Ассасины
Шрифт:
Волхвы были разные. Ведуны и ведуньи предсказывали будущее и могли отвратить беду, вежливцы оберегали молодоженов от дурного глаза, кудесники «отводили беду» – разъясняли народу причины несчастий, выявляли тех злодеев, кои в них были повинны. Зелейщики лечили отварами трав и кореньев, кобники гадали по птичьему полету, участвовали в обрядах жертвоприношений, обаянники вступали в разговор с душами умерших и утешали их родственников, облакопрогонники не только предсказывали погоду, но и управляли ею; они также гадали по цвету и форме облаков; сновидцы растолковывали сны.
Особо почитаемы были кощунники. Они распевал на празднествах старинные предания и сказания – кощуны. Волхвы-охранители изготовляли различные амулеты-обереги и изображения богов; были и волхвы-кузнецы. Каждая река и гора, каждый лес и перелесок имели своих божеств, а их хранители находились не только в святилищах – капищах, но и при всяком освященном древе или источнике. Они жили в маленьких хижинах и питались остатками жертвоприношений божествам. Особо чтимые волхвы руководили обрядами древнего богослужения, приносили жертвы от имени всего народа, составляли календари, знали черты и резы [81] , хранили в памяти историю племен и старинные предания.
81
Черты, резы – древнеславянские рунические письмена.
Морав как раз и был особо чтимым, главным волхвом. Под его началом было много других волхвов, рангом пониже. Вопрошая будущее, он бросал на землю три маленькие дощечки, у которых одна сторона была черная, а другая белая; если они ложились вверх белой стороной, то обещалось что-то хорошее, а черная сторона предвещала беду. Но так гадать могли все волхвы. А вот с рунами разговаривал только Морав.
На четвертый год пребывания Ярилки-Вилка в роли ученика главного волхва, летом, вождь племени Рогволд задумал женить своего сына и наследника Всегорда. Невесту ему подобрали богатую и знатную – дочь вождя соседнего племени. Ну, а коли намечалось такое событие, то нужно было и жениха приодеть в обновки, и всю родню, а главное – приготовить подарки. По такому случаю Рогволд снарядил две лодьи для поездки в славную Винету; только там можно было купить красивую и дорогую одежду, украшения и прочую свадебную надобность.
Возглавил поход, конечно же, жених, Всегорд. Кроме него пошли знатные, опытные гридни – мало ли что может случиться в пути: Бер, Волчило, Донарь, Яролад и другие. За Всегордом приглядывал его дядька Венелад, двоюродный брал Рогволда, который должен был в случае опасности помочь советом молодому предводителю, а то и взять командование на себя.
Но вот с волхвом дело не очень сладилось.
В племени хорошо знали, что лучше Морава никто неможет пользовать раненых. А ведь лодьи шли не на веселую прибрежную прогулку, и никто не мог дать гарантий, что по пути им не встретятся драккары данов. К сожалению, вождь был не в состоянии снарядить большой флот, потому что наступила страда и каждый мужчина в поселении был на счету. И, ко всему прочему Морав наотрез отказался плыть в Винету, где привечали всех – и язычников, и мусульман, и христиан. Но об этом знал лишь Ярилко – волхв был с ним откровенен. Он просто сказался больным, и Рогволду не осталось ничего другого, как просить Морава, чтобы тот порекомендовал ему для этой поездки хорошего врачевателя – все-таки отправлял в дальний поход сына, а не просто дружину.
Морав предложил Вилка. Вождь опешил: как так, ведь молодой ученик волхва еще мало что знает! Но Морав уверил его, что лучше кандидатуры не найти, а что касается знаний, то юноша может заткнуть за пояс многих кудесников и зелейщиков. На том и сошлись. А куда было вождю деваться? Поскрипел он зубами, поскрипел, – и дал согласие. А уж как Всегорд обозлился, можно было представить…
– Не обращай на него внимания, – строго сказал Морав, прощаясь с Вилком. – Он просто глупец. Беда будет, если Всегорда выберут вождем племени. Но тебя это пока не касается. Ты должен увидеть иную жизнь, узнать много нового. Это будет полезно для русов. Вы пробудете в Винете не меньше недели, поэтому все примечай, прислушивайся, присматривайся и мотай на ус.
Дед Вощата, услышав о поездке, неожиданно прослезился.
– Деда, что с тобой?! – бросился к нему Ярилко.
– Чую я – ох, чую! – больше мы не свидимся.
– Что ты такое говоришь?! Ты еще вон какой крепкий. Мы ведь будем в Винете недолго, всего лишь до следующей луны.
– Я не о том… – Дед обнял юношу и крепко прижал к груди. – Мамка твоя была непростой женщиной – не только обавницей, но и ведуньей. Она еще до твоего рождения нагадала, что будет у нее сын и что наступит день, когда он покинет родные края и уедет на чужбину. Боюсь, что это время пришло. Душой чую! Тягостно мне…
«Жалко, что нельзя было взять с собой деда, – огорченно думал Вилк, работая веслом; волхв-лекарь исполнял обязанности гребца наряду с гриднями. – А кого попросишь? Венелад, может, и разрешил бы, а Всегорд вон какой важный, смотрит на меня, как на букашку. Вишь, уже корзно [82] на плечи накинул, примеряет…».
Всегорд шел на первой лодье. Он стоял на носу, подставляя лицо с жидкими юношескими усиками свежему ветру и жадно всматриваясь вдаль. Сын вождя словно специально снял войлочный колпак, чтобы подразнить Вилка своим чубом – прядью волос на бритой голове, знаком того, что он стал гриднем. Увы, Вилку такой чуб уже был не положен. Волхвы должны носить длинные волосы и бороды. Волосы у Ярилко были до плеч и густыми, словно пшеничные стебли на урожайной ниве, а вот борода и усы пока не росли, и юноша от этого страдал; ему хотелось выглядеть постарше.
82
Корзно – княжеская мантия или плащ вождя племени, который накидывался сверху и застегивался большей частью на правом плече запонкой с петлицами.
До Винеты добрались без приключений. Море было спокойным, небо голубым, и недавно проконопаченные лодьи летели как на крыльях – словно чайки, которые сопровождали русов всю дорогу, потому что от берега решили далеко не отходить. Мало ли что; вдруг появятся даны, – а они обычно ходили хищной стаей, по пять-шесть судов, – и придется тогда спасаться на берегу. Но все обошлось, и наконец на горизонте, в лучах утреннего солнца, поднялась золотая Винета.
Она и впрямь была золотой. На крышах двух и трехэтажных домов богатых горожан сверкала позолоченная черепица, колонны из белого мрамора и алебастра украшали кирпичные фасады дивной красоты домов с окнами из цветного стекла, а улицы были вымощены плоскими, хорошо подогнанными каменными плитами. Мужчины в Винете носили отороченные дорогим мехом мантии и береты с длинными перьями, а шеи женщин, одетых в бархат и шелка, обвивали тяжелые золотые украшения с огромными драгоценными каменьями.
Русы ходили по улицам Винеты, раскрыв рты от изумления. Им казалось, что они попали в Ирий. Возле домов росли пышные сады, изобилующие фруктами, а в них находились красивые беседки, где девочки учились прясть на маленьких прялках… золотым веретеном! Случалось им видеть, как в беседках собирались веселые компании, которые пили вино из золотых кубков. Это было просто невероятно, потому как даже у Рогволда кубки были серебряными, а если в руки руса попадало золото, то его обычно прятали подальше, в основном закапывая в землю, чтобы оно не досталось данам в случае набега.
На улицах было много красивых девушек-венедок, но они не обращали никакого внимания на русов, хотя они и были видными мужами. Иноземцы в Винете не считались диковинкой. Город был наводнен варварами, греками, саксами, славянами из других племен – антами, склавинами. Моряков, купцов, ремесленников, просто путешественников ждал в Винете радушный прием. Рынки города полнились товарами, да такими, что русам даже видеть не приходилось. Сюда приезжали купцы из Персии, Армении, Багдада, Константинополя, которые привозили благовония, различные приправы, восточные ткани, дорогое оружие и украшения. Винета вместе с расположенными неподалеку торговыми славянскими городами Ральсвиком и Рериком были местом притяжения и для торгового люда из новгородских земель, и для купцов Киева.