Асфальт
Шрифт:
С Соней Миша, можно сказать, подружился. Они после того знакомства в клубе и поцелуев на бульваре встретились дней через пять. Встретились в обед. Пообедали, много смеялись и снова друг другу понравились. Но как-то самым удивительным образом, не проговаривая ничего, решили или почувствовали, что дальше шагать не надо. Мише Соня нравилась, и очень, но он как-то понял, что если не влюбился, значит, не влюбился, а с такой, как Соня, либо любовь, либо грань лучше не переступать.
Встречались они редко. Чаще переписывались или Миша ей звонил. Соня была классная! Очень весёлая, решительная, красивая и явно что-то серьёзное пережившая. Миша, когда смотрел на Соню, часто жалел того, что не влюбился в неё, или благодарил Бога за то же самое.
Миша
Сообщение Сони про сон Мишу заинтересовало и забеспокоило. Он быстро написал ответ: «Я жив. Прости, не увидел твоего сообщения. Если не спишь, то скажи, что и когда приснилось?» Миша отправил сообщение и решил, что если ответа не будет через пять минут, то он успокоится. Через пару минут Соня ответила: «Я не сплю, но занята. Ты жив, и, значит, все ОК. Приснилась ерунда. Потом скажу. Спи». Миша тут же написал: «Прости! Но когда приснилось? Мне это важно!» Соня ответила немедленно: «Значит, что-то случилось. Понятно. Приснилось вчера ночью. Говорить не хотела, но почему-то волновалась. Сейчас правда не могу написать. Давай всё до завтра. Мне тоже интересно, что стряслось. Пока». Если Соня написала «пока» – это означало «пока», и всё. Миша не стал настаивать, хотя ему страшно захотелось узнать, что Соне там приснилось в ту ночь, когда Юля…
Миша никогда не интересовался снами и их толкованиями. Сны он считал почти роскошью. Ему сны снились редко. Обычно он так уставал, что спал как убитый, а снились ему сны или нет, он просто не помнил.
Только однажды ему ясно приснился младший брат Дима. Он приснился Мише абсолютно ясно. Ему снилось, что Дима почему-то рисует на стене у Миши дома какие-то каракули. Миша во сне понимал, что находится в своей московской квартире, хотя квартира была совершенно не такая, как в реальности, но Миша там во сне знал, что это его квартира. И Дима малевал на стене Мишиной квартиры глупые каракули. Дима был, как Дима, и вёл себя так же, как в жизни, то есть Мишу не слушал и очень его сердил. Утром Миша сон вспомнил, вспомнил даже каракули на стене. Дима ему прежде никогда не снился. Миша заволновался и утром же позвонил в Архангельск.
– Миша. Дорогой! – услышал он радостный Димин голос. – Ну, знаешь, а я никак не ожидал, что ты меня первый поздравишь! Вот уж не ожидал! Значит, тридцать лет – это всё-таки дата и юбилей! В первый раз в жизни ты первым из всех мне позвонил.
Миша тогда удивился и только через несколько секунд понял, что у брата Димы в тот день был день рождения и что ему исполнилось тридцать.
– Димка! Тридцать лет – это не шутки… – подыграл Миша, будто действительно звонил только для того, чтобы Диму поздравить.
Тогда Миша подумал, что сны всё-таки не просто так, фигня. И тут, получив сообщение от Сони, Миша очень сильно захотел узнать содержание её сна. Он заволновался, посмотрел на часы. Было без трёх минут полночь. Миша встал, прошёлся по комнате и подумал: «Я решил, что сегодня курить больше не буду, но сегодня через две минуты закончится… пойду и покурю не сегодня…»
Бесконечная среда вот-вот должна была наконец-то закончиться.
А вообще-то Миша среду любил. Ему нравились нечётные дни недели. Понедельник, среда, пятница. Он любил нечётные числа, а чётные не любил. Миша не находил, да и не искал этому никакого объяснения. Но с детства предпочитал нечётные числа. И он обращал на числа и цифры внимание всегда. Номера машин, место в самолёте, номер в гостинице делились на хорошие – нечётные и не очень хорошие – чётные. Он пытался
Миша в первую очередь видел в любой стране дорожные знаки и радовался тому, что с первого взгляда определял, какие материалы использованы для производства знака, на каком оборудовании знаки изготовлены, и он знал, сколько стоят и материалы, и оборудование. Он в каждой стране подмечал особенности, а если видел какой-нибудь необычный знак, то тут же его фотографировал. Друзья об этом знали, и поэтому у него дома и на работе валялось несколько одинаковых подарков из Австралии. Это были треугольные знаки с изображением кенгуру. Эти австралийские сувениры были именно что сувенирами. Миша, когда ему подарили первый такой знак, сразу увидел, что сделан он из тонюсенькой жести, и краска на нём обычная, а не световозвращающая. То есть это был чисто фальшивый знак для туристов. Мише тот подарок не понравился. Но все знакомые, которые ездили в Австралию, везли ему одно и то же. Благо, Австралия была далеко, и знакомые ездили туда редко. Сам же Миша часто дарил друзьям изобретённый им знак «Бесконечность». И изготовлял Миша этот знак на настоящем оборудовании и делал всё, как по-настоящему.
Миша везде, где бывал, старался узнать и рассмотреть не только как выглядят и как изготовлены сами знаки, но и разузнать, как эти знаки установлены и как закреплены.
Миша уставал от своего внимания и интереса, потому что объекты его внимания и интереса были повсюду. Он думал, что его постоянное любопытство к дорожным знакам – это что-то ненормальное, какая-то навязчивая идея и паранойя. Но однажды он услышал разговор двух газовщиков и успокоился.
Два мастера меняли газовые трубы в его подъезде, и нужно было быть дома, чтобы они могли заменить ввод газа в квартиру. Аня была сильно занята на работе, и пришлось дома находиться Мише. Мастера возились с этим вводом, и Миша волей-неволей при этом присутствовал.
– Ты смотрел вчера этот фильм английский по телевизору?… -спросил один и произнёс название какого-то английского фильма, по названию явно детектива.
– Нет, я вчера уснул рано. Устал, поужинал, пива выпил и уснул, а что? – продолжая работу, сказал другой.
– Да, у англичан не только руль в машинах справа, у них и газ в дома заведён не по-человечески. Они трубы выгибают знаешь как чудно…
Миша услышал это, понял, что он не один видит в этом мире что-то сильно своё, и успокоился.
Миша прошёлся по комнате ещё разок, взял сигареты и подошёл к балконной двери, но остановился, оглянулся на часы и дождался, пока среда закончится окончательно. Только тогда, когда часы высветили в темноте комнаты 00:00, он шагнул на балкон.
То, что Соня не смогла ответить ему и написала, что занята, Мишу неприятно задело. «Чем она там может быть занята в такой час?» – думал он. И хоть он никак не мог и не должен был претендовать на Сонино вечернее и ночное время, Мише стало неприятно от подозрений. Несмотря на то что он себе твердил, что Соня ему друг и не более того, Миша чувствовал ревность и сердился.
А Соня могла при Мише совершенно спокойно говорить по телефону с какими-то своими знакомыми мужчинами. Миша пытался не обращать на это внимания, но не мог.
– Привет, дорогой мой дружок! – отвечала Соня на телефонный звонок, когда они с Мишей сидели однажды вечером в кафе и болтали. – Нет, родной, не могу сейчас с тобой говорить. Да… Сейчас я ещё занята! – говорила она, улыбалась и подмигивала Мише. – Нет… Да… Хорошо!… Перезвони через часок… И я тебя…
– Понятно! Мне отведено меньше часа, – язвительно сказал Миша, – но я могу прямо сейчас уйти. Зачем же заставлять ждать хорошего человека?