Арти Конан Дойл и исчезающий дракон
Шрифт:
Театр представлял собой довольно скромное здание из белого песчаника, с парой колонн в греческом стиле по сторонам главного входа. Снаружи не висело никаких плакатов и афиш, сообщавших о грядущем представлении, что делало его ещё более интригующим. Встав в очередь за высоким мужчиной в цилиндре и женщиной, накинувшей на плечи шёлковую шаль, Арти и Свин почувствовали себя совершенно неуместными в этом обществе. Два подростка в школьной форме – что они здесь вообще делают?
– Чего это все вокруг на нас так смотрят? – прошептал Свин. – Мы что,
– Слушай, мы нормально одеты. Лучше у нас не получилось бы, – отозвался Арти, невольно поправляя галстук. – Скорее они удивляются, что тут делают двое мальчишек без сопровождения взрослых.
– Вообще-то мы достаточно взрослые, чтобы самим о себе позаботиться, – хмыкнул Свин. – Мама постоянно говорит, что я уже настоящий джентльмен.
– Не сомневаюсь, что она так говорит, Свин, – согласился Арти.
Он оглянулся на толпу, пытаясь распознать, что общего между всеми этими людьми. Кроме того, что они все явно достаточно богаты, судя по их одежде, и довольно эксцентричны.
Рядом с ними долговязый молодой человек в яркой спортивной куртке и фланелевых штанах игриво болтал с девушкой, которая обмахивалась веером.
– Скорее всего, нас ожидает демонстрация очередного нового чудесного эликсира, исцеляющего от всех болезней, – посмеиваясь, предположил молодой человек. – А когда шоу закончится, нам предложат купить как минимум по дюжине флаконов этой вонючей гадости.
Девушка шутливо шлёпнула его веером по плечу.
– Какой же ты ужасный тип, Джеральд, – отозвалась она. – Я лично думаю, что нас ждёт замечательное представление. Может, нам покажут восточного факира, который умеет парить над землёй, притом лежа на кровати, утыканной гвоздями.
– Ты её слышал, Арти? – шепнул Свин. – Что-то мне не нравится, как это звучит. Вдруг факир утратит контроль над своей кроватью с гвоздями и она рухнет прямо на нас?
– Что бы нам ни показали, я уверен – это совершенно безопасно, – заверил Арти своего друга.
Седоволосый джентльмен в конце очереди взглянул на карманные часы и сердито фыркнул.
– Уже одна минута девятого, – возгласил он. – Надеюсь, все это не окажется – чьей-то недоброй шуткой!
– Видишь, – прошептал Свин, – я тут не единственный, кто считает всё это подозрительным. Как думаешь, не может история с представлением обернуться какой-то ловушкой?
– Свин, боже мой, о чём ты вообще говоришь?
– Ну а зачем бы иначе приглашать всех нас тайно, без огласки? Может, кто-то задумал нас похитить.
– Не могу представить, как можно похитить одновременно столько народа, – с сомнением отозвался Арти.
– Ну, пираты таким занимались. И они обычно хорошо вооружены: пистолетами, саблями и всем прочим. Не думаю, что тутошняя публика способна дать им отпор. Если хочешь знать моё мнение, все собравшиеся кажутся мне несколько… мягкотелыми.
– И зачем мы все можем понадобиться пиратам? – хмыкнул Арти.
– Не знаю. Сперва нас можно ограбить, а потом… например, потребовать за нас выкуп. И для нас с тобой, Арти, это будет очень плохая новость, потому что наши родственники вряд ли способны его выплатить. А значит, нас могут продать в рабство.
– Давай искать во всём светлую сторону, – предложил Арти товарищу. – Если тебя продадут в рабство, вряд ли тебе придётся ещё играть на ненавистном пианино.
Спереди послышался звук открывающихся дверей, и по толпе собравшихся прокатилась волна радостного предвкушения. Очередь начала постепенно продвигаться внутрь театра.
Вестибюль оказался освещённым старомодными масляными лампами. Выцветшие плакаты на стенах выглядели как окошки в ушедшую эпоху. Один рекламировал выступление давно забытого певца, другой приглашал на клогданс в Ланкашире – вечер деревенских танцев.
Солидный дядька с длинными серебристыми усами проверил, что у каждого из мальчиков с собой есть карта-приглашение, а потом билетёр проводил их на их места.
В зале, по прикидке Арти, мест было около двухсот – красивых бархатных сидений во много рядов. Когда все приглашённые наконец оказались внутри, то заняли примерно половину мест – в тех рядах, что ближе к сцене. Стены украшали золотые херувимчики – круглые детские личики в обрамлении птичьих крыльев. Балконы наверху, у самых хрустальных люстр, похоже, остались пустыми.
Сцену закрывал тяжёлый красный занавес без каких-либо украшений. До сих пор не было ни малейшего намёка, что за представление ожидает собравшихся и кто его организовал.
– Скажите, уважаемый, а какие-нибудь программки вы выдаёте? – спросил один джентльмен билетёра, провожавшего его к сиденью.
– Уверяю вас, сэр, вскоре всё станет совершенно ясно, – уклончиво, хоть и вежливо ответил тот.
Место Арти было третьим от центрального прохода, два сиденья справа от него остались пустыми. Слева сидел Свин – и крутился на месте, рассматривая собравшуюся публику.
– Ни одного знакомого лица, – сказал Арти.
– Может, и нет, – согласился Свин, – но некоторые из этих лиц я явно видел на фотографиях в газетах. Вон та дама в шляпке с цветами – это точно Эвелин Танкред, певица. А тот господин, я уверен, играл Гамлета в Королевском театре в прошлом году! Как там его зовут… Гилберт что-то там…
Арти отвлекся, когда место рядом с ним, по правую руку, кто-то наконец занял. Этот человек, похоже, пришел в одиночку, хотя большинство зрителей явились парами.
На голове у него была широкополая шляпа, глаза прятались за тонированными очками, а нижнюю часть лица скрывала густая чёрная борода. Он принялся нетерпеливо барабанить пальцами по подлокотнику кресла, и Арти заметил необычное кольцо на его среднем пальце – золотое, тяжёлое, с треугольной печатью, посреди которого, как маленький глаз, блестел яркий зелёный камень.
Человек с кольцом бросил косой взгляд на Арти, увидел, что мальчик смотрит на его руку, – и быстро убрал её в карман, как если бы его застали за чем-то неблаговидным.