Артист
Шрифт:
Сергей вздохнул и подставил левую щёку.
— Ну вот, теперь вы почти вылитый товарищ Охлопков, правда, вас всё равно будут снимать так, чтобы лица видно не было. Скидывайте свой пиджак и надевайте вот этот.
— Зоя.
— Что?
— Мы тут надолго?
— А, съёмки. Пустяк, сегодня две сцены отснимем, как вас убивают, а потом ещё несколько на следующий день, там вы мельком, и всё, дальше Малиновскую на фоне древностей, но уже в одиночку. Варвара Степановна любит, когда солнце сбоку и сверху светит, выглядит на экране эффектнее.
— Да она и так вроде ничего, — улыбнулся Травин.
— Так вы тоже в неё влюбились?
— Есть
— Давай, — Зоя кивнула. — Тут в первую неделю чуть все не передрались, и Арнольд, и Вольдемар, и даже Коля Охлопков, уж на что он сам знаменитость. Гриша, который помощник Свирского, хотел утопиться с горя, а вон Саша и Витя, осветители, те чуть дуэль не устроили, кому лампу возле неё держать. Сейчас вроде успокоились, наша Варенька — барыня неприступная, нас-то, ассистентов, вообще за людей не держит, а ещё три года назад замарашкой была. Я тебе про неё такое расскажу — ахнешь. Ой, да ты теперь вылитый Охлопков!
— Особенно в этом пиджаке. Что тут на него понавешали?
— Это орден Красное знамя, — чуть обиделась девушка. — Ты рабочий и герой войны с белогвардейцами! А ну-ка, встань.
Травин поднялся, развёл плечи, нитки на спине затрещали, готовые порваться в любой момент. Артист Охлопков был явно против него жидковат.
— Сойдёт, — решила Зоя. — Ты, главное, лицом к камере не поворачивайся, а то и вправду нос придётся клеить. А вот и наша знаменитость явились.
На улице, ведущей мимо Бальнеологического института, появился красный Фиат, только Малиновской в нём не было. Свирский сидел рядом с шофёром, а на заднем сидении сидели артист Муромский и второй оператор. Машина остановилась возле подводы, выходить из неё никто не спешил. Через минуту вдалеке показалась пролётка, она подлетела к колоннаде, остановилась, и оттуда вылез Гриша.
— Где белогвардейцы и Беляев? — режиссёр высунулся из машины, — куда они подевались?
Выяснилось, что троих местных актёров, нанятых в срочном порядке играть подручных миллионера Риттера, сегодня ещё никто не видел, равно как и циркового артиста Беляева, отвечавшего за кульминационную драку. Сцена, где литейщик расшвыривает нападавших, словно кутят, была отснята на третий день, но только накануне обнаружилось, что плёнка испорчена. Осталась только та часть, где милиционеры вяжут незадачливых белогвардейцев и ведут в отделение.
— Напились, — прошептала Зоя с восторгом, пока Свирский орал на Гришу, — наверняка надрались в дупель. Ох и перепадёт им.
— А зачем они нужны?
— Так тебе же с ними драться. Что, Арнольд Ильич не сказал? Сначала должны были снять нашу знаменитость, как Муромский в вас стреляет, а потом — как ты его дружков расшвыриваешь. Коля Охлопков уложился в четыре дубля, его даже чуть ножом не порезали, но что-то с плёнкой случилось, а он уехал. Беляев показывает, как надо драться, в цирке у Трахтенберга силачом работал раньше. А раз Варвары Степановны нет, значит, сперва тебя и белогвардейцев будут снимать.
Травин улыбнулся, подошёл к режиссёру, который уже успел переползти из автомобиля в кресло.
— На драку мы не договаривались, — сказал он. — Без подготовки я не согласен.
Свирский раздражённо посмотрел на молодого человека.
— Товарищ, у нас процесс горит, а вы с претензиями. Вольдемар, ты куда?
— Пойду горло промочу, всё равно мне пока что здесь делать нечего, — Муромский перелез через закрытую дверцу, и твёрдыми
Режиссёр жалобно скривился, но тут же придал лицу строгое выражение.
— Чёрт знает что творится, — сказал он. — Вы, товарищ Травин, выглядите как настоящий былинный богатырь, что вам троих побить, пустяк, только не стесняйтесь, приложите этих гадов по-настоящему, чтобы знали, как опаздывать. Так что не будем спорить, сейчас мы их найдём, и отснимем сцену. Подождите пока в теньке.
Сергей ещё раз напомнил самому себе про семьдесят рублей, про то, что на отдыхе всё равно делать больше нечего, и что до Федотова всё равно до воскресенья не добраться, взял первую попавшуюся тряпку из ящика с реквизитом, расстелил на траве, и уселся, привалившись к основанию колоннады. Солнце нещадно било в оба глаза, но день выдался не особо жарким, чувствовалось приближение осени. Зоя примостилась рядом с ним, протянула стакан с лимонадом.
— Так всегда, — пожаловалась она, — сначала все стараются, приходят вовремя, а под конец не соберёшь никого. Ты где работаешь?
— Начальником почты, — Травин отпил глоток, закашлялся.
— Скучно, наверное?
— Весёлого мало.
— Вот и у нас, на экран посмотришь, как сказка, а на самом деле то артист напьётся, то лампы разобьют. И по десять раз одно и то же снимают. А артистки, если их не накрасить и не причесать, как лахудры выглядят, да что там, я и то лучше.
Сергей уверил Зою, что та выглядит замечательно, куда там всяким Малиновским, девушка порозовела и даже позволила себя приобнять, но тут появился артист Муромский. За ним тащились четверо мужчин, у одного из них, в кепке, глаз украшал солидный фингал.
— Вот, — гордо сказал Муромский, — я их нашёл. Сидят, гаврики, водку пьют, пока мы в поте лица трудимся. Арнольд, друг мой, так Варька будет сегодня сниматься или нет? А то мне жарко и тягостно, лучше ванну схожу приму.
— Я тебе приму, — устало произнёс Свирский. — Беляев, я же тебя в последний раз сколько предупреждал? Чтобы ни капли.
Пожилой сутулый мужчина в кепке и с фингалом что-то пробурчал невнятно, так, что ни одного слова было не разобрать, но режиссёр понял.
— Так, готовьтесь. Сейчас отснимем драку, а там и Варя подтянется. Гриша, бегом в Бристоль, что хочешь делай, но чтобы через час эта гадюка подколодная была здесь.
Гриша кивнул, вскочил в машину, водитель дал газ, и Фиат, кашлянув сизым дымом, умчался обратно в сторону гостиницы. А Беляев нетвёрдым шагом направился к Сергею.
— Ты будешь их бить? — спросил он, протягивая руку.
Видимо, Зоя насчёт цирка не соврала, пожатие у силача было стальным. Он с четверть минуты пытался передавить ладонь Травина, но потом сдался.
— Сгодишься. Только сильно не бей, мы им по десятке выписали, ну с учётом, если фонарь под глазом, или нос в юшку, а про переломы уговору не было. Смотри, их трое, нападать на тебя начнут по очереди, так зрелищнее. Первого кинешь через бедро, второго ударишь в грудь, он отпрыгнет и упадёт. А вот третий будет с ножом. Нож настоящий, его надо выбить аккуратно, чтобы никого не порезать, а Пашку поднять, и вниз с размаху. Он к этому привычный, бывший гимнаст, а в театре так вечно в яму падает. Мы с утра четверть уговорили, так что ему сейчас море по колено, переживёт как-нибудь. Сдюжишь? А то артист приезжий не сумел, хоть Пашка и весит всего ничего, пуда четыре. Пашка, ты как?