Арысь-поле
Шрифт:
Что со мной делали в лагере, я тоже не помню, но кончилось все тяжелейшим воспалением легких. Мать со мной срочно вылетела в Москву. Меня положили в больницу, но все равно начались осложнения. Короче, вопрос стоял конкретно — жить или умереть, причем, последнее, более вероятно, ведь я с детства не отличалась богатырским здоровьем, а тут еще это. Так ужасно мне не было потом никогда в жизни. Целые недели просто выпадали — в это время я уже не приходила в сознание…
Я до сих пор не понимаю, как отец решился на это… Наверное, он был не просто ученым — он верил в то, что изучал.
Он привел меня на то же капище. Помню, дул холодный пронизывающий ветер; вдобавок, пошел снег — настоящая пурга. По идее, я должна была умереть там же, на месте, но он начал творить какой-то ритуал. Я не помню, что он делал и что говорил, но осталось состояние полета и ослепительного света. Это было совершенно изумительно!.. Сейчас так описывают «жизнь после смерти», но я точно знаю, что не умирала, потому что врачей рядом не было, и спасти меня не мог никто.
После всего этого я не только выжила, но вернулась в Москву здоровой. Врачи поразились и сказали, что такое невозможно, а я стояла перед ними и ела конфету. С тех пор мир для меня изменился… или я изменилась для мира…
— Чье это было капище? — заинтересовался волхв. Складывалось впечатление, что он уже забыл, и о сгоревшем доме, и об утраченных святынях.
— Это святилище Мокоши. Для тех, кто не знает, — она повернулась почему-то к Вадиму, — Мокошь — единственный женский персонаж высшего порядка во всем славянском пантеоне. Это дождь, это, вообще, вся влага… короче, женское начало… Как же женщина может без влаги? — она улыбнулась, а Вадим вдруг вспомнил страшный ливень, который чуть не смыл их со Славкой в реку, но спросить о нем не решился.
— Вот, почти и вся история, — Лена выбросила догоревшую сигарету, — естественно, я не могла ни заняться историей язычества. Выучила древние языки; защитила по ним диссертацию; объездила всю Европу, изучая славянских богов… Вернее, нет, я не изучала их — они открывались передо мной и, в конце концов, перестали быть богами, а стали тем, с чего мы сегодня начали. Они обрели естество, совершенно не связанное с человеческим восприятием. Остальное рассказывать бессмысленно, просто потому, что это нельзя рассказать…
— И ты можешь все? — спросила Катя с наивным восторгом.
— Нет, — Лена покачала головой, — если б я сама могла все, ваше присутствие здесь не требовалось бы, — она вскинула голову, — а теперь я хочу, чтоб мужчины ушли.
— Почему это? — возмутился Вадим, а волхв поднялся сразу, не требуя повторного приказания.
— Потому что так хочу я! Разве этого недостаточно?..
— И что тут будет? — Вадим не хотел оставлять девушек, за которых чувствовал себя в ответе.
— Здесь будет то, что захочу я!.. То, зачем я их пригласила, и я прошу, чтоб ты ушел.
— Далеко уйти-то?
— Хочешь, посиди в машине… или лучше, вон, под дубом — там тебе будет даже спокойнее.
— Иди, — подтвердила Катя очень серьезно. Видимо, общение с огнем настолько заворожило ее, что она была готова во всем подчиняться Лене.
— А ты, что скажешь? — Вадим посмотрел на Аню.
— Иди, — она пожала плечами, так как давно привыкла, что защиты от мужчин ждать не приходится — можно надеяться только на себя… и теперь еще на чудесную воду.
Вадим встал и пошел вслед за Волхвом; догнал его.
— И куда вы теперь?
— Не знаю. Похоже, моя жизнь кончена…
— Может, она обманула вас… ну, насчет дома?
— Не обманула. Я знаю. Но все равно пойду, посмотрю.
— Отсюда ведь идти километров шестьдесят!
— Не такой уж я беспомощный, — Волхв усмехнулся, — хотя до ведуньи мне далеко… Я знаю все лей-линии. Это короткие дороги, по которым перемещаются духи. Обычному человеку ходить там опасно, но я умею ими пользоваться. Скоро я буду дома, — при слове «дома» он тяжело вздохнул, и неслышно растворился в темноте.
Вадим остановился под дубом; обернулся, но у костра уже никого не было.
— Нам надо идти в дом, — тихо сказала Лена, пока Вадим общался с волхвом.
— А он, точно, не рухнет? — Катя испуганно взглянула на темный силуэт.
— Точно, поверь мне, — Лена улыбнулась и первой полезла в уже знакомую всем дыру, есть вещи, — продолжала она на ходу, — которые сконцентрировали в себе огромную энергию — энергию, отданную людьми во время культовых служб, ведь при молитве они полностью открыты. Так вот, здесь есть один камень… не буду грузить вас теорией, — Лена остановилась у крыльца, — короче, с его помощью я оживлю одно существо, одну девушку.
— Оживишь мертвеца?!.. — Аня представила сцену триллера.
— Не совсем так, — Лена взяла ее руку, — я не собираюсь заставить ходить мертвое тело — мне не нужен зомби. Я хочу воссоздать тело для живого духа, который когда-то уже имел его, и посмотреть, что получится. Но для этого мне нужна ваша помощь. Вы готовы участвовать в эксперименте?
— Конечно! — Катя даже не задумалась, — это ж прикольно!
Аня не понимала, кого и зачем надо оживлять, и какова будет ее роль, но это и не важно — она многое в жизни делала, не понимая, зачем… а, вот, если, именно, Лена открыла ей воду!.. Да для нее она готова сделать все!
— Я тоже согласна, — она подошла ближе, — что надо делать?
Лена глубоко вздохнула, прислонившись к стене дома; подняла голову и прикрыла глаза; на губах появилась улыбка…
Вадиму надоело тупо стоять под деревом. Он похлопал себя по карманам, ища сигареты, и сообразил, что оставил их у костра, который излучал теперь лишь робкое красноватое сияние. Как только выяснилось, что сигарет нет, курить захотелось смертельно. …Как, там, ее зовут?.. Мокошь?.. — Вадим вспомнил недавний ураган, — но я же просто иду за сигаретами. Никакие боги не могут запретить мне курить… Осторожно ступая, он двинулся наверх.