Artifex Petersburgensis. Ремесло Санкт-Петербурга XVIII – начала XX века
Шрифт:
В начале XVIII века резьба по кости вошла в моду в Европе, где при многих европейских дворах имелись токарные мастерские: «В этом отношении токарня при дворе [Петра I] придавала личности монарха оттенок рачительного хозяина государства и человека высокой европейской культуры» 670 . Известно, что царь, находясь в дружеских отношениях с прусским королем Фридрихом Вильгельмом I, подарил ему в октябре 1718 г. кубок, изготовленный им лично, и доставленный в Берлин «любимым токарем» Петра А. К. Нартовым, вместе с токарным или «медальерным» станком, на котором тот обучал короля токарному делу 671 . Еще один токарно–копировальный станок для «медальерных» работ, подаренный Петром французскому двору в 1720 г., был изготовлен, по–видимому, специально для несовершеннолетнего Людовика XV. Эти станки разных конструкций, разработанные «царскими токарями» И. Блюхером (Еган Блеер), Ф. Зингером, А. Нартовым, Г. Занепенсом, С. Яковлевым можно увидеть сегодня в Государственном Эрмитаже (12 станков), Летнем дворце Петра I и в Меншиковском дворце в Петербурге 672 . Что пристрастие Петра к токарному ремеслу стало традицией в семье Романовых, свидетельствует учебная комната сыновей Николая I, Николая и Михаила, в Эрмитаже. Основу экспозиции в ней составляют станки из придворной токарной мастерской Петра I: три боковых токарно–копировальных станка, два медальерных и станок для нарезания зубчатых колес, созданные за период с 1712 по 1729 гг. мастерами «токарни». Во времена Анны Иоанновны токарные станки вместе с учениками и мастеровыми переданы в ведение Академии наук 673 .
670
Загорский Ф. Н. Андрей Константинович Нартов… С. 11–12.
671
Нартов
672
Борисов В. П. Токарные художества Петра Великого // Природа. № 7. 2004. С. 93–94; М. Э. Гизе дает подробное описание двух видов токарно–копировальных станков: «Токарно–копировальные станки XVIII в. по специфике выполняемой на них работы можно подразделить на две группы. К первой относятся "персонные", или "медальерные" станки. Свое название они получили от того, что с их помощью на плоских торцевых плоскостях обрабатываемых предметов наносили рельефные изображения, или узоры. Украшенный таким образом предмет называли "медалью", или "медальоном". Эти станки были впервые созданы в "Токарне" Петра I. Кроме создания барельефов, в меньшем масштабе повторяющих рельеф образца, или копира, станки этой группы служили для нанесения на плоские донца и крышки табакерок и всевозможных коробочек сложных линеарных узоров, или "роз", которые наносились с помощью специальных бронзовых копировальных шайб. В движение эти станки приводились вручную, но процесс обработки был уже механизирован и не требовал от работающего на нем человека умения обращаться с резцом. Его роль взял на себя изобретенный в это время самоходный суппорт, которому было суждено сыграть исключительную роль в осуществлении промышленного переворота. Изобретение и дальнейшее усовершенствование и использование самоходных суппортов как средства, заменившего "не какое–либо особенное орудие, а самую человеческую руку" и давшего возможность "машинным способом придавать необходимые для отдельных частей машин строго геометрические формы: линии, плоскости, круги, цилиндры, конусы и шары" К. Маркс считал необходимым и исходным условием развития крупной промышленности, предоставившим ей возможность "производить машины машинами". Вторая большая группа токарно–копировальных станков предназначалась для изготовления и украшения сложных по форме объемных художественных изделий, сходных по жанру и с декоративно–прикладным (Гизе М. Э. Очерки истории художественного конструирования… С. 49–51; Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. М., 1954. С. 396).
673
Нартов А. К. Достопамятные… Т. 67. С. XIX.
Помимо сложной социально–сословной идентификации российского городского ремесленника, существовала еще одна трудность, характерная для протоиндустриального периода, особенно в XVII и XVIII вв., – это проведение границы между ремесленными мастерскими, фабриками и заводами 674 . В каких–то случаях ремесленная мастерская сохраняла свой формат, в каких–то – она перерастала в мануфактуру, фабрику или завод, или входила в последние как их составная часть в форме «цеха». Эта специфика размытости границ между формами промышленного предприятия существовала большую часть XIX в., не говоря уже о XVIII в., где фабрикантом или заводчиком могли назвать и ремесленного мастера. Все зависело от того, проходил ли промышленник по ведомству Мануфактур–коллегии или другого государственного ведомства, цехового ремесленного управления после его введения в 1722 г., или купечества и мещанства. Так, посадские люди вообще редко отмечали свою специальность в сказках 1718 г., тем не менее О. Е. Кошелевой удалось выявить среди этой категории населения каменщиков, слесарей, столяров, мастеров серебряного дела, калашников, портных, шапошников, сапожников, шорников и седельников 675 .
674
Согласно Жалованной грамоте городам 1785 г. состояние цеховых ремесленников входило в сословие городских обывателей; см.: Бугров К. Д., Киселев М. А. Рец. на: А. К. Smith. For the common good and their own well–being: social estates in Imperial Russia. N.Y., 2014 // Российская история. 2016. № 1. С. 172–175; Побережников И. В. Протоиндустриализация как субпроцесс… С. 14–34; Kriedte P., Medick H., Schlumbohm J. Eine Forschungslandschaft in Bewegung: Die Proto–Industrialisierung am Ende des 20. Jahrhunderts // Jahrbuch f"ur Wirtschaftsgeschichte, Bd. 1998/2, S. 9–20; Mendels F. Proto–Industrialization: The First Phase of the Industrialization Process // The Journal of Economic History. 1972. Vol. XXXII, № 1. P. 241–261.
675
Кошелева О. Е. Люди Санкт–Петербургского острова… С. 228.
Л. В. Милов и Н. И. Цимбаев, говоря об относительности успеха мануфактур, имевших компенсационные механизмы выживания, основанные на подневольном труде, назвали три фактора, негативно сказывавшихся на развитии крупных форм производства и генезиса капитализма в России, что в свою очередь обеспечивало благоприятные условия для существования ремесленных форм производства 676 . Это отсутствие экспроприации непосредственных производителей ввиду «остр[ого] дефицит[а] свободной рабочей силы, господство краткосрочной системы вольного найма (поденщины) как в ремесленном, так и в мелкотоварном производстве и высокий уровень оплаты труда » 677 . В XVII в. «изделия мануфактурного производства […] составляли незначительную часть обращавшихся на нем товаров. Потребности населения в промышленных изделиях по–прежнему удовлетворялись ремеслом и мелкотоварным производством. В условиях отсутствия товарного характера промышленного производства не могли осуществляться ни увеличение предпринимательского капитала, ни расширенное воспроизводство» 678 . Согласившись с выводами Милова, можно все же, сославшись на данные Е. И. Заозерской, констатировать определенное развитие на текстильных мануфактурах в первой четверти XVIII в. в сторону вольнонаемного труда. 90% рабочей силы на этих мануфактурах комплектовалось по найму, и лишь в 1730–40–х гг. наблюдался резкий рост принудительного труда, после чего наемный труд снова нашел более широкое распространение и занял ведущее место 679 .
676
История России XVIII – XIX веков / Л. В. Милов, Н. И. Цимбаев… С. 288; см.: Милов Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998. С. 418 – 493.
677
Милов Л. В. Великорусский пахарь… С. 487; Структура крестьянских промыслов Европейского Севера, описанная В. А. Саблиным, может быть распространена за некоторыми исключениями на все рассматриваемые старопромышленные районы: «Условия, в которых приходилось вести хозяйство северному крестьянину, способствовали складыванию многоотраслевой структуры деревенского производства. Для восполнения дефицита своего бюджета крестьянин издавна прибегал к различным промысловым занятиям. […] Степень вовлечения северного крестьянства в промысловые занятия была различной. На их географию влияли, в первую очередь, природно – климатические условия, определявшие интенсивность развития сельского хозяйства. Если сравнительно мягкий климат Вологодской и Северо – Двинской губерний позволял крестьянину сосредоточить свои усилия в основном на земледелии и скотоводстве, то в лесной и тундровой зоне Архангельской губернии, территории Карелии и Коми такой возможности не было. […] Среди кустарно ремесленных промыслов Карелии получили развитие сапожный, кузнечный, портняжный, плотничий, столярный, печной, слесарный, бондарный […]. В Архангельской губернии – косторезный (Холмогорская волость) промысел, баржестроение в Шенкурском и Пинежском уездах, бондарное, сапожное, пенько – прядильное, точильное производство и др. В Коми – замшевое производство (Ижмо – Печерский уезд), плотницкий, сапожный, портняжный, валяльный и столярный промыслы и другие. В Вологодской губернии – кузнечный, кружевной (22 185 кружевниц по данным 1927/28 года), роговой (718 мастеров по тем же данным), сапожный, мельничный, гончарный, корзиночный, валяльный и другие. В Северо – Двинской губернии кустарно – ремесленными промыслами было занято 18,3 процента – 19 процентов дворов. Наибольший удельный вес среди домашних промыслов принадлежал группе промыслов по изготовлению одежды и обуви (валяльное, портняжное и сапожное занятие) и обработке дерева (выгонка смолы, бондарное, столярное производство, плетение корзин). Меньшее развитие получили металлообработка (кузницы), производство продовольственных продуктов (водяные мельницы и маслобойки), обработка глины (посуда и кирпич), производство инвентаря, инструментов, выделка кож и овчин. Ежегодно из Кемского уезда Карелии и приморских волостей Летнего берега и Онежского уезда Архангельской губернии на промысел уходило до 2700 – 2800 «промышленников » (Саблин В. А. Промыслы и их роль в крестьянском хозяйстве Европейского Севера в 1910–е —1920–е годы // Русская культура нового столетия: Проблемы изучения, сохранения и использования историко–культурного наследия / Гл. ред. Г. В. Судаков. Сост. С. А. Тихомиров. Вологда, 2007. С. 258 –267. URL:(дата обращения: 29.01.2016).
678
История России с древнейших времен до конца XVII века / [Милов Л. В. …]. С. 561.
679
См.: Заозерская Е. И. Мануфактура при Петре I…; Она же. Развитие легкой промышленности
Приведенные Миловым данные об оплате ремесленного труда, дают ориентир для оценки последующего развития оплаты труда и цен на продукты повседневной жизни, прежде всего на питание и одежду. Минимальная поденная оплата малоквалифицированного или неквалифицированного труда чернорабочих в XVII в. достигала одного алтына или 3 коп. в день. Примерно столько же получали мастеровые при эпизодическом найме у ремесленников, оплачивавших свободный труд по его стоимости. Во второй половине XVII в. «на один алтын можно было купить 5–6 кг ржаной муки или каравай хлеба в 9 кг, или 4 кг гречневой крупы, или 9 кг яшного солода, или пять–шесть десятков яиц, или 1,7 кг свиного сала, 1,5 кг свежей осетрины или семги» 680 . Трудясь только 5 дней в неделю, «поденщик мог заработать в год на алтынной оплате примерно 7 руб. 50 коп. А годовой прожиточный минимум (на питание) одного работника мог быть равным 2–2,5 руб. […] Комплект летне–зимней одежды стоил ориентировочно 1,5–1,8 руб. Готовый сруб большого дома (ок. 70 м2) стоил 8–10 руб.» 681 . Сравнительно с ними, монастырские ремесленники или так называемые «шваленные» мастера: кузнецы, кожевники, сапожники, суконники, портные, коновалы и т. д., имели более благоприятные условия, так как получали бесплатное питание и одежду, но годовое жалованье у них было гораздо ниже: от 0,7 до 1 руб., редко доходя до 2–2,5 руб. 682 С дневным алтынным заработком, поденщик мог жить 3–5 дней.
680
Милов Л. В. Великорусский пахарь… М., 2006. С. 487.
681
Там же, с. 488.
682
Там же.
Фабрикам и мануфактурам трудно было перебить предложение ремесленной промышленности ввиду значительно более высокого уровня оплаты квалифицированного свободного ремесленного труда, целью которого не являлось все большее капиталистическое накопление, играющее не самую важную роль в жизненных ориентирах ремесленника, основанных на иной системе ценностей. Его интерес заключался, прежде всего, в обеспечении своего безбедного и достойного существования. В 1613–1614 гг. рядовые ремесленники в Москве поденно зарабатывали 3–4 коп., что соответствовало 4,2–5,6 коп. по ценам второй половины XVII в. и составляло при 250 рабочих днях условный годовой оклад от 10,5 до 14 руб. Для примера, сапожник «в начале XVII в. получал за шитье пары добротных сапог один алтын (3 коп.)» 683 .
683
Там же.
Примерно такое же соотношение в оплате труда квалифицированного и малоквалифицированного ремесленника существовало в XVIII в., с постепенной тенденцией ее роста в связи с дороговизной в новой столице. Для сравнения, сапожник первой четверти XVIII в. в год мог заработать 12 руб., если принять в расчет его среднюю производительность в неделю (8–10 пар). Соответственно, суммарный идеальный итог стоимости его работы за год при производительности в 400 пар мог составлять 12 руб., а то и 18 руб. при шитье более дорогой обуви 684 .
684
Там же, с. 489.
Москва, как крупнейший центр ремесленной промышленности России, располагала множеством ремесленных кварталов и слобод 685 . Вот как описывал Адам Олеарий московских ремесленников в Китай–городе: «Перед Кремлем находится величайшая и лучшая в городе рыночная площадь. […] На площади и в соседних улицах каждому товару и каждому промыслу положены особые места и лавки, так что однородные промыслы встречаются в одном месте. Торговцы шелком, сукном, золотых дел мастера, шорники, сапожники, портные, скорняки, шапочники и другие – все имеют свои особые улицы, где они и продают свои товары. Этот порядок очень удобен: каждый, благодаря ему, знает, куда ему пойти и где получить то или иное» 686 . Далее Олеарий сообщает о различных ремесленниках, преимущественно булочниках, в Белом городе.
685
Заозерская Е. И. Бегство и отход крестьян в первой половине XVIII в… С. 183; Сакович С. И. Социальный состав московских цеховых ремесленников… С. 238–261.
686
Олеарий А. Описание путешествия… С. 154–155. Олеарий побывал в Москве в 1634, 1636, 1639 и 1643 гг. в качестве секретаря посольства шлезвиг–голштинского герцога Фридриха III, пытавшегося наладить торговлю с Персией через Россию.
Слободской принцип расселения ремесленников одной специальности был характерным структурным признаком городских поселений с древнейших времен в Европе, Азии, на Дальнем Востоке. Ремесленные слободы как территориальные корпорации с фискальными функциями дополнялись объединениями ремесленников в форме артелей при отхожих промыслах, крестьянами–кустарями, «промышлявшими» ремеслами, иногородними ремесленниками, а также представителями городских состояний: мещанского, в меньшей степени купеческого, и, в редких случаях, дворянского 687 . Фискальные функции сотен и слобод подтверждались указами также после учреждения цехов 688 . Безусловно, эту российскую традицию, особенно в первые десятилетия своего существования, унаследовали и российские цехи.
687
Артель – объединение мастеровых, преимущественно крестьян, работающее в области строительства домов и дорог. Артельщики жили на месте работы и питались всем «обществом».
688
Белые слободы на землях светских и духовных феодалов устранялись Соборным Уложением 1649 г., а их население приписано к посадам, в черные слободы и черные сотни, которым вменялось несение повинностей и уплата налогов, за исключением ремеслеников, живших на подворьях светских и духовных феодалов для удовлетворения их нужд. Крестьянские кустари не составляли осбой конкуренции для посадских ремесленников, играяя скорее роль поставщиков дополнительных товаров. Указом 27 сентября 1723 г. крестьянам запрещалось торговать в городе и содержать там «заводы» в том случае, если они не захотят «быть в тягле в сотнях и слободах и во всяких податях и службах» (ПСЗ–1. № 4312. С. 123).
Все эти группы являлись неотъемлемой частью представителей русского городского ремесла, создавая его характерную особенность, но одновременно и сложность «самого предмета исследования, не получившего, как и ряд других социальных реалий, завершенности и определенности» 689 . Ремесло воспринималось многими не как профессия, а как способ заработать себе на жизнь, освященный традицией: для иностранцев, мещан, купцов, стрельцов, как отдельного военно–служилого сословия, остального населения на посаде и в слободах, крестьян. Отсюда традиционное отсутствие узкой специализации среди большинства ремесленников и их частое перепрофилирование на новые ремесла, дающие больший доход. Дворцовые ремесленники: оружейники, литейщики, ювелиры, золотых и серебряных дел мастера, часовщики и механики составляли здесь исключение и не оказывали большого влияния на общее состояние ремесла. Отсутствие спроса на сложные технические продукты, например, в области изготовления медицинских и научных инструментов, комплексных технических приспособлений и машин, долгое время приводило к тому, что спектр ремесленной продукции ограничивался исключительно товарами повседневного назначения для массового потребителя, не требующими «в дореформенной административной практике [..] центральных органов управления промышленностью […]» 690 .Такой порядок, выглядевший не самым худшим, и даже, возможно, весьма удобным с точки зрения самих ремесленников, не мог устраивать царя–реформатора, видевшего в этом, по–своему налаженном порядке, лишь «хаос» московской старины, противопоставляемой им идеалу строго централизованного регулярного государства, «организм» которого должен был функционировать подобно часовому механизму.
689
Егоров В. Г. Социальный состав ремесленного населения России во второй половине XIX в. // ВИ. 2011. № 1. С. 28.
690
Анисимов Е. В. Государственные преобразования… С. 129.
Говоря о первых ремесленниках Петербурга, нельзя не сказать и об их предшественниках, более 60 специальностей которых числилось в городе Ниене, основанном в 1632 г. по указу шведского короля Густава II Адольфа в устье реки Охты 691 . Большинство ремесленников Ниена при подходе русских войск к городу бежали в Финляндию и Швецию. Но близкое положение Петербурга и экономические интересы привели к тому, что здесь работало множество шведских и финских ремесленников, в том числе золотых и серебряных дел мастеров. По сведениям Б. Янгфельда, в 1714 г. здесь были учреждены русский и иностранный, так называемый немецкий, цехи названной отрасли 692 .
691
Анисимов Е. В. Юный град… С. 12–13.
692
Янгфельд Б. От варягов до Нобеля… С. 155.