Ашу Сирай
Шрифт:
Я потрясённо молчала, впервые понимая, что все его слова про мой выбор — это не отговорка и он, в самом деле, именно так и смотрел на женщин.
Хотя до этого он говорил, что его народ живёт очень далеко, а народ маджан жил где-то в Сурайе, эти слова об обычаях один в один повторяли то, что я уже слышала про его народ.
Странно это как… Почему обычаи двух народов так похожи? Джастер же не из народа Бахиры, это я точно знаю.
Бахира же довольно улыбалась, спокойно держа в руках чашку с чифе.
— Твои слова просты и очень мудры, досточтимый Джасир, — наконец сказал
— Прости, но это невозможно, почтенный Назараид. — негромко ответил Шут. — Долг перед Великой Матерью призывает меня следовать без задержек на моём пути.
— Верно, верно, — торопливо пробормотал Назараид. — Прости мою забывчивость, почтеннейший Джасир, я так увлёкся нашей беседой, что вновь едва не забыл про данную клятву! Скажи, чем я могу помочь тебе в твоём деле? Куда ты направляешься? Ты назвал себя поэтом и певцом, но ответь, почему я не вижу у тебя ни барабана, ни кануна, ни ситары? Даже дафа у тебя нет. На чём же ты играешь, почтеннейший Джасир?
— Всё так, — Джастер не отрицал очевидного. — И в этом я тоже попрошу твоей помощи, добрый Назараид. Я бы хотел купить ситару в этом городе, но сам не смогу найти мастера, чтобы сделать это. Также мне нужен караван, что идёт на север, ибо мой путь и путь моей семьи лежит туда.
— Ты собираешься к этим диким людям? Они же не чтят законов Тёмноокого! — изумился Назараид, а я вспыхнула от негодования. Это кого он тут диким назвал?! Да в Сурайе никогда людей, как скотину, не продавали, а женщины по улицам ходят свободно и никого не боятся!
И никаких страшных чёрных храмов Сурту у нас тоже нет! И его ужасных законов нет!
— Я говорил с некоторыми из этих людей, что приходят торговать в Арсанис, — тем временем продолжил Назараид. — Они очень грубы, всегда громко смеются и громко разговаривают, бесстыдно смотрят на наших женщин и даже говорят, что у них мужчина не может иметь больше одной жены, а их женщины не закрывают своих лиц и выставляют свою красоту для всех желающих! Это ужасная страна, почтенный Джасир! Эти дикие люди никогда не смогут по достоинству оценить твой дар элрари и будут смеятся над твоей слепотой! Останься здесь, прошу тебя! Я куплю тебе дом, и ты и твоя семья будете жить в почёте и уважении до конца дней! Я сам позабочусь, чтобы твоя прекрасная сестра выбрала себе достойного мужа, а твоя досточтимая мать ни в чём не нуждалась! Клянусь, как только эмбе узнает о твоём даре, ты станешь самым богатым и уважаемым человеком в нашем городе после него и Взывающих к Тёмноокому!
— Благодарю за твою заботу, добрейший Назараид, но такова воля Матери Матерей, — Джастер даже не думал спорить.
— Хорошо, почтеннейший Джасир, — караванщик удручённо кивнул. — Завтра я прикажу разыскать лучшего мастера ситар в Арсанисе и узнаю, есть ли в городе караван чужеземцев с севера.
— Благодарю, — спокойно ответил Шут. — А теперь я бы хотел отдохнуть.
— Конечно-конечно! — Назараид поспешно поднялся и поклонился. — Прости мою навязчивость и отдыхай. Да будет Тёмноокий благосклонен к твоим снам и снам твоей семьи!
— И к твоим тоже, добрый Назараид. — поклонился в ответ Джастер.
В сопровождении слуги мы вернулись в наши комнаты. Там уже горели светильники, а наши вещи были сложены в дальней части спальни, у окна. На невысоком столике стоял серебряный кувшин с вином и пузатый глиняный кувшинчик с горячим чифе. Также на столике были тонкие чашки и золотые кубки. Рядом оказался ещё один столик с разными сладостями и фруктами.
Об этом я сказала Шуту и он попросил отвести его туда.
— Садитесь тоже, — сказал он, устроившись на мягких подушках, так чтобы из окна ему на лицо веяло прохладой. — Янига, прошу, налей мне вина. Я бы попробовал сам, но боюсь пролить на ковры.
— Мне не сложно, — ответила я, наполняя кубок, и дала ему в руки. Себе я налила чифе и с удовольствием взяла с блюда сладкие орехи. Бахира последовала моему примеру.
— Джасир… — начала она, но Джастер остановил её коротким жестом и пригубил вино.
— Я знаю, о чём ты хочешь спросить, ами. И твои вопросы, я тоже знаю. Янига. Для этого не надо быть провидцем и зрячим, — без улыбки сказал он, наощупь поставив опустевший кубок на столик. — Я вижу судьбы людей, но я не элрари. Я не провидец.
Я чуть чифе не поперхнулась.
Не провидец? А что это тогда было?!
— Неужели мой сын обманул тех людей и этого человека, в чьём доме мы нашли кров и пищу? — Бахира успела сказать прежде меня. — Но зачем…
Джастер покачал головой, прерывая вопрос.
— Нет, ами. Я сказал правду, хотя для этого мне пришлось заглянуть через плечо Сурта, а он такое очень не любит.
Я только тихо вздохнула, понимая, что узнала ещё одну причину гнева Тёмноокого на Ашу Сирая. То в храм с ноги заходит, то через плечо на работу заглядывает… Ещё бы Тёмноокий не гневался на такую наглость…
— Джасир прогневал самого грозного Небесного сына Великой Матери?! — изумилась Бахира. — Как же теперь…
— Не переживай, ами, — Джастер ободряюще улыбнулся. — Нам ничего не грозит. Я очень редко так поступаю, поэтому он терпит.
Бахира только качала головой, выражая не то осуждение, не то удивление от поступка Шута, а я задала вопрос, который вертелся у меня на языке.
— Джас…ир, ты сказал, что видишь судьбы людей, но не провидец. Объясни, я не понимаю! Ты же предсказываешь людям будущее! Разве это не пророчества?
— Нет, Яния, — с улыбкой ответил Джастер на мою заминку с его новым именем. — Провидцы предрекали будущее не одного человека, а многих. Они говорили о городах, народах и даже целых странах. Особо сильные могли даже предрекать судьбу всего мира. Это дар богини Кадары — хранительницы памяти, времени и законов мира, — видеть то, что было, есть и свершиться спустя годы и десятилетия, а иногда даже сотни лет. У меня нет такого дара, а если бы вдруг и был, Завеса не дала бы возможности им пользоваться. Богиня посылала провидцам видения прошлого, настоящего и будущего, которые они сообщали людям. Когда-то давно Кадару почитали одной из величайших богинь этого мира, а сейчас о ней даже не помнят.