Ашу Сирай
Шрифт:
Наша скачка продолжалась, стали появляться деревья, поле сменилось холмистой равниной, которую пересекало всё больше дорог и тропинок, а также небольших ручьев с мостиками через них. Впрочем, наймары легко перелетали через все преграды, и мне оставалось только крепче держаться, да гадать, куда так несётся Джастер.
Ещё я радовалась, что парн защищает лицо от ветра, потому что скорость была просто дикая. На дорогах магов я такого ветра не ощущала, наверное, там было своё особое волшебство.
Солнце всё стремительней катилось вниз, а Джастер по-прежнему стремился
Но когда я испугалась, что ещё немного и перестану различать в сгустившихся тенях силуэт Шута, он перешёл на рысь, а затем и вовсе на шаг.
Радуясь, что бешеная скачка закончена, я неспешно поехала рядом с ним. Под копытами наймаров стелилась трава, над головой шумели листья неизвестных мне деревьев. А вот огоньков в окнах не видно.
Значит, мы уехали далеко от людей.
Словно в подтверждение моих мыслей, Джастер снял маску и скинул с головы капюшон.
— Чуешь запах, Янига? — спросил он, с удовольствием вдыхая полной грудью.
Я скинула парн с головы и сразу поняла, о чём он говорит. Вокруг пахло… свежестью и сладостью.
— Идём, — Джастер спешился и подал мне руку, как не делал очень давно.
А ещё он щурился от удовольствия и счастливо улыбался, сразу став похожим на такого знакомого мне Шута.
— Где мы?
Я шла за Джастером, ведя наймара в поводу. К моему удивлению, он не пытался больше вырываться, видимо, признав во мне временную хозяйку, и я этому была только рада.
— Это заброшенные сады Этелле, — Джастер отвёл в сторону свисающие с дерева длинные побеги, и сразу стало светло.
Точнее, мы оказались на обрывистом берегу широкой реки. Другой берег — выше нашего, уже скрыл за собой солнце, но быстрая вода в тёмных берегах оставалась удивительно светлой и даже сверкала рябью, как зеркало или серебро.
— Это Этелле — река, названная в честь супруги Сурта. — Джастер смотрел на открывшийся простор из-под руки. — Сурт — повелитель жизни и смерти людей, он сплетает из их нитей узор жизней, а его супруга — Этелле, — божественная пряха. Она свивает нить жизни каждого человека, и обрезает эту нить, послушная воле своего мужа.
— А эти сады… — я оглянулась на темнеющие деревья, увитые тонкими побегами.
— Когда-то давно, — Джастер опустил поводья и отошёл в сторону, вытянув руки и выманивая наймаров, — эти сады были священными, и Этелле любила в них гулять. В центре сада люди устроили святилище и приносили дары, прося Этелле спрясть им гладкую и ровную нить.
Как заворожённая, я смотрела на Джастера, который с улыбкой гладил жуткие туманные морды. Впервые меня очаровывал не его рассказ, а то, что я видела. Светлое небо над головой и светлая река. Тёмные, скрывшиеся в сумеречных тенях берега и деревья. А на светлом пятачке травы — почти среброволосый Шут в чёрном и два жутких зверя, сотканных из клубящегося чёрного тумана. Отливающий серебром полумесяц на груди Джастера и серые, едва заметные силуэты наших лошадей только усиливали это странное и удивительное зрелище.
Свет и тьма тесно и неразрывно переплетались в том, что я видела, и это завораживало, прогоняло все мысли из головы, и словно что-то открывалось во мне самой, неведомые прежде глубины и смыслы понимания, о которых я даже не догадывалась…
Я не знала, сколько стояла так, погружённая в это странное состояние и глядя на Шута и наймаров. Мысли скользили где-то далеко, а в голове словно что-то менялось, перестраивалось и расширялось, наполняя меня чем-то неведомым, но очень важным…
Джастер в последний раз ласково потрепал наймаров по холкам, и те исчезли, растаяв в тенях. Почти сразу Огонёк фыркнула, а Ласточка переступила с ноги на ногу и потянулась мордой к короткой траве.
— Пошли, ведьма, — Джастер взял поводья лошадей и улыбнулся. — Поищем место для ночлега.
— А как же Онферин?
— А что Онферин? Завтра там будем, я же говорил. Или тебе хочется снова стать «бездушной»?
— Нет, но…
— Завтра утром там будем, Янига. А пока я хочу отдохнуть по-человечески. Ты не представляешь, как я устал от всего этого.
— Тебе не нравится быть Ашу Сираем? Но ведь ты…
— Никогда, — палец Джастера оказался на моих губах так резко, что я чуть не поперхнулась недосказанным. — Никогда не произноси это… эти слова, Янига. Не называй меня так. Пожалуйста.
Глядя в тёмные сузившиеся глаза я только испуганно кивнула, сглатывая внезапный комок в горле, потому что впервые не могла понять: злится он или за этим взглядом стоит… боль.
Джастер закрыл глаза, убрал палец с моих губ и отвернулся, снова обращая внимание на дорогу. Точнее, в густые сумерки между деревьями.
Чтобы ни стояло за его взглядом, одно я поняла точно: он не желал делиться прошлым Ашу Сирая, и если бы не загадочная необходимость попасть в храм Сурта, я бы никогда не узнала об этой странице в его жизни. Он лишь однажды приоткрыл мне одну из таких страниц, и вот теперь я увидела кусочек ещё одной.
— Я хочу немного побыть человеком, — негромко сказал Шут.
— Но ты и так человек! — я протянула руку и легко сжала его ладонь, почувствовав, как он вздрогнул в ответ. — Ты самый настоящий человек!
— Янига, я…
— Что ты?! — Я внезапно рассердилась. — Опять будешь говорить, что ты не такой, и не такой и не вот такой? Я это всё уже много раз слышала! А теперь ты меня послушай! Ты — человек! И мне всё равно, как тебя тут называют и что про тебя думают! Я не маленькая девочка, чтобы верить только словам и страшным сказкам! Я вижу, что ты делаешь на самом деле! И можешь сколько угодно говорить, что ты не любишь людей, но я в это не верю! Ты всем помогаешь и всех спасаешь! Ты даже этих разбойников пожалел и убивать не стал, хотя легко мог это сделать! И в караване ты всех просто напугал, чтобы они не разбежались и дошли до города! Этот Шар… Шир… не важно! Он денег на охрану своего добра пожалел, а ты для всех людей охрану нанял и даже не торговался! Многим людям стоило бы поучиться у тебя!