Артур – король драконов. Варварские истоки величайшей легенды Британии.
Шрифт:
В 1994 году двое ведущих американских специалистов по артурианской эпохе, Скотт Литтлтон и Линда Малкор выдвинули предположение о том, что вышеперечисленные события могли бы стать ключом к пониманию списка битв Артура, составленного Неннием. Суть их теории состоит в том, что настоящим Артуром был римский полководец Луций Арторий Каст, которому было поручено восстановить порядок на севере Британии и которому пришлось отражать набеги вторгавшихся с севера врагов. Литтлтон сконструировал правдоподобный сценарий, основанный на названиях битв, приведенных Неннием. Он проложил гипотетический маршрут продолжительного похода – сначала в южном направлении по Дери-стрит на Йорк, а затем через Пеннинские горы в направлении сарматской тыловой базы у Рибчестера. После произошедшей здесь битвы вторгшиеся на римскую территорию грабители были отброшены к устьям рек Рибл и Дуглас на Ланкаширское побережье, где последовало
Это захватывающая гипотеза, отчасти поддерживается топонимическими данными (хотя события происходили в совершенно другой последовательности), но кроме битвы при Городе Легионов и необычного имени римского генерала, других исторических свидетельств в поддержку этой гипотезы не существует.
Сведений о судьбе языгов (сарматов) в Британии у нас немного. Доподлинно известно, что их отряды стояли на севере Британии на протяжении всего III века, и еще в IV веке они сохраняли свою самобытность. Ветераны выходили в отставку и селились в кавалерийском форте Bremetennacum Veteranorum, около современного города Рибчестер в Ланкашире. Этот форт являлся также их тыловой базой, куда они возвращались после смены на передовой линии Адрианова вала. На посвященной богу Аполлону Мапону {115} табличке, которая сейчас хранится в маленьком местном музее, ясно читается надпись «От конного отряда сарматов».
Самым впечатляющим из всех относящихся к данной теме материальных свидетельств является каменный барельеф, выставленный в настоящее время в городском музее Честера. На камне изображен сармат верхом на коне, в остроконечном головном уборе и развевающемся плаще. Всадник держит над головой штандарт в виде дракона. Сарматские бусы, фрагменты узды и другие мелкие предметы, найденные в фортах вдоль стены Адрианова вала, подтверждают длительное присутствие сарматов, но письменные источники не сообщают ничего определенного о том, чем они занимались и что с ними стало. В конце концов, для образованной римской элиты эти люди были не более чем еще одной группой полезных, но не заслуживающих внимания варваров.
Изображения сарматского всадника с драконовидным штандартом на погребальной стеле из Честера. Фотография и прорисовка-реконструкция.
Хотя о деталях пребывания сарматов в Британии нам известно немного, но мы достаточно информированы об отношении римлян в целом к своим наемным войскам как в Британии, так и в других частях империи. Это позволяет нам предположить, что смешение – как физическое, так и культурное – между варварами и местным населением происходило и здесь. Сарматы были взяты на военную службу в качестве наемников. Обычно наемники не были гражданами Рима (которым предоставлялось право вступать в легионы, считавшиеся настоящей армией), их в основном набирали из местного населения. Наемные войска, в особенности конница, выполняли вспомогательные функции, в отличие от легионов.
На колонне Траяна изображено, как сарматские и прочие всадники-наемники ведут разведку, захватывают пленных, сжигают деревни и сражаются. Легионеры строили дороги, мосты, казармы, валы и тому подобное, но участвовали только в действительно крупных сражениях. Хотя наемникам и не платили столько же, сколько легионерам, все же они получали денежное довольствие, продовольственный паек и обеспечивались казенным жильем. Срок их службы составлял 25 лет. Всадники получали большее жалованье, чем другие наемники, и таким образом имели высокий статус в местных общинах.
Учитывая, что солдаты получали жалованье, их деньги неизбежно привлекали гражданское население в те отдаленные места, где римляне строили свои сторожевые заставы и форты. За воротами фортов в короткое время появлялись деревни или даже небольшие города с лавками, постоялыми дворами, публичными домами, жилищами торговцев, а также гражданских жен состоящих на службе солдат. Форты сами по себе нуждались в постоянных поставках продовольствия, напитков, кож, дров, а также керамических и железных изделий, что привлекало в эти поселения и ремесленников и торговцев. Можно с уверенностью сказать, что в начале III века в Северной Англии, где были дислоцированы 5500 сарматов, подобные городки, а также расположенные в тылу поселения ветеранов, стали настоящими плавильными котлами, в которых смешивались воедино навыки, таланты, знания, представления и верования степняков и местного бриттского населения.
Важным фактором такого смешения была религиозная терпимость римлян. Хотя у них был собственный пантеон, они с легкостью присоединяли чужих богов к своим, вводя многие местные кельтские божества в свои храмы и религиозные церемонии. Их абсолютно не беспокоило появление новых культов, часть которых определенно происходила из Азии и с Востока. Так, примерно посредине Адрианова вала находится хорошо сохранившийся храм Митры {116} .
Без сомнения, подобная религиозная терпимость и всеобъемлющий религиозный синкретизм распространялись и на вновь прибывших сарматов с их почитанием священного меча как воплощения военного божества, который они вонзали в землю, а затем вытаскивали. Божественный меч был настолько могущественным и значимым символом для сарматов, что когда сплоченная масса людей, состоящая из 5500 мужчин, оказалась в этой ситуации религиозной терпимости среди других (римских и британских) воинов, они наверняка с гордостью принесли свои традиции почитания меча на британскую землю. Наряду с устной традицией это представляется мне наиболее правдоподобным объяснением распространения в Британии мотива «меча в камне», который, должно быть, имел место задолго до того, как он появился в легендах об Артуре.
Я упомянул об устной традиции, так как мы достоверно знаем, что скифы и сарматы были носителями богатой мифологии, а их предки были участниками приключений, которые легли в основу этих мифов. Мы также знаем из современных и исторических источников, что наши кельтско-британские родственники и предки были и остаются по сей день непревзойденными рассказчиками и любят послушать хорошую легенду из чьих-либо уст.
Так как сарматы обустроились в новой обстановке и научились общаться со своими новыми женщинами и детьми на местном кельтском диалекте, кажется совершенно естественным, что сказания сарматов о великих волшебных деяниях их героев, предков и богов распространялись среди этого нового смешанного населения. Учитывая, что большинство бриттов были неграмотны, мы можем быть уверенными в том, что пересказ легенд и мифов являлся очень важной частью их жизни. Эта традиция постоянно упоминается в легендах об Артуре, когда король или королева неизменно приказывают возвращающимся в Камелот рыцарям рассказать о своих странствиях и приключениях.
Искусство верховой езды сарматов, как и достоинства их коней, сразу же стали для всех очевидны. Их кони были несколько крупнее и намного лучше лошадей местной породы. Ранее искусство сарматских наездников поразило римлян, теперь же, несомненно, – наряду с их великолепным конским снаряжением, всадническим облачением, доспехами и оружием – привлекло внимание местной британской знати.
Большинство наемников сохраняло свою национальную одежду, доспехи и вооружение, а некоторым разрешалось сохранять и свои боевые штандарты. В действительности римляне были настолько поражены мастерством наемной сарматской конницы, что в III веке во всех собственных кавалерийских подразделениях ввели их штандарт, который они называли «драконом» (draco), а знаменосцев – драконариями (draconarius). Символ дракона стал настолько популярен, что когда император Констанций I {117} , восстановив порядок в Британии, триумфально вступал в Рим, его окружало множество издававших свист пурпурных шелковых драконов с извивающимися на ветру хвостами. Это название, очевидно, прижилось, так как и в сегодняшней британской армии кавалеристов называют драгунами – от слова «драконарий».
Изображение сарматского драконовидного штандарта с колонны Траяна.
Когда сарматы в 175 году прибыли в Британию, бритты увидели не только новую манеру верховой езды, но и познакомились с целым рядом предметов снаряжения, специально приспособленного для нужд всадников – сбруей, костюмом, доспехами и вооружением. Появление всех этих атрибутов в артурианских легендах не может быть простым совпадением.
Наверняка почти все те сарматы, которые были еще живы после окончания своего двадцатипятилетнего срока службы, остались в Британии, а их дети, выросшие в атмосфере военного лагеря, стали, естественно, следующим поколением воинов для римской армии.