников на Артема. Облава эта провалилась: «больные помешали»!

После событий 12 декабря внимание охранки к Сабуровой даче усилилось. В парке больницы днем и ночью бродили неизвестные и подозрительные лица. Некоторых из них благодаря революционной контрразведке, действующей в харьковской охранке, удалось опознать по заранее присланным фотографиям. Таких разоблаченных агентов охранки дружинники Артема арестовывали, сажали в подвальное помещение, а некоторых из них, наиболее вредных для подпольщиков уничтожали. Пощады им не было. Дисциплина среди работников и жителей Сабуровой дачи была идеальной, территорию этой своеобразной «республики» держали на осадном положении. Вот уже несколько месяцев вся власть здесь находилась в руках большевиков, и враги революции опасались появляться на даче. Вокруг больницы была организована регулярная патрульная служба.

Однажды ночью в больницу нагрянули пристав I участка Сизов и начальник местного охранного отделения в сопровождении нескольких полицейских. Были арестованы заведующий фельдшерской школой Бронштейн и его жена Клавдия — оба они активно работали в сабуровской большевистской организации. Наряд полиции увез арестованных. Но не успели выйти за ворота больницы пристав и начальник охранки, как в них бросили бомбу. Была убита лошадь, полицейские же чины остались невредимы. Тогда насмерть перепуганные пристав и охранник бежали обратно на территорию больницы и потребовали от коменданта дружинников Степана Рассохатского гарантий их безопасного отъезда. Рассохатский им ответил:

— Во дворе Сабурки вас никто не тронет, вы официальные лица, и нам не хотелось бы ссориться с властями. Но за дорогу вне больницы мы не отвечаем и за вашу безопасность не ручаемся, охраняйте уж там себя сами…

Ночь на 21 декабря 1905 года была темной и вьюжной. За стенами больничных корпусов неистовствовал ветер. Снежные заряды били по оконным стеклам. Визжала и выла непроглядная вьюга. Патрули, невзирая на непогоду, были, как обычно, на своих местах. Контролировалась местность от больницы до Народного дома. Артем и его товарищи спали, надеясь на патрульную службу. Но, очевидно, непогода усыпила бдительность патрульных. «Кто в такую снежную пургу сунется сюда, на Сабурову дачу?» — думали товарищи в дозорах. А враг как раз и воспользовался зимним ненастьем. Под покровом тьмы и снежной пелены к больнице стягивались большие силы полиции, казаков и жандармов. Как тени из призрачного мира, плыли они в снежном мареве. И, конечно, были обнаружены сторожевыми постами, но, к сожалению, не на дальних подступах к больнице, а почти у самых ее стен.

В отделение Даши Базловой, где находился Артем, вбежала дружинница Вера Алексеева.

— Товарищи, спасайтесь, уже вся больница оцеплена войсками, казаками и городовыми.

Даша Базлова не спала, она никогда не спала в те ночи, когда Артем находился в ее отделении.

Она мигом разбудила Артема и отдыхавших вместе с ним товарищей. Выпустить Артема и других членов комитета из главного корпуса больницы — это значит передать их в руки полиции, ибо уже все входы и выходы из здания заняты полицейскими. Базлова, как об этом заранее договорились на случай крайней опасности, переодела комитетчиков в форму служителей и развела их по рабочим местам. Что делать с Артемом, как его укрыть от полиции? Базлова бежит к доктору Тутышкину и советуется с ним.