Ассасин
Шрифт:
— Чем?
Я улыбнулась. Диван в его кабинете до сих пор оставался одним из самых любимых мест соблазнения, ведь именно сюда меня когда-то положили (сразу после взрыва и в рваном платье) — можно сказать, это место нашей первой встречи, если не считать бунгало.
— Когда ты так себя ведешь, я ни в чем не могу тебе отказать.
— Так и не отказывай.
— Маленькая хитрюга.
Шторы задернуты, солнце село, в комнате полумрак. Рубаха Рена расстегнута, по обнаженной груди скользят мои пальцы — интересно получается, после двух месяцев совместной жизни я все еще
— Элли, мне могут позвонить в любой момент, а туда ехать около семи часов.
— Ты ведь можешь предупредить, что…
— Меня не отпустят.
— Ну как же так?
Трудно расстраиваться, когда кончики твоих пальцев нежно целуют и когда сознание грозит отправиться в далекое путешествие (передав власть телу и его инстинктам), но я, увы, расстраивалась.
— Мы ненадолго, всего на неделю…
— Я не…
— Ну пожалуйста!
— Может, возьмешь с собой кого-нибудь другого?
— Кого? — Воображение тут же нарисовало в голове несуществующего любовника, и я едва не принялась отплевываться. Не нужны мне любовники, спасибо! У меня самый лучший в мире мужчина, и больше мне никого не надо. Лучше уж ехать одной. — У меня, кроме тебя, никого нет…
— А Лайза?
Лайза?
Я мигнула.
Лайза.
Лайза!!!
— А… можно? Ты не будешь против? Я тогда ей позвоню, ладно? Я почему-то про нее не подумала… Точно, ведь у меня же есть Лайза!
— Элли!
— Что?
— Если ты сейчас просто сорвешься с моих коленей и убежишь звонить, я догоню тебя и буду… кхм… — Тактичное покашливание. — …Иметь прямо в коридоре во время разговора с подругой. Как думаешь, много ты ей сможешь сказать?
Хорошо, что темно. Хорошо, что меня никто не видит. И ведь Лайзе я могу позвонить через часок? Довольная и улыбающаяся, почувствовав, как мою шею ласкают теплые руки, я попрощалась с собственным сознанием и жадно подалась вперед — к нему, к губам, к собственной страсти.
— Я могу позвонить позже.
— Я тоже так думаю.
Главное в жизни — это правильно расставленные приоритеты.
Жаркий поцелуй волной смыл желание оказаться где-либо еще помимо этой комнаты, а перед глазами почему-то стояло изображение — я в коридоре, наматываю на палец телефонный шнур — алые щеки, равномерное покачивание столика с вазой, попытка что-то сказать в трубку, а сзади голый Рен…
Половина двенадцатого — это еще не поздно. Не поздно, ведь так?
Конечно, можно дождаться утра, спокойно умыться, позавтракать, выйти на прогулку, восемьсот тысяч раз все обдумать, потом обдумать еще, а потом и вовсе не звонить… Но так поступают рациональные и занудные люди, я же считала, что звонить в половине двенадцатого ночи можно не только в больницу или морг, но и лучшему другу, точнее, подруге.
— Лайза! Лайза! — зашептала я, как только на том конце бессвязно промычали. — Скажи, ты любишь лошадей?
— С дуба рухнула? — Кажется, кто-то действительно спал и только что проснулся. — Элли, какие лошади… в полночь?
Так я и думала — не проснулась.
— Ну ты умеешь сидеть в седле?
— Только в мотоциклетном.
— Да забудь ты про свои мотоциклы!
В трубке помолчали, сонно почавкали, затем спросили:
— Ты там не выпила, случаем?
— Я не пью.
— Ну, может… Кто тебя знает?
— Я серьезно. Хочешь покататься на лошадях?
— Прямо сейчас? Не особенно.
Я фыркнула. У меня хорошая подруга, просто отличная, но иногда острая на язык.
— Завтра, например.
— Слушай…
— Нас приглашают, Лайза! На отдых! Туда, где до сих пор царит лето, где можно бродить по цветущим лугам, купаться в теплом пруду и есть пирожки. Хочешь?
— Чего ж ты сразу не сказала? Хочу!
— Тогда выдвигаемся завтра!
«Я надеюсь».
Я, конечно, еще не звонила Ниссе, но почему-то была уверена, что все срастется.
— А куда ехать? Что брать? Это далеко? Я же не успею отпроситься с работы…
— Успеешь! У тебя там хорошие коллеги, пусть соврут что-нибудь.
И счастливая, я принялась перечислять, что, по моему мнению, нам стоило бы взять с собой.
Дорога сама по себе счастье.
Дорога в одиночестве имеет особый привкус: философии, воспоминаний, сентиментальности, планов на будущее, распахнутых глаз, ожидания чуда и свежего ветра. Дорога с любимым — это аромат ванили и грейпфрута, вкус домашнего пирога, завернутого в пакет, мягкость пледа на заднем сиденье, нежность касаний, вселенная на двоих. Дорога с подругой — это вкус карамели, пузырьки лимонада, бесконечный восторг и тяга к приключениям. А дорога втроем — это всё вместе и сразу!
Мягкое покачивание, плывущие за окном поля, запах скошенной травы, мирные рощицы на горизонте, бесконечность уходящего за горизонт синего неба.
Мы выехали на следующий день около трех.
С самого утра я дозвонилась Ниссе, услышала вожделенное «Так уже ждем, приезжайте!», тут же помчалась на кухню к Рену, разложила перед ним завтракающим карту с обведенным ручкой названием «Зеленые холмы», долго и беспокойно ждала реакции, наконец услышала:
— Мне сейчас к Дрейку, затем по делам. Выехать сможем после обеда, идет?
Идет? Да не просто идет — совершенно идет! Заобнимав любимого до состояния «Элли, если я не допью кофе, то…» и пробормотав «Все, уже исчезла!», я бросилась наверх, чтобы набрать номер Лайзы.
— Эй, ты как? Помнишь, что мы сегодня едем? Да, будь у меня к двум! Едем!
Лайза не стала возражать, лишь издала визг восторга, чем убедила меня в том, что отпроситься с работы ей удалось, и мы синхронно, находясь в разных частях города, принялись собирать сумки.
Так, что берут с собой в поездку? Одежду и обувь: штаны, майки, юбки, шлепки, кроссовки, кеды… кеды? Не надо, выкладываем. А также летнюю шляпку (или панамку), сменный комплект белья (три штуки), крем от загара, крем для смягчения кожи, спрей от комаров и мошек, косметику, зубную щетку, полотенце, мыло и… еще столько всего!