Артемида. Изгнание

Хант Диана

И этот бесящий оборот речи, почему-то считающийся комплиментом… Хорошо выглядишь. Я всегда слышу его так: ты в принципе, не очень, но каким-то чудом выглядишь сравнительно неплохо…

В общем, быстро сверкнув глазами на Славика, я откровенно скривилась в ответ.

Арсентьев вздохнул.

– Это правда. Хотя ты совсем не похожа на свою мать.

Я пожала плечами. Не всегда дети похожи на родителей. И хоть Лана утверждает, что на своего «урода-папеньку», её выражение, между прочим, а не моё, я, Слава Ей (! Какова?!),

не похожа, всё-таки думаю, что определенное сходство должно быть. Потому что с Ланой – Славик прав – мы даже на дальних родственниц не тянем.

А Арсентьев продолжал заливаться соловьем. Я терпеливо выслушала дежурные комплименты глазам, волосам, лицу, фигуре… Даже недоумённый взгляд перевела вниз, на широкие джинсы, надежно маскирующие оную фигуру – так реалистично пел.

А когда в гости «приглашаться» начал, пресекла эту хвалебную песнь брачующегося студиозуса:

– А зачем в гости? Мы с Ланой раздельно живём.

Судя по тому, как Славик осёкся и заморгал глазами, в точку попала.

– Арсентьев, ты серьёзно думаешь, что ты первый придумал ко мне подкатить для того, чтобы поближе с Латаной познакомиться?

– Я.. я…

– Ты, да. Только дружеский совет: твой потолок – закомплексованные студентки, а мадам Шаинская тебя с вероятностью в двести процентов – даже не заметит.

Арсентьев, к счастью, решил не терять лицо, наговорив мне напоследок еще одну кучку комплиментов, звучащих даже правдоподобнее первой. Наверно, с первого курса парень так не выкладывался. Даже жалко его стало. Ведь видит, что его коварный план разгадан, и всё туда же… Или дело здесь не в этом? Что-то я как будто упускаю сквозь пальцы? Или это начинающая развиваться паранойя? А ведь я, не далее, чем полчаса назад, размышляя о своём состоянии, поставила себе диагноз: шизофрения, и, вот, даже к компетентному специалисту приехала, чтобы этот самый диагноз подтвердить?

***

Мне повезло: попасть к психотерапевту удалось сразу. Никаких очередей, что говорит о психически здоровом населении родного города. Приятно.

Психотерапевт оказалась невысокой миловидной брюнеткой, с внешностью, профессионально располагающей к откровенной беседе.

– Это вы! – ответила она на мое робкое «здрасте», стоило мне переступить порог кабинета.

– Я… – растерянно подтвердила я этот факт, не вполне понимая, что она имеет ввиду.

– Вы садитесь, пожалуйста, – я сама не поняла, как оказалась в глубоком и уютном кожаном кресле. – Чай? Кофе? Может, сока хотите?

Нифигасе, у них здесь сервис!

– Вы же та самая девушка, которая утром чуть под поезд не попала? Вас в новостях показывали. Вы наверно, поэтому ко мне?

А вот это новость.

Поскольку телевидения я там не наблюдала, да и что бы ему там делать – на конечной станции метро в половину девятого, смею предположить, что очевидцы со своими мобильниками

удружили. Век информационных технологий, чтоб его. Никакой тебе конфиденциальности.

– А имя моё там не назвали?

– Ни Ваше, ни той, другой девушки. Сказали, личности устанавливаются.

– Ещё чего не хватало! – возмутилась я. – Извините, – уже опомнившись, – Вы не возражаете, если я маме позвоню?

– Конечно! Хотите, я выйду?

Я жестом попросила эту чуткую и понимающую женщину не беспокоиться, и набрала Лану.

– Тёма, чего тебе? Я же сказала, что улетаю. У меня вылет через два часа, Тоша ждет внизу, а вещи ещё не собраны. Или что-то срочное? – выдала Лана вместо вежливого «алло».

– Я утром чуть под поезд в метро не попала, если новости увидишь, не волнуйся.

– Не попала же?

– Нет.

– Молодец. Экзамен?

– Десять.

– Ты моя умница. И в кого только, – пробормотала Лана. – Нет, определенно, не розовый! – это я не тебе. Стой! А имя твоё им известно? Знаешь, не с руки известной писательнице по Карибам разъезжать, когда родная дочь чудом осталась в живых… Артём, ну как ты могла?! Так нечестно испортить мне отпуск…

– Во-первых, в живых я всё-таки осталась, спасибо за беспокойство, а во-вторых, оперативно покинула место происшествия, так что можешь за амур-тур не париться.

– Это другое дело! – облегчённо проорала Лана. – Я в тебе не сомневалась. Чао! – и маменька отсоединилась.

Теперь и я выдохнула. Можно было перейти к непосредственной цели визита.

Психотерапевт, представившись Екатериной Андреевной, внимательно выслушала меня с самого начала, и приступила к каверзным вопросам.

– Практически не пью, так, в меру студенческого быта, не курю, никогда не употребляла наркотики, в семье психических заболеваний не было, – бойко отрапортовала я.

А потом, сделав над собой усилие, спросила:

– Я сошла с ума? – и затаила дыхание, боясь услышать ответ.

Екатерина Андреевна поспешила меня заверить, что, конечно же, нет.

– Нервное истощение, переутомление, недостаток сна – обычное для студента явление во время сессии, – начала она. – То, что вы видели, называется «грёзы» – или «сон наяву». Правда причина может быть несколько глубже, поэтому прежде чем перейти к ней, я немного подробнее остановлюсь на том, что такое сон наяву.

Это действительно форма сновидения, возникающая во время бодрствования, и это единственная разница с обычным сном. Сны – это диалог с нашим подсознанием, с той стороной личности, которую в обычной жизни мы не осознаем. Чаще всего сны наяву видят дети с хорошо развитым воображением, психика ребенка не так устойчива, как психика взрослого, поэтому при дефиците внимания и самовыражения, дети как будто наяву видят «воображаемых друзей», или представляют себя в роли сказочных героев, например, принцесс и принцев.